– Зря вы так, – покачал я головой. – Вклад Артёма Вениаминовича в создание «Триединства» гораздо весомей моего.
– Пусть так, – согласился Канцлер. – И всё же мне с трудом верится, что без верных вам людей, без специалистов великого княжества Тверского, часть которых, как я полагаю, ныне служат княжеству Енисейскому, «Триединство» начало бы функционировать так быстро и в том виде, как оно есть сейчас. И не пытайтесь отнекиваться, Аскольд Андреевич, – сухо произнёс он, когда увидел, что я что-то хочу сказать. – Вы основной владелец линии производства космодоспехов, пусть и не единственный, а вместе с вашим отцом. И именно в двух ваших княжествах Служат люди, создавшие это прорывное оружие. И раз уж оба ваши княжества втянуты в создание и работу «Триединства», явно без ваших Слуг и вассалов тут не обошлось. И, знаете, Аскольд Андреевич, я не поверю, что те, кто разработал новейшее оружие с множеством несуществующих ранее функций, не смогли снабдить своё интернет-пространство функцией контроля и отслеживания сообщений и статей.
Приятно, что Канцлер выбрал довольно открытую стратегию переговоров. Не кривит душой, спрашивая у меня то, что и так должен знать из отчётов своих аналитиков.
Но всё же не всё он называет своими именами.
– Вы имеете в виду, что мы должны были сразу ввести в «Триединстве» цензуру? – прямо спросил я.
– Я не сомневаюсь в уме и сообразительности тех, кто создал этот проект. Я уверен, что его создатели должны были понимать, что именно они делают. Что без должного контроля это поле не принесёт своим создателям каких-либо достойных плодов, а наоборот вгонит их в убытки. Вы должны были создать, как вы выразились, цензуру хотя бы за тем, чтобы на вашей площадке не совершали запрещённых уголовным правом деяний, – ровным тоном проговорил Канцлер, а затем недобро свёл кустистые брови. – Право слово, Аскольд Андреевич, давайте не будем ходить вокруг да около. Повторюсь ещё раз, империи сейчас невыгодно, распространение идей о враждебном настрое Британии и Франко-Испании. И ради блага нашей империи я прошу вас посодействовать в этом вопросе.
Он говорил требовательно, а замолчав, уставился на меня взглядом, демонстрирующим, что его обладатель не потерпит никаких возражений.
Ну да, ну да…
– Скажите, Александр Борисович… – непринуждённо начал я, – уж не собирается ли Российская империя идти на сближение с Британией и Франко-Испанией?
На миг он нахмурился ещё сильнее. Недоволен хозяин Земли Русской, но пытается сдерживаться.
– Если для империи это будет выгодно, империя пойдёт на сближение, – уверенно произнёс он через пять секунд.
– И кто же решает, что для Российской империи выгодно? – спросил я, не сводя с него пристального взгляда.
Годунов не сдержался и стукнул кулаком по столу. Зазвенела посуда, воздух на миг затрещал – когда его Наследие Богов столкнулось с моей Аурой Александритов.
– Как вы смеете вообще об этом спрашивать?! – проревел он, нависнув над столом. – Никто, кроме Его Величества, не вправе решать, что же для империи лучше!
– Никто? – спросил я внешне спокойно, хотя сам уже поднял концентрацию Ауры до её максимума на «невизуализированном» уровне. Ещё немного и появится зримые золотые молнии. – Даже Канцлер Империи?
– Я лишь могу подсобить владыке нашему советом, а затем исполнить его волю, – сквозь зубы проревел глава рода Годуновых, пытаясь растерзать меня взглядом.
– Тогда, может быть, посоветуете моему брату не обманываться речами британцев? – звонко проговорила Соня, грациозно держа чашку с чаем, как и подобает благовоспитанной княгине.
Но…
Я чувствовал, как её Наследие Богов рвётся наружу. Как бы хорошо Соня ни держала лицо, справиться с зародышем Ауры для местных практически невозможно. То, с каким апломбом Годунов рассказывал о своей роли при императоре, до глубины души поразило мою супругу. Это ж надо так эмоционально и эффектно врать?
Хотя за его словами и поведением я вижу и нечто другое.
