— А я как раз поэтому иду, — ответил на это Ю-Ю.
— Странно, правда? Располагая одним и тем же, мы стремимся к разным целям.
— Знаешь, что. Плевать я хотел на эти все истины, порядки и смыслы. Я был сыт ими по горло, когда жил в Тварном мире. Там все только и занимаются, что ищут смысл жизни. Возможно, именно это и привело меня к тому, что я начал пить.
— Я думал, у тебя были другие причины. Беатриче говорила…
— Она слишком романтична только и всего, — прервал его Ю-Ю, не желая слышать известную ему версию. — Но в одном она точно права.
— В чем же? — насторожился наместник.
— Ты действительно скучаешь. Иначе бы не стремился так одержимо к бенши.
— Она тебе так сказала?!
— Да. И вот что: надеюсь, что тебе здесь достанется по полной, и это навсегда отобьет у тебя всякую скуку.
Флакк все это время стоял рядом и внимательно слушал. Потом все же не выдержал.
— Хватит! — прервал он беседу. — Мне надоел весь этот человеческий бред! Я хочу знать только одно: кто сегодня ночью идет со мной, а кто останется?
— Я с тобой, Флакк, — сказал Ю-Ю.-Сам не знаю, зачем снова тянет туда, где никто меня не ждет, но почему-то кажется, что и здесь мне не место.
— В таком случае, счастливого пути! — гордо молвил Гавр и, резко повернувшись спиной, направился в сторону «храма» бенши.
— Не говори потом, что мы не звали тебя, — крикнул ему вслед обозленный Флакк.
ГЛАВА 18
В общине поселилось смятение. Никто не надеялся, что Бет и Ив вернутся живыми. Никто не ожидал, что с ними явится сам Хамсин. Никто ничего не мог понять. Саб-Бияр, первый встретивший скитальцев, лишился дара речи на несколько минут, когда увидел девушек, поднимающихся снизу на плоском плато. Но еще больше изумился он, когда заметил вместе с ними и знакомую фигуру в глухом шлеме. Иверлин и Бет от радости тоже не могли произнести ни слова. Хамсин настороженно поводил головой. Наконец, Ив опомнилась и закричала:
— Саб-Бияр! Это же мы! Ты что нас не узнал?! Мы вернулись!
Еще раньше, чем тот откликнулся, послышалось довольное рычание. Наместник догадался, что достиг желаемой цели. Он встал с камня и подошел почти к самому краю обрыва, нисколько не боясь рухнуть вниз.
— Не ждал меня увидеть здесь, Саб-Бияр? — спросил он, радуясь чему-то своему. — Рад, что ты все еще жив.
— А этот, откуда здесь? — в высшей степени удивленно спросил Саб-Бияр, кивнув на своего бывшего хозяина.
— Это долгая история, — крикнула Бет. — Помоги нам перебраться.
Саб-Бияр озадачился. Такого поворота дел он явно не ожидал, надеясь, что, попав в общину, навсегда стал свободен от рабства. Зачем-то обернувшись на вход в общину, он почесал затылок и неуверенно произнес:
— Не знаю, можно ли ему сюда.
— Ну, нас-то ты пустишь?
— С ним? Зачем вы привели его? — с серьезной и даже какой-то ожесточенной интонацией спросил Саб-Бияр. — Я не могу пустить его в общину.
— Ты что, а как же мы? — встревожилась Ив. — Мы-то тут причем. Он сам увязался.
— Подождите здесь, — сказал бывший раб и удалился.
— Постой! Ты куда? — понеслось ему вслед, но он не остановился.
Бет и Иверлин переглянулись, потом обе посмотрели на наместника.
— Черт! — вскричала Беатриче. — У нас из-за тебя будут неприятности. Мы не должны были приводить тебя!
— Попробовали бы вы не сделать этого, — ответил Хамсин.
— Ты доволен, я вижу. А нам теперь как быть?
— Не беспокойтесь, много хлопот у вас из-за меня не будет.
— Хоть на этом спасибо, — огрызнулась Беатриче
Через несколько минут к обрыву стали стекаться общинники. Быстрее всех примчались дети, родившиеся и выросшие в лабиринте и никогда не видевшие солнца. Им было жутко интересно посмотреть на того, кем пугали их матери, кто был для них антигероем историй о внешнем мире. Наверное, они представляли его неким страшным монстром с клыками, множеством когтистых лап и прочими атрибутами богатого детского воображения, но их ждало разочарование. Внешний облик стоявшего на краю пропасти наместника не произвел впечатления на детей. Со свойственной им непосредственностью они принялись обсуждать его наружность: диковинное военное одеяние, красивую саблю и безглазый шлем.
— Поздравляю, — с сарказмом заметила Бет. — Ты уже начал завоевывать популярность.
Более степенные взрослые пришли позднее. Они приближались к краю обрыва и с опаской поглядывали на другую сторону, не смея даже разговаривать. Почувствовав их появление, Хамсин принял величественную позу властителя, дабы напомнить собравшимся о том, кто тут хозяин. Большинство общинников он не знал лично. Это были потомки тех, кого он сослал когда-то. И эти люди уже не испытывали к нему былой вражды, потому что о его злодействах знали лишь по рассказам.
Наконец, когда собрались почти все члены общины, в сопровождении Саб-Бияра появился Бахрам. Хамсин тотчас понял это и повернул голову в сторону старика. Сразу же наступила полная тишина.
— Зачем ты пожаловал к нам, наместник Медных гор? — спросил дервиш.
— Вам не стоит опасаться меня, — достаточно миролюбиво для своей величавости проговорил Хамсин. — Мне нужно лишь поговорить с тобой, а потом я уйду.
— Нам нужно посовещаться, — сказал Бахрам. — Не один я принимаю здесь решения.
— Что ж. Я подожду, — согласился наместник.
Сначала среди общинников прокатилась тихая волна беспокойства. Затем послышался глухой рокот и негромкие разговоры, которые постепенно перерастали в оживленную полемику. Взрослые, перебивая друг друга, сообщали Бахраму свои предположения. Дервиш молча слушал. Многие считали, что наместника не стоит пускать в общину, наивно полагая, что сам он не сможет перебраться через ущелье шириной в несколько шагов.
Бет и Иверлин с беспокойством прислушивались к обрывкам разговоров, стараясь уловить голос дервиша, потому что, как ни крути, все же он был здесь главным. Они боялись оказаться заложниками этой ситуации. Их могли вместе с Хамсином не впустить в общину.
Судя по долетавшим с другой стороны и особенно выделявшимся среди монотонной какофонии репликам и возгласам, большинство общинников все же собирались впустить наместника, но лишь выдвинув ряд условий. Каких именно Бет пока не могла разобрать.
— Зачем тебе понадобился Бахрам? — решила она пока выяснить у Хамсина.
— Это не твое дело, — прогудело из-под бронзового шлема.
— По твоей милости, нас могут выкинуть из общины!
— Меня это не волнует.
— Не сомневаюсь. Только вот что: меня тоже не волнует твоя судьба. Ты подло поступил со всеми нами, теперь не жди благородства и от нас. Понял?
