Арго подошел к Йому и положил ему руки на плечи:
– Йом, сын мой! Прошу тебя: не отвергни совет нашего Колдуна!
Йом твердо ответил:
– Пусть мой вождь и отец будет спокойным! Мы не испугаемся Проклятой ложбины!
Повисло неловкое молчание. По закону, налагать табу должен не колдун – вождь. Обычно это происходит в хорошо известных ситуациях, как это было сегодня, на стойбище детей Мамонта. В отдельных случаях табу может быть наложено по совету колдуна, но никак не им самим и уж конечно не на место, принадлежащее соседям! Такое «табу» слишком напоминает воровство – у своих! А сейчас, вдобавок ко всему, посланным в погоню от Серых Сов выпадала незавидная роль – оказаться трусами!
Заговорил Гарт:
– Вождь детей Серой Совы ничего не знает о том, когда, как и почему его колдун наложил табу на то, что нам не принадлежит! Вождь верит: его охотники не подвергнут наш Род худшему позору!
Анук чуть не плакал:
– Сыновья Серой Совы никогда не оставят своих собратьев в опасности! Если дети Мамонта пойдут в Проклятую ложбину – пойдем и мы!
И совсем по-детски добавил:
– Только пусть он снимет табу!
Колдун смотрел на Анука. Молод! Слишком молод и горяч! Как хорошо, что Нагу сейчас в Потаенном доме! Если бы Посвящение сыновей Мамонта происходило в то же время, что и у сыновей Серой Совы, именно он, а не Йом возглавлял бы сейчас посланных от их Рода! И что было бы тогда? Два вчерашних мальчика против…
Узун уже все понял. Красный и насупленный, он изо всех сил пытался загладить свою ошибку:
– Пусть вождь детей Серой Совы простит своего колдуна! Этой ночью духи сказали мне: «Проклятая ложбина опасна для детей Серой Совы!» Я хотел сказать своему вождю, чтобы он попросил великого вождя детей Мамонта разрешить наложить на нее табу для нашего Рода. Но не успел: Ана закричала, и началось… А сам я табу не накладывал, нет! Меня не так поняли…
Гарт не выдержал, бросил:
– Лучше бы твои духи предупредили тебя о другой опасности, грозящей нашему Роду!
Все было сказано, все решено. Колдун подошел к Йому и снял со своей шеи амулет, который был на нем еще той ночью в той самой ложбине и с которым с тех пор он не расставался ни на миг. Очень не хотелось передавать его другому, особенно сейчас, когда опасность, быть может, совсем рядом… Но там будет хуже; Йому амулет сейчас нужнее. А он сам… Что ж, в худшем случае он свое пожил!
– Йом, сын Арго! Это – самый сильный из моих оберегов! Надеюсь, он защитит тебя и там, в Проклятой ложбине! И помни: враг очень опасен!
– Йом, сын Арго, благодарит великого Колдуна! Йом запомнил и принял его слова и советы!
И опять – этот Узун!
– У колдуна детей Серой Совы тоже есть могучий амулет, который защитит храброго Анука, отведет от него любую беду!
(«Любую беду»! Что ты делаешь, толстый дурак?! Ты надеваешь на шею охотника родильный оберег! Хорошо еще, что рядом нет женщин!)
Посланные в погоню уже собрались выступать, но Гарт подозвал Анука:
– Анук! Послушай своего вождя. Ты храбр, и ты хочешь отомстить. Ты не отступишь и не оставишь сородича в беде. Но пообещай своему вождю: не перечь Йому! Он опытен, и он лучше знает нашего врага.
– Хорошо, вождь, Анук обещает! – ответил молодой охотник, подавляя вздох.
Шестеро охотников скрылись в кустарнике за мертвым жилищем. Оставалось одно – ждать! Гарт обратился к Колдуну:
– Вождь детей Серой Совы видит: великий Колдун детей Мамонта очень устал. Жилище вождя пусто, но в нем не остывает очаг, постели свежи, вода в бурдюке холодна и чиста, еды вдоволь. Быть может, великий Колдун не откажется разделить кров Гарта, вождя детей Серой Совы, со своим вождем, Арго?
Колдун был искренне благодарен. Если бы не это предложение, ему бы пришлось до самого возвращения посланных делить с Узуном бывшее жилище его предшественника. Прежде Колдун там бывал не раз, но лишь однажды посетил его с тех пор, как в нем обосновался новый хозяин. Этого оказалось достаточно: даже сейчас он был бы не в состоянии заснуть в этом логове, захламленным отбросами, насквозь провонявшим мочой, на засаленных шкурах, месяцами не знавших чистого воздуха, брошенных на старый, загаженный лапник.
Узун ушел к себе – кажется, он был рад неожиданному избавлению от непрошеного гостя не меньше, чем сам гость. Арго не захотел прилечь и остался у общего очага. Гарт отвел Колдуна в свое жилище, указал гостевую лежанку, предложил еду и питье. От еды Колдун отказался, но с наслаждением сделал несколько глотков бодрящего травного настоя. Пожелав «хорошего отдыха, доброго сна», Гарт ушел к своим, и Колдун с наслаждением растянулся на постели. Действительно, лапник был свеж и пахуч, шкуры чисты, хорошо проветрены, а в изголовье (Колдун отметил это с особым удовольствием – не каждый так делает!) – умело подобранные травы, навевающие дрему. Ох! Теперь – спать, спать! Все равно он больше ни на что сейчас не способен; сделано все возможное, и советы приняты… Духи бежали от его вопросов и просьб, но во сне могут прийти и подсказать…
Уже уплывая в сон, борясь с бесплодными сожалениями о вчерашнем дне, Колдун вздрогнул от неожиданно ясной мысли, почему-то лишь сейчас возникшей впервые:
«Если не Мал, то кто же пытался так неумело проникнуть в его "я"? И зачем? От кого он защитился вчера, во время свадебного обряда?!»
Арго сидел на той же самой коряге, которую недавно занимал Колдун. У ног лежало бесполезное копье. И в этом стойбище привычная жизнь была нарушена. Никто из мужчин не уйдет охотиться, не покинет стойбища – они наготове. Общий плач прекратился, большинство женщин занимались обычными домашними делами, но не было обычной болтовни, привычного смеха и шуток… Даже дети не бегали, не визжали; вон, сидят, сбившись в кучки, и шепчутся. Сейчас по традиции плакали только старухи, готовившие все для того, чтобы начать погребальный обряд сразу же, как только будет можно… Да еще из одного жилища слышался плач, тихий, совсем не обрядовый… А! Это – у Навы…
Казалось, Арго отдыхает, слушая птичьи переклички. Даже плач не мог заглушить этот радостный, переливчатый щебет, цоканье, клекотание. И он действительно вслушивался в эти утренние голоса, казавшиеся сейчас такими неуместными. Вслушивался холодно и внимательно: не вплетется ли в них перекличка шестерых охотников? Пока – нет, он бы отличил сразу… Значит, пока все хорошо: след взят и не потерян!
Дорого бы дал вождь детей Мамонта за то, чтобы быть сейчас там, среди них, рядом со своим новым сыном. На Йома – вся надежда! Остальные… Нет, только на Йома!