Он ярится оттого, что у кого-то хватило наглости тыкать Годуновых в злоупотребление властью. Вероятно, утешает себя мыслями о том, что всё, что делает его род, делает не только ради себя, но и ради Государства – как гласит девиз рода Годуновых… Мол, никто лучше них не знает, что нужно государству. А тут кто-то так откровенно наглеет…
Правда, глаза колет, как любят говорить в моём новом мире.
Почувствовав Наследие Богов Сони, Годунов удивлённо воззрился на неё. Тем временем моя жена, не убирая милой дежурный улыбки с лица, продолжала распаляться. Я чувствовал волны её зародыша Ауры. И…
Ба! Да не только мы с Соней давим Годунова! Слабенькая по сравнению с моей, но, бесспорно, настоящая Аура Александритов со стороны Сони тоже присоединилась к противостоянию невидимых энергий.
Хех, наш пока ещё не успевший появиться на свет малыш отзывается на эмоции матери.
Не даёт в обиду мамочку какому-то трехбородому дядьке!
Годунов попятился. Но за ним стояло кресло, в которое он обессиленно рухнул. От удивления его Зародыш Ауры дрогнул…
Да и потом, что может противопоставить какой-то там Годунов трём Александритам? Ну ладно, Соня не урождённая Александрит, но в её жилах течёт кровь Рюриковичей! Рюриковичей, свободных от сарнитского гнёта Годуновых.
Александр Борисович выглядел устало… Да чего уж, мне показалось, будто в тот миг этот бодрый старичок не только потерял внутренний стержень, но и постарел лет на пятнадцать.
– В общем, Аскольд Андреевич… Софья Ивановна, я обозначил вам свою позицию. Как и официальную позицию империи. А заодно и свою просьбу, – негромко проговорил он. – И мне хочется надеяться на ваше благоразумие. Я не могу даже вообразить, чтобы княжеские рода шли против интересов империи! – он сверкнул глазами, вернув часть своей мощи. – Подумайте об этом. Как и о том, что если всё-таки решите пойти навстречу интересам империи в обозначенном мной вопросе, а также в продаже космодоспехов для имперской армии, княжество Енисейское в мгновенье ока встанет в один ряд с другими княжествами. Я уверен, вы понимаете, о чём я. Ваше только что рождённое княжество сможет одномоментное перекрыть сотни лет планомерного развития, отделяющего его от других княжеств.
Годунов замолчал, не отводя взгляда и ожидая моего ответа.
– Я вас услышал, Александр Борисович. Надеюсь, и вы услышали меня. Империя номер два нашего мира считает себя номером один. И очень хочет, чтобы все её таковой считали. Заминка на севере не остановит её. И эта Новая Северная война показала её истинные намерения. Больше всех в мире именно эта империя представляет угрозу для нашей империи. Несмотря на другие… разногласия.
Я многозначительно кивнул. Он прикрыл глаза и тяжело выдохнул. После чего, снова подняв веки, наполнил все три чашки чаем, опустошив чайник.
Мы все взяли по кружке.
– Нашей империи, как и всему миру, точно не нужна эта война, – произнёс он, поднимая чашку.
– Но её не избежать, поверьте мне.
– Я вас услышал, Аскольд Андреевич. Что ж, вас и меня, вероятно, ждут другие гости. Предлагаю в последний раз насладиться этим ароматным чаем.
Мы с Соней сделали по глотку. Эх… хороший чай.
Допив, мы поставили чашки, простились с Годуновым и оставили его размышлять в одиночестве.
Глава 25
Ветер завывал, гоняя снежные хлопья по заледенелым лужайкам. Ещё пару часов назад вечернее небо над столицей Российской империи было абсолютно чистым, но сейчас его обложили свинцовые тучи.
Александр Борисович Годунов стоял на балконе Кремлёвской усадьбы рода, одетый в одну лишь в белоснежную рубашку и молча смотрел в небо.
Слева послышался шум – открылась дверь на общий балкон из соседней гостиной.
– Крадёшься, как мышь, – даже не взглянув на своего наследника, изрёк глава рода Годуновых.
– Не помешаю? – подойдя ближе, спросил Дмитрий Александрович, наблюдая, как на ткань рубашки отца ложатся снежинки и не тают.
