Лим запустил руки в волосы и с остервенением почесал голову.
— И все же я не понимаю, по какому принципу он их отбирает? Уровень дара? Но у кого-то он средний, у других — высокий. И выдергивает из разных мест по совершенно непонятному принципу.
— Зато в соответствии с планетами. Ни разу не повторился, будто на парад… — протянул Аарон, а потом словно споткнулся о свои же слова и закончил: — Или не словно.
Глаза Лима загорелись азартом.
— А если это эффект Тельмы?
— Это ты про то, что магическая составляющая накопителя резонирует с планетой, а если этих планет будет семь и они выстроятся в ряд или пентаграмму…
— Вы это про что? — я почувствовала себя дурой, которая не знает элементарщины.
Рыжий решил-таки меня просветить:
— Эффект Тельмы проходят на четвертом курсе теоретической магии. Усиление и ослабление резонанса дара. Если отобрать дар у всех семи носителей и дождаться парада планет, активировав их, то мы получим резонансную волну сверхвысокой силы. Правда, это бред. Волна убьет в первую очередь того, кто ее создал.
— Ты сказал: дождаться парада планет. Но это же явление бывает раз в сто, а может, и тысячу лет… Не будет же наш маньяк жить вечно в его ожидании.
— А ему и не надо, если он способен перемещаться во времени, — возразил Лим.
— Знаешь, кажется, насчет Распутина ты был прав…
Пока рыжий демон объяснял мне азы магической науки, Аарон зарылся носом в планшет (вот уж не думала, что маги так активно эксплуатируют достижения человечества) и, судя по его сосредоточенному лицу и скользящим по монитору пальцам, что-то активно гуглил.
— Что конкретно ты имеешь в виду?
— Парад семи планет состоялся как раз в 1907 году…
В наступившей тишине было слышно, как муха с упорством Эдисона, изобретавшего лампочку, раз за разом билась о прозрачный купол.
— Надо бы его допросить, — Лим ничуть не шутил.
— И с какой формулировкой? — также на полном серьезе спросил Аарон. — К тому же тебе в конец девятнадцатого века соваться никак нельзя, сам знаешь, ты и твой дед — ваши ауры словно калька, а он…
У меня же, тихо листьями шурша, крыша ехала спеша.
Вторую часть утверждения дракона рыжий благополучно пропустил, ответил лишь на прямой вопрос:
— Он единственный в данном временном промежутке, кто теоретически мог бы осуществить такой скачок по спирали.
— Вот в том-то и дело, что «теоретически», «мог бы». Но даже если это и он, то у нас одни предположения, — повысил голос дракон, распаляясь.
Лим же был спокоен, как Т-34, возвращающийся с европейских каникул в мае сорок пятого.
— Я думаю, что, покопавшись в свитках предсказаний, сумею найти ответы на некоторые из прозвучавших вопросов, а чтобы не томить тебя в ожидании, Аарон, мы посетим архив вместе. Ведь не мог наш дорогой Григорий Ефимович, великий провидец прошлого века, ни словом не упомянуть об этом самом параде, — Лим выдержал мхатовскую паузу и припечатал: — Что же до того, как допросить Распутина: вы со Светой сумели нырнуть по спирали значительно дальше, следовательно, и в 1907 год сумеете попасть.
Моего громкого решительного «нет» и экспрессивного взмаха руками сфера не выдержала и лопнула.
Звуковая волна полетела дальше, заставив вздрогнуть официантку и нескольких завсегдатаев, трапезничавших в вечерний час.
— Счет, пожалуйста, — демон был как всегда бесстрастен.
Девушка подошла к нам фирменной походкой от бедра, а я краем глаза заметила, как в руке Аарона мелькнул белый уголок картона. Не иначе, визитная карточка? Вот уж мартовский котяра, желающий покрыть всех кошечек в округе и отметиться в генофонде питерской популяции наверняка.
Официантка положила на стол кожаный переплет, и я тактично развернулась всем корпусом к Лиму, не мешая Аарону всунуть вместе с купюрой и свои реквизиты в коричневую папку.
— Телепортируешь обратно в институт? — в моем голосе прозвучало больше усталости, чем хотелось бы.
— Конечно. Пошли, — рыжий в начале моей фразы чему-то загадочно улыбался, но в последний момент, глянув мне за плечо, помрачнел.
Едва мы оказались за порогом кафе, как демон активировал капсулу переброски. Чуть припозднившийся тень едва успел.
Яркий, обжигающий, проникающий, казалось бы, везде свет, дезориентация, и я чувствую вновь пол под ногами. Уже по привычке медленно открываю глаза, в которых очертания предметов слегка расплываются.
Библиотека, уже ставший родным пылающий камин, полумрак и Лим, держащий меня за плечи чуть дольше, чем это необходимо.
— Доставил в целости и сохранности, — скупая улыбка, которую он, как будто против собственной воли, подарил мне на миг. — Это тебе.
И все же странный у демонов ритуал ухаживания. И подарки странные. Допустим, к еще одному флакону духов (кстати, на этот раз с ароматом фиалки, судя по этикетке) я была морально готова, но вот к потрепанному бульварному дамскому роману…
— Мм, спасибо, — я постаралась быть вежливой, хотя знойная красотка, изогнувшаяся чуть ли не в мостик в объятиях перекачанного работника шеста (ну не может у нормального мужика быть такой бронированный зад и пресс в рельефе стиральной доски), читать как-то не вдохновляли.
Сразу же вспомнились строки из некоторых «шедевров», которые довелось читать в период прыщей и первых свиданий. Цитаты: «Ей хотелось умереть, но вместо этого она уснула», «Ее длинные ноги впадали в высокий тяжелый зад», «Она покраснела от смущения, но продолжала царапать его задницу», «Четыре месяца я не снимал штаны. Просто повода не было. А сегодня он вошел в нее, чудесным образом заполнив ее целиком» и им подобные еще тогда заставляли меня недоумевать, а уж сейчас… Эту мысль я постаралась корректно донести до Лима:
— У меня не так много времени, боюсь, что не смогу в ближайшее время ее прочесть, к тому же подобного рода литературу вряд ли одобрит классная дама.
Демон в первое мгновение непонимающе уставился на меня, а потом кончики его ушей покраснели, хотя голос ничуть не выдал рогатого:
— Это всего лишь обложка. Искал форзацы, которые бы не привлекли внимания. Подумал, что среди девушек такая литература популярна. Внутри практическая магометрия. Том шестой. Перемещение во времени и пентаграммы для построения телепорта с учетом спиральной структуры. Этого предмета, насколько я узнал, нет в учебной программе этого института, а тебе все же следует подстраховаться.
Теперь дурой чувствовала себя уже я. Ну что мне стоило сначала полистать книжку?
Огонь плясал в камине сальсу, играли тени на стене, а мы стояли друг напротив друга, как влюбленные у двери подъезда, не зная, что еще сказать. И нужно ли вообще что-то говорить?
