— Даниил пытался скрыть мою Жертву. И знаешь почему? — Ревье смаковал это мгновение. — Тут, конечно же, можно о многом поразмыслить, не правда ли, ваше величество?
Он встал с пола и подошел к трону, в котором сейчас сжалась великая Королева, в руках которой власти больше, чем у всех человеческих президентов. Досадно, что властью своей она воспользоваться в полной мере не может.
— О, я помню, каким взглядом ты пожирала красавца Даниила. Он всегда был таким таинственным и притягательным для тебя. Ирония заключается в том, что твой обожаемый Даниил влюблен в смертную девчонку, которую я выбрал в качестве своей Жертвы. И только ради нее он вступил со мной в стычку, не побоявшись, что открытые междоусобные демонические разборки могут вызвать ту самую волну недовольства. Он не хочет, что бы девчонка умерла.
Ревье шептал слова Королеве на ухо. Она, оцепенев от ярости, сидела без движения. Настоящий холодный камень, заключенный в шикарное тело.
— Даниил отверг все блага, всю вашу красоту, ваши ласки, могущество, что вы предлагали ему, моя Королева, только по одной причине. Даниил любит человеческую женщину. Ее теплое тело прельщает его больше, чем власть, разделенная с Королевой демонов. Ее бьющееся под грудью сердце оказалось для неблагодарного демона дороже, чем ваши холодные объятия.
Мощным ударом, который и не заподозришь в худых ухоженных руках, Виктория отбросила Ревье в стену зала. Он распластался на полу, хохоча.
— Бедная девочка, ты рассчитывала, что, став Королевой, ты привлечешь его внимание? — Вытирая юшку черной крови с губ, Ревье поднялся с пола, качаясь в стороны. — Но ты была ему безразлична и будучи подстилкой почившего ныне Короля, пусть Ад ему будет пухом! И теперь ему до тебя дела нет.
Она хотела, что бы ее драная кошка жрала его кишки. Но он сделал ей больнее. Он растоптал ее самолюбие.
— Он прилетел к церкви, как только узнал, что за девчонкой отправился я. И это его, а не меня, не испугало нарушение Договора со Светлыми. Это он, а не я кинулся спасать свою любимую, плюнув на то, что весь набитый людишками город мог наблюдать существование того, что мы, сверхсоздания, существуем на самом деле. Я уж и не знаю, почему такой незначительный факт Советники посчитали нестоящим вашего внимания, Ваше Величество.
Виктория заметалась по залу. Наверное, если бы демоны могли плакать, она рыдала бы. Но столь незначительные железы, отвечающие за слезоизвержение, в организме демонов отсутствуют.
— Я знаешь, еще подумал, — Продолжал Ревье, наблюдая за Королевой. — Я подумал, что случаи влюбленности среди демонов настолько редки, что даже в Хрониках описаны всего два. И это за всю историю нашего существования! А ведь это не одна тысяча лет, дорогая. Так вот, я подумал, что же настолько особенного в этой девке, что она обскакала тебя? Чем она настолько лучше тебя, что Даниил оказался третьим за тысячи лет влюбившимся демоном? Она даже пробудила его сердце. Знаешь, это было так заметно, когда купол накрыл нас, и потемнело. Сердце демона сверкает почти, как солнце. Она пробудила, а ты не смогла.
Виктория молниеносно оказалась рядом с французом, прижав его горло локтем к стене. Ее глаза были налиты черной кровью, дыхание стало прерывистым, клыки прорвали краешки губ. О, как ее понесло-то! Кто бы мог подумать? Такая вечно высокомерная, равнодушная Королева демонов готова взорваться от ревности.
— Больно? — Прохрипел Ревье, даже не стараясь оттолкнуть ее. — Значит, вы слабеете, моя Королева, и вас может уложить даже только зародившийся вампир.
Она сама отступила. Смотря на него, она кляла себя за то, что не может расплакаться. Ей это помогало, когда она была человеком. Опустившись на колени, обхватив голову худыми руками с идеальным маникюром, она раскачивалась взад-вперед. Ревье подошел к ней, злорадно улыбаясь. Все это стоило того, что бы полюбоваться на сломленную Королеву. Ее будет даже легче убрать, чем он думал. Проведя рукой по ее золотистым волосам, он опустился рядом.
— Помоги мне ее найти до полнолуния. Отдай ее мне, Королева. — Шептал он на ухо. — И он умрет вместе с ней. Умрет за то, что не оценил мою прекрасную Королеву. Несравненную и великолепную. Непревзойденную.
Он целовал ее, борясь с желанием разорвать на части. Она отвечала на его поцелуи.
— Она твоя, Ревье. — Ее черные глаза так и остались налитыми, сверкая в свете факелов средневекового замка. — Но если ты не выпьешь ее во время Обряда, это сделаю я сама. Я буду кромсать ее у него на глазах.
Где-то далеко, Чехия, 16-е, Май, 07:00
— Аня, просыпайся.
Услышав знакомый голос, я мгновенно очнулась и огляделась по сторонам. Небольшая светлая комната, с большими окнами, сквозь которые били утренние лучи. Кевин стоял у двери.
— Пора вставать. Мы ждем тебя внизу.
Я только кивнула. В комнате была ванная. К сожалению, душ принять я не успела. Но холодная вода в моих пригоршнях вернула воспоминания вчерашнего дня. Появление Даниила. Мой побег. Соня. Появление Александра Вайновского. Появление Ревье. Смерть батюшки Алексия. Смерть комиссара. Битва демонов. Появления Ангелов-Хранителей. Я выдохнула, еще раз плеснув в лицо холодной водой. Черт дернул меня купить путевку в Прагу!
Я спускалась вниз, боясь наступать на деревянные половицы. Каждый их скрип вызывал дрожь в теле. На столе, на первом этаже лежало тело батюшки. Отцы читали над ним молитву. Я тихонько подошла, сдерживая слезы, уговаривая себя, что ему там лучше. Ведь, теперь я точно знала, что есть рай. Или то, что после смерти хорошие люди получают счастье. Может быть перерождаются. А может, остаются там и никогда больше не возвращаются на землю.
— Он прожил почти сто пятьдесят лет. — Говорил отец Милош. — Думаю, это достаточное время для человека, который принес столько счастья другим людям. Спасение стольким душам. Думаю, он еще вернется попрощаться, как только зарегистрируется там.
В голове вдруг появилась дикая мысль — если бы не я, он бы еще жил. От этой мысли слезы брызнули из глаз.
— Ты неправильно мыслишь, Аня. — Обратился ко мне отец Пабло. — Алексий жил для того, что бы помочь тебе. И многим таким, как ты. Думаю, он успел сделать все, что хотел.
Даже если это и было так, то мне не хотелось быть последней, кому он помог. Да и на самом деле, мне просто эгоистично хотелось, чтобы он был здесь, на земле.
К моему удивлению, отцы вынесли тело батюшки и опустили в заранее подготовленную могилу.
— Но как же? Я думаю, многие прихожане захотели бы попрощаться с батюшкой. — Спросила, озадачено я.
— Мы не можем сейчас вернуться в город, Аня. Нельзя пока светиться. Прихожане еще успеют его оплакать, и службу по нему справим. Хотя, прости Господи, он не простит нам всей этой напыщенности.
