Потом он так увлекся, что даже начертил схему укреплений на заставе – видел же, как братья-курсанты с картой-то работают: рота в наступлении, рота в обороне…
Опомнился отрок только при размещении пулеметных гнезд. Соорудить-то их можно, а вот оснастить пока нечем. И кузнец, как назло, не возвращается из Киева! А то бы мы с ним отковали что-нибудь крупнокалиберное!
…От штабной работы, оказывается, можно устать, как от силового экстрима.
Костя уткнулся носом в свою писанину и тихонько захрапел.
Вошедшие в избу богатыри посмотрели на удивительного ребенка с умилением.
– Старается малый, – сказал Илья. – Вон сколько пергаменту-то извел! Погляди, Самсонище, чего он там наворотил!
Самсон Колыбанович осторожно вытащил лист из-под Костиной щеки, приблизил к лицу и начал изучать. Потом передал документ Добрыне.
– Дивно, дивно! – сказал через некоторое время Никитич. – Не все я понял, врать не стану. Но отрок и дело написал! Надо нам в те края кого-нибудь направить, да такого, чтобы не узнали враги русского богатыря…
Все дружно поглядели на смуглого и чернявого Алешу.
– Да вы из разума вышли! – возмутился Попович. – Меня же в Диком Поле каждая каменная баба знает!
– А покалечить тебя, – задумчиво сказал Добрыня. – Нос на сторону своротить, пару ребер вынуть… И – «подайте, басурмане, калике кривобокому!»
Алеша фыркнул гневно, вырвал у Добрыни лист, пробежал быстрыми очами.
– Глупости одни несообразные. То ли я не знаю, как филины голубей учат – только пух да перья летят! И про цветок с горшком непонятно…
– Значит, так, – сказал Муромец, и все смолкли. – Пошлем мы туда Михайлу Хазарина. Он, если три утра подряд не умоется, за степняка сойдет. И языки знает. Пусть поездит, послушает, купцов с каликами порасспрашивает…
– Нам и голуби пригодятся, – сказал Добрыня. – Известно, что птица эта всегда домой возвращается. Княгиня Ольга, не к ночи будь помянута, таким образом целый город Искоростень сожгла. Но если привязать к лапке не тлеющий трут, а послание, в трубочку свернутое… Пара голубей в клетке – невелика тяжесть!
Так что не зря Костя старался.
– А нам, братцы названые, – сказал Илья, – путь лежит в Киев-град, к солнышку нашему…
– Чтобы тому солнышку ни покрышечки, ни донышка! – добавил Алеша.
Князь Владимир – исторический и былинный
Жизнь реального Владимира, сына великого воина Святослава, достойна и жестоких романов Достоевского, и кровавых шекспировских трагедий.
Младший сын, незаконный, рожденный рабыней, сумел избавиться от братьев-соперников и занять престол киевский. Сохранил при этом чистые ручки: все сделали за него варяги-киллеры. Почитайте летописи и попробуйте свести концы с концами.
То ли сама судьба ему ворожила, то ли был он гений политического расчета. Впрочем, даже судьбе надо помогать.
Но одного великокняжеского престола было Владимиру мало. Ему требовалось создать могучую Державу. А держава – это единовластие и единобожие.
Сперва он попробовал усилить традиционную языческую веру: наставил в Киеве огромных деревянных идолов, Перунов да Стрибогов, призвал жрецов, но… ерунда какая-то получилась. И перед Европой, как всегда, неловко, словно как войти в семью царей-королей-халифов в звериной шкуре и с окровавленной дубиной.
А подходящие религии есть – только выбирай правильно.
Владимир выбрал правильно – единственную веру из всех тогда возможных.
Иудеев он отверг сразу – их древняя религия не помогла этим умникам сохранить ни их прежнюю ближневосточную родину, ни недавний Хазарский каганат.
Принять католичество, «веру латынскую»? Чтобы какой-то дедуля в Риме диктовал тебе, великому князю, свою волю? Да кто он такой, этот Папа? Лучше сиротой остаться…
Присоединиться к исламскому миру? Ввязаться в бесконечные дрязги между потомками пророка Мухаммада, между суннитами и шиитами? Тоже радости мало, своих усобиц хватает… Многоженство, конечно, неплохое дело, но ведь придется отказаться и от выпивки, и от лихой кабаньей охоты. Народ не поймет!
Другое дело Византия с ее православием. Византия, конечно, держава гнилая, но худо-бедно тыщу лет простояла. К тому же соседи. Коварны и ненадежны греки-ромеи, зато давно знакомы. И монахи тамошние ходят на Русь, как домой. И бабушка Владимира, великая княгиня Ольга, крещеная. И церковные обряды у ромеев торжественные, и шитье золотое на одеждах пастырей, и великолепные григорианские распевы, и суровые лики на иконах… Папский Рим-то лежит в руинах – не родились пока там ни художники, ни скульпторы, ни архитекторы, ни композиторы. Скучно!
А уж константинопольские императоры-базилевсы нашей Руси (это именно они, греки, придумали слово «Россия») не указ. Наоборот, то и дело сами помощи просят…
Не ошибся Владимир. Сжег языческих идолов, а деревянного Перуна отправил вниз по Днепру самосплавом. За то и провозглашен впоследствии и Великим, и Святым, и Равноапостольным.
Правда, Держава все равно не задалась.
Сыновей-то у князя много, и все родные, и никого обидеть не хочется…
Но это совсем другая песня.
Ничего из реальной истории Киевской Руси мы в былинах не найдем. И тамошний Владимир-2 ну нисколечко не похож на настоящего Владимира-1.
Нельзя поставить его рядом ни с королем Артуром, ни с Карлом Великим, ни с Гэсэр-ханом, ни с другими отважными, щедрыми и мудрыми властителями из мира эпоса. Уникальная личность. Чисто русское изобретение.
Никакую веру он не выбирает: в былинном Киеве уже есть и церкви, и чудеса, и звон колокольный. Более того, жилище одного из героев находится «У святых мощей у Борисовых», а ведь князя Бориса и брата его Глеба, первых русских святых, предательски убили уже после смерти их отца, исторического Владимира!
Сказители свободно перемешивают времена и эпохи…
Хоть и зовут былинного князя «ласковым» да «Красным Солнышком», но авторитета у него никакого нет. Богатыри запросто могут ему заявить на военном совете:
А ты Владимир князь да Святославович,
Убирайся ты ко своей княгины Апраксенье-то,
И ты ей же да все распоряжайся же,
А до нас тебе да все же дела нет.
Не мешай только! Потому что воюют они
…Не для-ради князя Владимира,
Не для-ради княгини Апраксии,
А для бедных вдов да малых детей!
Вот так. Потому что без богатырей Владимир-2 жалок и беспомощен. Стоило Илье ненадолго отлучиться (выгнал его князь, послушавшись наветов «бояр косопузых») – и Киев-град уже оккупировало Идолище поганое…
