от доски, мел в его руке раскрошился, чашки на стойке зазвенели.
Нельсон коротко хохотнул, поскольку его внук воззрился на них обоих, игнорируя то обстоятельство, что все в лавке с интересом уставились на него.
– Прошу прощения, – сказал он. – Рука соскользнула.
– Я и не думал краснеть, – рыкнул Уоллес на Нельсона.
– Самую чуточку, – уточнил Нельсон. – Я никак не ожидал, что ты все еще способен на такое. Хм. Может, мне стоит брякнуть что-нибудь еще, дабы выяснить, как далеко простирается эта твоя способность?
Лучше бы Уоллес оставался на кухне.
* * *
Женщина пришла снова. Такое случалось не каждый день, иногда утром, а иногда и под вечер, когда солнце начинало клониться к горизонту.
Дальше все шло по одному и тому же сценарию. Она садилась за столик у окна. Мэй вставала за кассу, а Хьюго относил посетительнице одну-единственную чашку и ставил ее на столик. Потом садился напротив, клал руки на столик и ждал.
Женщина – Нэнси – едва замечала его присутствие, но Уоллес замечал, что, когда Хьюго выдвигал стул и садился, ее взгляд становился более напряженным.
Иногда она, казалось, была полна ярости: ее глаза сверкали, кожа натягивалась на впалых щеках. В другие дни ее плечи были опущены и она едва поднимала голову. Но она всегда выглядела изможденной, словно тоже была привидением и не могла спать. При виде нее у Уоллеса сжималось сердце, и он не понимал, как Хьюго удается выносить все это.
Он держался в стороне. Нельсон тоже.
Нельсон смотрел, как женщина встает, ее стул заскрежетал по полу.
Хьюго сказал:
– Я буду здесь. Всегда. Когда бы вы ни оказались готовы. – Он говорил так всякий раз, когда она уходила. И всякий раз она останавливалась, словно услышав его.
Но она все время молчала.
Хьюго обычно со вздохом брал поднос и относил обратно в кухню. Он оставался там какое-то время, и Мэй смотрела на дверь с обеспокоенным выражением лица. В конце концов он как ни в чем не бывало возвращался к стойке.
Но сегодня все обстояло иначе.
Сегодня дверь захлопнулась за ней с грохотом.
Хьюго смотрел в окно, как она идет по дороге – ссутулившись, крепко запахнув пальто.
Она исчезла из виду, и он, не забрав поднос, направился к стойке и стал рыться в ящике и отыскал связку ключей.
– Я скоро вернусь, – сказал он Мэй.
Она кивнула:
– Можешь не торопиться. Мы справимся. Я дам тебе знать, если что-нибудь случится.
– Спасибо, Мэй.
Уоллес странным образом разволновался, когда Хьюго ушел из лавки, не сказав больше ни слова. Он стоял у окна и смотрел, как тот подходит к скутеру и садится на него. Двигатель заработал, и Хьюго умчался, из-под колес взметнулась пыль.
Уоллес гадал, каково было бы поехать с ним, – спина Хьюго защищала бы его от ветра, его руки крепко обнимали бы Хьюго за талию. Эта меланхоличная мысль вгоняла его в какую-то странную панику.
– Он уезжает? – сипло спросил Уоллес. Трос сильно натянулся, когда Хьюго исчез за углом. – Вот уж не думал, что он может… – Он с усилием сглотнул, подавив желание броситься вслед за Хьюго. Он думал, что трос порвется. Этого не произошло.
– Далеко он не уедет, – сказал Нельсон из своего кресла. – Он никогда далеко не уезжает. Просто немного проветрится. И вернется. Он не бросит нас.
– Потому что не может, – уныло произнес Уоллес.
– Потому что не хочет, – возразил Нельсон. – Это большая разница.
Не зная, чем бы еще себя занять, Уоллес ждал у окна. Он проигнорировал Мэй, перевернувшую табличку в окне с уходом последнего посетителя «Переправы Харона». Проигнорировал Аполлона, обнюхавшего его пальцы. Проигнорировал Нельсона, сидящего у камина.
Когда Хьюго вернулся, было уже темно.
Уоллес встретил его в дверях.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – отозвался Хьюго. – Простите меня. Я…
Уоллес помотал головой:
– Вы не обязаны что-то объяснять. – Он посмотрел на свои ноги, чувствуя себя странно незащищенным. – Вы вольны ехать куда хотите. – Он вздрогнул, потому что это не было правдой, верно?
Они немного помолчали. А потом Хьюго проговорил:
– Ладно, хватит. Давайте выйдем на улицу.
В тот вечер они ни о чем не разговаривали. А просто стояли, почти соприкасаясь плечами. Каждый раз, как Уоллес открывал рот, собираясь сказать что-нибудь, все равно что, он останавливал сам себя. Любые слова казались ему… банальными. Незначительными. И он вообще ничего не говорил, гадая, почему чувствует постоянную потребность нарушить молчание.
Вместо этого он краешком глаза наблюдал за Хьюго, изо всех сил надеясь, что этого ему будет достаточно.
Прежде чем они вошли в дом, чтобы лечь спать, Хьюго сказал:
– Спасибо, Уоллес. – И постучал костяшками пальцев по перилам.
Уоллес смотрел ему вслед, в горле у него стоял ком.
На тринадцатый день пребывания Уоллеса Прайса в «Переправе Харона» произошли два достойных упоминания события.
Первое было неожиданным.
Второе тоже, но при том, что ответственность за хаос, который за ним последовал, по мнению Уоллеса, определенно лежала на Мэй, виноват во всем был он сам.
* * *
Было раннее утро. Будильник еще не возвестил начало нового дня в чайной лавке. Хьюго и Мэй спали.
А Уоллес мечтал очутиться где угодно, только не там, где он сейчас был.
– Может, хватит колотить меня? – рявкнул он, потирая то место на руке, куда пришелся, наверное, сотый удар тростью.
– Ты все делаешь неправильно, – сказал Нельсон. – Ты не похож на человека, любящего сдаваться, но почему у тебя так хорошо это получается?
Аполлон тихонько гавкнул, словно соглашаясь с ним, он смотрел на Уоллеса со склоненной набок головой и поднятыми ушами.
– Вот сделаю себе трость и буду колотить вас. Посмотрим, как вам это понравится.
– Ой, боюсь-боюсь, – съехидничал Нельсон. – Давай. Сделай трость из ничего. Это будет куда лучше, чем стоять и ждать, когда у тебя получится переодеться. По крайней мере, будет хоть какой результат. – Он театрально вздохнул: – Пустая трата времени. А я-то думал, что с тобой будет по-другому. Похоже, со стулом тебе просто невероятно повезло.
Уоллес собирался сказать в ответ какую-нибудь колкость, но тут его ступни начали подрагивать. Он опустил глаза. Шлепанцы исчезли.
– Ничего себе, – прошептал он. – Как я?..
– Да, на собственную злость ты реагируешь сильнее, чем на что-то еще, – развеселился Нельсон. – Странно, конечно, но кто я такой, чтобы судить об этом? Могу вдарить тебе еще раз, если считаешь, что это поможет.
Уоллес сказал:
– Нет, не надо. Просто… подождите минутку. – Он хмуро посмотрел на ступни. Он чувствовал пол
