перед Чумой, подозревают, что погибли, перестав получать подпитку из своего родного плана. Как он уцелел?
— Его что-то здесь поддерживало? — предположил Реджи.
— Скорее всего…
Глубокая и широкая медная чаша, над которой танцевал клубок пламени с человеческую ладонь в диаметре, находилась ровно посередине комнаты. На расстоянии в полметра от неё, заключая чашу в шестиугольник, стояли украшенные резными фигурками квадратные столбики из неизвестного Каше материала. Магичка подошла поближе и присмотрелась к одному из них. Та же письменность, что и на плите этажом выше. Какой-то священный язык?
Вся комната носила следы пребывания людей, некоторые артефакты жрецы не стали уносить и те продолжали работу. Вампиры старались держаться от них подальше. Тем не менее, Каше осторожно отодвинула парочку в сторону, предварительно запомнив их местоположение, чтобы установить свои. Возбужденное состояние госпожи выражалось в широкой улыбке на губах и быстрых, отточенных движениях рук, с хирургической точностью устанавливавших инструменты в рассчитанных точках.
Реджи внимательно наблюдал за ней, не вмешиваясь. Сойжур находился в соседней комнате, перерисовывая надписи со стен, остальные гвардейцы остались наверху на случай непредвиденных обстоятельств.
— Похоже, это тюрьма, — спустя полчаса пробормотала себе под нос Каше. — Или какая-то клетка. Она удерживает духа в сонном состоянии и не даёт ему распасться. Только как?
Магичка убрала часть артефактов в сторону, вытащила из сумки другие, принялась расставлять их вокруг столбиков, продолжая тихо бормотать себе под нос. Затем поводила ладонью сверху вниз, что-то записала в тетрадь, перешла к другому столбику, повторила процедуру. Возле третьего задержалась подольше, сосредоточенно проверяя что-то своё.
События происходили настолько быстро, что Реджи просто не успел вмешаться. Каше сама не заметила, как её рука совсем ненамного, буквально кончиками пальцев пересекла невидимую границу клетки. Вот она сосредоточена на ощущениях, отслеживая токи сил внутри опор, поводя в воздухе ладонью. И вдруг — пламя стремительно метнулось вперед, мгновенно втягиваясь в крошечный кусочек кожи!
Магичку отбросило назад, она дернулась, захрипела, вытянулась, прижав руку к груди. Глаза её закатились, рот распахнулся, застывая в зловещем оскале.
— Сойжур!
Сержант упал на колени рядом с Каше, навалился на спину сверху, охватывая руками. Коротко бросил вбежавшему подчиненному:
— Стимулятор!
Тот немедленно вытащил из сумочки на поясе флакон с широким горлом, вытащил пробку, прокусил собственную вену, накапал крови. Встряхнул, вылил полученную смесь в рот вампирессы. Та никак не отреагировала на эликсир, после нескольких первоначальных конвульсий она замерла в каменной неподвижности и сейчас больше напоминала искусно выточенную статую, чем условно-живое существо.
— Что случилось?
— Она залезла за ограду, огонь впитался в неё, — коротко ответил Реджи. Он быстро соображал, что делать дальше. — Уходим. Ты понесешь магичку. Связывай, я уберу следы.
Переноска раненого вампира, впавшего в кому — занятие опасное. Нежить инстинктивно тянется высосать жизнь из ближайшего источника, игнорируя любые помехи. Может вцепиться даже в другого вампира, если почувствует в том кровь. Поэтому прежде, чем куда-то тащить раненого собрата, его тщательно связывали особыми веревками, в том числе вставляя в рот кляп. Гарантий, что не вырвется, путы не давали, зато позволяли выиграть время.
Пока Сойжур быстро и осторожно связывал магичку, Реджи, натянув специальные перчатки, быстро убирал артефакты в сумку. Черты его заострились, выдавая тихое бешенство. Ему хотелось проклясть и Каше, забывшую о технике безопасности, и жрецов, непонятно с какого перепуга решивших залезть в давно заброшенный храм, и себя самого за то, что расслабился. Будто в первый раз с магами работает! Собрав артефакты Каше, он столь же быстро и тщательно вернул обратно предметы святителей, до миллиметра восстановив прежнюю обстановку, затем прихваченными из леса ветками стер следы колен и ног. Если повезет, маги не поймут, что внизу кто-то побывал, и спишут исчезновение духа на естественные причины. Или на какие-то свои действия.
— Уходим, — приказал он, покидая камеру. — Здесь прибрал?
— Да, всё чисто. Осталось подмести.
— Иди наверх, я сделаю.
Закинув на плечо замотанную магичку, Сойжур неслышно побежал наверх. Сержант аккуратно убрал его и свои следы, в последний раз окинул взглядом прихожую, убедившись, что ничего большего сделать нельзя, и тоже начал подниматься по лестнице.
Хотелось ругаться.
Хозяйка ночной Талеи стремительно шагала по коридору, мрачным видом заставляя встречных склоняться в торопливых поклонах. Не то чтобы Селеста в прошлом наказывала на кого-то без повода — просто окружавшее её облако клокочущей злой энергии без слов свидетельствовало о раздражении Госпожи. Никому не хотелось ненароком вызвать её недовольство.
Стоило ей войти в лабораторию, как все присутствующие дружно опустились на одно колено. Стоять остался лишь Хастин, внимательно рассматривавший сделанные в подземелье храма записи, и Каше по-прежнему неподвижно лежала на столе.
— Докладывай, Реджи. Что там произошло?
Гвардейцы вернулись только что, с места последней стоянки предупредив по зеркалу о скором приезде. Селеста закрутилась с другими делами и потому слегка опоздала. Доклад она слушала внимательно, попутно осторожно сканируя Каше и поглядывая на молчаливого Хастина. Как бы хорошо она ни относилась к младшей магичке, та не была её птенцом. Хастина произошедшее задело глубже.
— Достаточно, — уяснив основное, прервала она сержанта. — Собирэ, ты что-нибудь чувствуешь?
— Холод и жару одновременно, госпожа Селеста. Постоянно хочется есть, госпожа Селеста. Очень сильно.
Голос служанки звучал устало, печально и самую чуточку удивленно, последнее оттого, что она не ожидала, будто всемогущая глава немертвых помнит её имя. Для Селесты с её тренированной памятью держать в голове имена всех сколько-нибудь значимых фигур было не сложно. Одно время она боялась, что после определенного порога начнет забывать события прошлого, но пока признаков ухудшения не наблюдалось.
Откуда взялись холод и желание пожрать, понятно — организм Каше вытягивает энергию, используя связь «мастер-слуга». Почему нет попыток наброситься на людей, почему она вообще лежит пластом и не шевелится? Вампиресса трое суток провела в карете, лежа в специальном ящике в днище, и ни разу даже не дернулась. Она кровь пила только потому, что её силой кормили, буквально в горло вливали.
— Хастин?
— Сначала надо избавиться от духа, — маг оторвался от
