— Как же теперь мне жить без тебя? — жалобно прошептал Слава.
— Постарайся. Ребята помогут тебе. И потом, у тебя будет цель: выйти в астрал и найти меня. А я позабочусь, чтобы вас не трогали оттуда. Ты не представляешь, на что я пойду, если они еще хоть пальцем вас тронут!
— А как же мы? Ты же хотела нарожать мне детей. Что я теперь буду делать без тебя на Земле? — Увидев навернувшиеся слезы в Ташиных глазах, он понял, что на все вопросы ответов не будет. — Прости, любимая, я не хотел причинять тебе боль.
— Давай надеяться на лучшее. Когда я стала уходить, у меня появилось чувство, что там все возможно и еще ничего не потеряно, — просяще заглядывала в глаза Славе Таша.
Они еще долго стояли и перешептывались, пытаясь найти все оттенки слов: прости — прощай — люблю, чтобы передать друг другу все их чувства. Но время неумолимо делало свое черное дело — Таша, почувствовав, что его совсем не осталось, взяла Славу за руку и переместилась в гостиную к нам с Федей.
— Ребята, я очень спешу, — сразу сказала девушка. — Мне нужно сообщить вам очень важные вещи, которые, мне кажется, сумела понять и которые нужно знать вам. Самое главное, что подпространство, или изнанка реала, где мы находимся сейчас, — только что-то вроде прихожей. Путь в настоящий астрал лежит через порог. Я должна его перейти — чувствую, что у меня все меньше сил сопротивляться инстинкту реинкарнации. Мне нужно избавиться от плотной оболочки на пороге и выйти в астрал.
Мы со своими экспериментами проделали какой-то фокус. В результате вы находитесь здесь в более легкой оболочке, чем я, и поэтому души из астрала принимали вас у Стонхенджа за своих. Сейчас вам важно знать, что наши опыты пошли вразрез с какими-то основополагающими правилами и на нас оказывалось давление, чтобы остановить. На меня со Славой было совершено покушение — я оказалась под внушением, когда вела машину.
Вообще, все неприятности, которые с нами происходили в последнее время, похоже, не случайны. Поэтому будьте предельно осторожны. Может быть, опыты стоило бы прекратить, но я не могу запрещать вам что-либо. Если решитесь, то ищите путь за порог — за ним должна открыться правда о нашем мире. Ваши души без плотной оболочки должны позволить его перейти, а я постараюсь помочь. Только, боюсь, какое-то время мне понадобится, чтобы сориентироваться там, и многое не только от меня зависит.
Мы слушали ее, боясь перебить и внимая каждому слову.
— Все, мальчики, мне нужно прощаться! — И, подойдя ко мне, шепотом сказала: — Не оставляйте Славу одного и не позволяйте ему долго смотреть на мое мертвое тело. Похороните то, что от меня осталось, без него. Напоминайте ему, что я здесь, а там лишь земная оболочка. И… очень важно… — Ей, видимо, с большим трудом давались последние слова. — Не давайте ему… самому уйти навсегда. Я очень боюсь, что в таком случае мы можем вообще никогда больше не увидеться… Не знаю наверняка, но у меня такое чувство, что это не тот путь.
— Хорошо, я все сделаю, как ты хочешь, и мы найдем тебя, чего бы это ни стоило! — Я обнял Ташу.
Она подошла к Федору, попрощалась с ним и в последний раз обнялась со Славой. Потом, слегка оттолкнув его, с грустью прошептала:
— До встречи!
Ее фигура заколебалась, как в тумане, стала прозрачной и вдруг разлетелась бисером таящих искорок, окатив нас теплой волной. Мы долго стояли, смотря на то место, где только что была Таша…
— Не печальтесь! — В углу комнаты стояла и мягко улыбалась нам миловидная женщина лет шестидесяти.
Слава, видимо, узнал ее, потому что, подскочив к ней, сразу задал вопрос:
— Елизавета Николаевна, что там с Ташей?
Судя по сходству, я понял, что это была ее бабушка.
— А хорошее имя ты ей придумал! Мы все теперь так ее зовем, — продолжала улыбаться женщина. — Сейчас с ней уже все в порядке. Правда, заставила она нас поволноваться — только в самый последний момент через порог пошла. Вы видели, как ее плотная оболочка распалась?
— Да, это было очень красиво.
— Не часто удается наблюдать это воочию. Сейчас ее ангелы-спасители встречают, и я туда же потороплюсь. Слава богу, все обошлось — рождение новой души в астрале сложнее и опаснее, чем рождение ребенка в реале. И можете больше не беспокоиться — вас не будут преследовать, по крайней мере отсюда.
— А как… — хотел я спросить о том, как найти Ташу, но женщина уже растворилась в пространстве. До нас донеслись только последние слова: «Извините, спешу!»
Мы долго стояли, соображая, что же делать дальше. Потом я взял себя в руки и скомандовал:
— Федя, берем Славу под руки и возвращаемся в тела.
Мы протащили совершенно индифферентного и не сопротивляющегося приятеля в спальню, где столкнулись с новой проблемой. Славка мало что соображал и никак не хотел сам возвращаться в тело. Тогда я опять скомандовал физику:
— Выходи первым и начинай его будить: колоти, кусай, коли иглами, но заставь вернуться. Я отсюда без него не выйду.
Федя недолго думая вошел в себя и постарался поиздеваться на славу (то есть над Славой). Результат превзошел все мои ожидания. Парня просто затащило в собственное тело. Я думаю, нам сильно повезло, что он был растерян, а не возжелал тут же броситься искать путь в астрал. Выйдя вслед за ним в реальный мир, я обнаружил, что медик по-прежнему находится в неадекватном состоянии. Пройдя на кухню, наткнулся на Ташины тапочки в прихожей. Сердце сжалось в приступе острой тоски: «Она больше никогда их не наденет!» Я отчетливо понял: Славе нельзя здесь оставаться. Тут каждый вздох будет напоминать ему о Таше. Надо срочно, пока он не отошел от эйфории встречи, уводить его отсюда. Я почти в панике продолжал командовать:
— Федя, Слава! Быстро надевайте башмаки и куртки, и едем ко мне.
Ребята повиновались не спрашивая. Я прихватил генератор, чтобы Славке не вздумалось удрать «туда» одному. Выходя из подъезда, я сказал физику:
— По пути притормози у магазина, куплю водки побольше.
Единственным средством не дать Славке сойти с ума от тоски я посчитал беспробудную пьянку в кругу верных собутыльников. Выскочив из машины в магазин, я решил добровольно взвалить на себя еще одну ужасную обязанность. У меня на мобильнике был случайно забит телефон Ташиного отца. Естественно, Слава сейчас не сможет ничего говорить, так что сообщить родителям такую новость придется мне. Я набрал номер и, дождавшись ответа, назвал свое имя. Не зная, как начать разговор, промямлил:
— Я насчет Таши… Наташи, — и в ответ услышал короткое:
— Я знаю…
Мне стало легче. Я понял, что избавлен от тяжкого груза сообщать близким людям страшную весть. А голос в трубке пояснил после некоторой паузы:
