– Знаешь, я скорее поверю, что вы собираетесь с помощью бриха освободить Мюэля и заставить плясать под свою дудку.
Архия посмотрела на меня, задумавшись о чём-то.
– А ведь это не плохая идея, – медленно проговорила она.
– Ты – дура, – констатировала я ей этот неоспоримый факт. – Ты не получишь мою часть бриха.
– Уверена?
– Уверена, – огрызнулась я. – Ни Овил, пресветлый ангел, ни Скар не носили брих с собой, предпочитая оставить его под охраной. И вы смогли беспрепятственно взять их. Я же ношу брих на шее. Без моей на то воли ты его не получишь.
– Да, – кивнула Архия. – Я предвидела такой поворот событий. Потому-то и оставила тебя, что говорится, напоследок. Думаешь, я не заставлю тебя отдать его?
– Тебе его сможет отдать лишь труп.
– Надеешься, что это сложно устроить?
– Сложно, – улыбнулась я. – Брих – ничто без дара. Если ты меня убьёшь, дар может перейти к кому угодно, хоть к одному из сильнейших. У меня нет наследника, – я не блефовала, у меня не осталось близких и родных. – Представь, что будет, если дар перейдёт к… ну, допустим, к Валерилю?
– Хм… – Архия прищёлкнула язычком. – Девочка умна не по годам.
– Вся в тебя, – пожала плечами я. – Ну, что будешь делать дальше?
– Действительно, – поддакнула дочь демонов. – Что ты будешь делать дальше?
– Почему я?
– Потому, что я заберу у тебя брих в любом случае. А ты уж решай, отдашь его сама, или я заставлю тебя это сделать.
– Удачи, – отмахнулась я от неё мечом. – Я перерублю тебя раньше, чем ты ко мне приблизишься.
– О-о-о! – протянула демонесса. – Как самоуверенно с твоей стороны! Разумеется, – насмешливо продолжала она. – Разумеется, ты впитала превосходное владение мечом с молоком матери и обращаешься с ним, точно богиня.
– Умею я обращаться с мечом, или не умею, – рассердилась я. – А голову я твою, поганую, отрубить смогу.
Архия зашипела и стала надвигаться на меня, словно гадюка. Я подскочила, выставив меч перед собой и внимательно глядя на демонессу.
– Ути-пути, – промямлила она, останавливаясь на полпути и внимательно следя за каждым моим движением, за блеском меча в свете свечей. – У самого Ровиэня меч стырила! И не испугалась? Хра-абрая девочка… Что же ты испугалась меня, слабую, хрупкую… демонессу?
Я поперхнулась от такой осведомленности. Первый встречный может определить, что за меч у меня в руках. Значит, может найти и… «противоядие» от него.
– Не подходи ко мне, иначе лишишься чего-то стоящего, – угрожающе повела я мечом у неё перед носом.
Усмехнувшись, Архия отступила на шаг и… начала таять. Плотная фигура превращалась в воздух с очерченными контурами, в центре которой светились изумрудные глаза. Раздался хохот, исходивший ниоткуда, и демонесса полетела мне навстречу. Я пригнулась, пропуская её над собой, а потом, развернувшись, рубанула воздух мечом.
Внезапно потускнев, Архия упала на кровать, которая начала попахивать палёным, и тут же вскочила, остановившись напротив меня вновь в человеческом обличье.
– Я недооценивала меч-призрак… – раздалось её грозное шипение. – Но ничего. Даже он не сможет мне помешать.
Резко наклонившись, Архия вынула что-то из голенища сапога и прыгнула на меня. А я не успела среагировать. Демонесса подкатилась к моим ногам и уколола чем-то в голень. Я вскинула меч, готовясь нанести очередной удар, но почувствовала внезапно накатившуюся слабость и осела на пол, выронив верный меч из рук.
Валериль
Выскочив из дворца, точно ошпаренные, мы увидели лемуну Велины, крутившуюся возле порога и жалобно скулящую. Одна из лап её была поджата под себя.
– Чёрт! До неё уже добрались! – процедил я сквозь зубы, оборачиваясь на Скара.
Перепрыгнув лестницу, король уже шёл вперёд.
Зачем же ты летишь, роднуля? Уж не за брихом ли? Соревнуешься с демонами в том, кто быстрее соберёт недостающие части мозаики?
Дом оказался пустым. Только у кровати лежал брошенный меч.
– Чёрт, – невольно выругался я, глядя, как Лимон понюхал меч и улёгся рядом с ним.
– Где её искать? – Скар предпринял попытку сесть на стул, но картинно промахнулся, со всего маху приземлившись на деревянный пол. – Блин! – выругался он, решив остаться на земле.
