— Понятно. И Каронак там баронствует, — согласился я. — Можно рассматривать, как вариант. Куда третья дорога ведет?
— В Саринтию, столицу Сарантона.
— А сразу сказать не мог? — возмутился я. — Ясно же, что она в эту самую Саринтию и отправилась! Чего тянул?
— Да? А ты сам попробуй разобраться в этой карте, — взъярился Сема, отодвигая ко мне карту.
Я попытался разобраться в разнообразных волнистых линиях и завитушках, на карте. Я, между прочим, в картах нормально разбираюсь, но в этой я моментально запутался. Процесс запутывания сопровождался идиоматическими выражениями, от обилия и качества которых, уши Семы начали явственно сворачиваться в трубочку.
— Как ты тут хоть что-то понимаешь? — раздраженно спросил я, когда заметил, что начинаю уже повторяться. — Ты уверен, что тут дороги, и они идут туда, куда ты мне сказал?
— Уверен! — твердо сказал Сема. — Давай ложись спать! Завтра с утра и поедем.
Я вздохнул и поднялся с кровати.
— Только учти, что с моего утра, а не с твоего, — счел нужным напомнить я. — Я хоть и выгляжу, как эльф, но сплю-то, как нормальный человек.
— Иди уж, нормальный! — фыркнул Сема. — Ладно. Уговорил. Слишком рано будить не буду.
Торжественный выезд из Туркорок сопровождался небольшим недоразумением. Мы обогнали шедшего параллельным курсом мужичка. Он посторонился, пропуская нас. Мы уже, в общем-то, и проехали дальше, но услышали за спиной вопль, полный муки и гнева.
Я в недоумении обернулся. Ну, вот! Этот Леблон уже достал меня! Все кони, как кони! Питаются тем, что им дают. Сено там, или травку. Одно это чудо не такое, как все. У него, видите ли, страсть к экзотической кухне. Нет, он, конечно, жрет и все остальное, что коням положено жрать, но и всякими изысками не брезгует. Вот и сейчас.
Пробегая легкой рысью мимо мужичка, Леблон решил, что шляпа, украшавшая голову человека, будет самое то. А у человека, может быть, было хорошее настроение. Он, быть может, утру радовался, на работу спешил. Специально новую шляпу, по такому случаю, надел. Ага! А тут пробегает какой-то дурной мерин и эту шляпу, даже как-то легко и небрежно, у мужика с головы снимает и, этак нахально харчит ее сердечную. Причем, понимая, что его могут лишить этой вкусной закуси, харчит с большой скоростью. Во всяком случае, когда мой взгляд упал на морду этого чудовища, половина шляпы уже была у него в утробе, а то, что осталось свисало по бокам пасти на манер зеленоватых усов. Челюсти Леблона двигались с большой скоростью, переводя остатки в состояние полной непригодности для ношения. Ну что ему, намордник что ли, на его пасть преступную надевать?
Семен, тоже обернувшийся на сигналы бедствия, быстро нашарил за поясом монету и перебросил ее мне. Я так же быстро метнул монету в мужичка. Вопли смолкли. Наверное, я перестарался — слишком сильно метнул монету. Мужичок стоял, схватившись за грудь, и пялился на золотой кружочек, лежащий в пыли у его ног.
— Не слишком ли дорого ты оценил его шляпу? — спросил я, отвлекаясь от зрелища.
— Пусть радуется, — флегматично ответствовал Сема. — Зато, как тихо-то стало!
Я снова обернулся и погрозил Леблону кулаком. Мерин невозмутимо рысил за нами, как будто, только что не он сожрал шляпу бедного прохожего. Хотя, почему бедного? Вон, на целый золотой разжился.
— Сема, а если Леблон и мою шляпу сожрет, ты мне тоже золотой дашь?
— У тебя же нет шляпы, — подозрительно покосился на меня Сема.
— Да ради такого бизнеса, можно прикупить сотню-вторую. Какой-никакой, а все доход, — вздохнул я.
Снова по сторонам дороги тянулся нескончаемый лес. Уже не такой дремучий и густой. Иногда встречались даже фонарики, торчащие по сторонам дороги. Семен сказал, что они имеют какое-то магическое наполнение, которое заставляет их светиться по ночам.
Два раза мы повстречали купеческие караваны, следующие в Туркорки. Их охрану составляли обычно десяток-полтора вооруженных воинов. Они, завидев нас, напрягались, но, оценив нашу численность, быстро расслаблялись.
Когда мы проезжали мимо, купцы и возницы косились на нас, но заговорить не пытались. Да и о чем, собственно, с нами можно было бы поговорить?
К вечеру мы все-таки добрались до развилки. Толстый невысокий столб, с прикрепленными к нему указателями, слегка покосившись, торчал немного в стороне. Мы, в задумчивости, тормознули около него и созерцали этот дорожный знак. Ну, совсем, как богатыри на распутье.
— Направо пойдешь — морду набьешь. Налево пойдешь — ничего не найдешь. Прямо пойдешь — в столицу попадешь, — пробормотал я. — А не махнуть ли нам в столицу? Ты как, лимита?
— Это кто лимита? — вскинулся Сема. — Я, между прочим, столичный житель в третьем поколении!
— Это там, на Земле, мы столичные штучки, — хмыкнул я. — А здесь, мы село.
— Вот ты село и есть. Грубое и неотесанное, — сердито сказал Сема. — А я — благородный эльф, решивший осчастливить своим визитом средневековый городок.
— Ну да! — кивнул я головой. — Они спят и видят, как к ним это счастье привалит. Так что ты решил?
— Ты, кажется, хотел найти эту девушку?
— Почему хотел? Я и сейчас хочу!
Сема покачал головой:
— Я считаю, что надо отсеять все возможные варианты. Вполне может быть, что это дочь, или, на худой конец, племянница барона Каронака. Налево можно не идти, а вот в баронстве твоя Катрина может быть. Судя по всему, девушка она не из простых.
— То есть, ты предлагаешь сначала осчастливить своим визитом барона? — задумчиво сказал я. — Во счастье мужику привалит!
— Да, счастье в виде моего телохранителя и всеядного мерина, — подтвердил Семен. — Сначала мой телохранитель построит барона рядами и колонами, а потом Леблон сожрет все, что останется.
Семен недостаточно быстро пригнулся. Я все-таки успел залепить ему легкий подзатыльник. Но смачный звук, раздавшийся со стороны мерина, показал, что тот совсем не против такого развития событий.
— Что? Ты посмел поднять руку на своего сюзерена? — возмущенно вопросил Сема. — Все! Немедленный расчет и, заметь, без выходного пособия!
— А каков должен был быть размер выходного пособия? — деловито поинтересовался я, поворачивая Джупана на правую дорогу.
— Я еще не придумал, — посетовал Семен, пристраивая своего Ориса рядом. — Ну что, нанесем визит барону? Эй, барон, трепещи! Мы идем!
— Ты, Сема, не особо расходись, — придержал я друга. — Все-таки он тут не первый год живет. Наверняка много чего навидался и пережил. Может быть к нему такие гости каждый день наведываются.