– Так ты кого хочешь найти? – насмешливо взглянув на него, я демонстративно взял стул и удачно на него сел. – Велину или блин?
– Блин, ты меня достал!
– Так блин, всё-таки?
– Не до твоих тупых шуточек сейчас, – гаркнул на меня Скар, – тоже мне, Фисэл дубль два, – пытаясь подняться, он поскользнулся и… попыток встать больше не предпринимал.
– Э-э-эй… – протянул я, глядя на распластавшегося на полу короля вампиров. – Скар… Ты это, чего это ты?
Разумеется, мне никто не ответил.
Я опустился на колени рядом с вампиром, не понимая, что могло с ним случиться.
Скар лежал абсолютно неподвижно, как будто бы он… я прощупал пульс.
– Спит! – возмутился я, оскорблённый в самых лучших чувствах. Нет, я, конечно, и сам по большей части вампир, знаю о вампирских заскоках, но это уже выходит за рамки. – Эй! – я залепил ему солидную пощёчину. Голова короля метнулась в сторону, как что-то не принадлежащее к его телу.
Я отстранённо посмотрел на результат своих деяний и глубоко задумался.
Ясное дело, всё это не с проста.
Будто что-то почуяв, лемуна подползла к Скару и подтолкнула его ногу влажным носом. Поняв намёк, я перевернул вампира лицом вниз и тщательно осмотрел. В его правой ноге, чуть повыше колена, торчала большая толстая игла. Оглядевшись по сторонам, я стянул со стола скатерть и, ей руку, вынул иглу. Я не ошибся в своей предосторожности. С кончика капала зеленоватая жидкость – яд. В моей голове тут же выложилась картина всего происшествия. Сначала этой милой иголочкой подкололи Велину, а потом на неё же наткнулся Скар. Вот только яд какой-то странный – не отравляет, а усыпает. Такой яд бывает лишь у демонов. А кто наш знакомый демон в этих кровавых краях? Архия.
Я оглянулся на Скара и вновь перевернул его на спину.
– Да очнись же ты, – я ещё раз, признаюсь, не без удовольствия, прошёлся по его физиономии, пытаясь его… как бы это сказать… очнуть. Результат тот же. И что мне делать с этим королишкой? Надеюсь, своеобразное снотворное не долго действует.
Подхватив Скара под мышки, я затащил Фисэла на диван.
А теперь надо найти девчонку.
Надеюсь, в этом мне поможет лемуна. Я обернулся, но Лимон исчез. Видимо, он был вынужден это сделать – расстояние между лемуной и хозяйкой всё больше увеличивалось.
Фисэл
Уютно пристроившись под крышей дворца в облике летучей мыши, я наблюдал за развитием событий, крутившихся на главной площади. Раз пятнадцать меня подмывало раскинуть крылья и, преобразовавшись в вампира, со всего маху заехать братцу по его наглой роже. Честно говоря, я искренне не понимал, какого демона всё свалили на меня. На такую страшную месть или королевскую прихоть Скар не способен. Что же тогда? Смысл, дразня, ускользал от меня, оставляя в глубоком замешательстве. Я откровенно не понимал Скара… хотя, когда я, собственно, его понимал? В то время как я играл в песочнице – а вампиры этим тоже не брезгуют – Скар запирался в своей комнате, с малых лет пытаясь вникнуть в слово «образование». Когда я изучал технику превращения «вампир – летучая мышь», Скар владел этим искусством в совершенстве, изучая искусственное превращение. На меня отец смотрел как на ребёнка, в моём же брате видел будущего наследника. Уже тогда я не понимал этой его тяги замуровать себя в четырёх стенах, устроив романтическую встречу с горой книг. Казалось, Скар делал всё возможное, что бы стать королём. Наконец, умер отец. Скар, прямой и неоспоримый наследник сбежал. Он сбежал от навалившейся на него ответственности, он не хотел взять власть в свои руки, он спасался от этого бегством. Мы искали его – Валеал, сердце вампиров, не мог остаться без короля. Мы искали. Да-а-а, искали, как же… Уже тогда беглый король считался сильнейшим среди вампиров. Все наши попытки обратились в ничто. А вскоре, неожиданно, как всегда, вернулся Скар. Как ни в чем, ни бывало, он принял власть, так никому ничего и не объяснив. И, казалось бы, всё. Куда же ещё чуднее и непонятнее могли быть его поступки? Но король не разучился удивлять. Приказ найти меня превратился в манию преследования, а обвинение во всех смертных грехах как будто служило для того, что бы найти меня и вернуть, во что бы то ни стало. Какая-то недосказанность возникла между мной и моим братом. Такая жирная запятая посреди биографических сводок: родился, не пил, не привлекался, в туалете не курил, сеновал не поджигал, с братом не общался.
