Я попытался сплести летную печать, но немного не успел. Ледяной сгусток ударил меня в грудь и сковал на манер панциря. Печать развеялась. Проведя клинком несколько раз, я освободился от холодной рубашки, после чего побежал прочь. Чтобы не получить очередной мотивирующий разряд или не оказаться в ледяном коконе, мне приходилось петлять, что было делать непросто на скользкой поверхности. Стрелки, получившие приказ от псиона, особо не разбирали, куда бьют. Я скрылся на секунду за остановившимся фургоном, однако ледяной снаряд превратил его в айсберг на колесах. Что с людьми внутри стало мне сказать сложно. Опал меня догнать не могла, хоть и неслась следом, остальные не отставали.
Двигался я на север. Зачем? Трудно сказать. Я коснулся кармана брюк, куда убрал рацию перед ужином. Однако штанина отсутствовала целиком. Верхняя одежда пришла в полную негодность. Серый геройский костюм проглядывал во многих местах — он держался значительно лучше, поскольку облегающую ткань прикрывало мета-поле. Где теперь рация — кшерданг его знает. Стоит ли мне направиться к Штабу? Или попытаться заручиться поддержкой Ищейки? К сожалению, мне не было известно, насколько широко раскинул свои сети паук Вейцман. По логике вещей, псионам следует вербовать сильнейших героев города, чтобы заполучить поддержку. Кто-то из старших героев Корпуса вполне может иметь его закладки. Хотя, стоит отметить, что чем больше эфира курсирует, чем сильнее мета-человек, тем быстрее они и слетают.
Ситуация не из приятных. На хвосте трое суперов с убийственными намерениями, которых мне самому убивать нельзя, да и вряд ли бы у меня получилось в текущем моем состоянии. При этом отправиться к властям — значит отдать себя на поруки врагу. Что будет значить мое слово против сотен голосов прихлебателей Вейцман? Местные не умеют определять наличие пси-внушений, поэтому мои слова ничем не подтвердятся. Только если я сам не изготовлю соответствующий артефакт. Какая ирония, ха.
А я ведь считал это все просто древними байками. На уроках истории нам рассказывали о псионических войнах Аккотрельма, однако никто из нас не воспринимал их близко к сердцу. Оказывается, бесконтрольно разгуливающие псионы могут привести к жутким последствиям.
Ладно, для начала неплохо бы выжить. Никто не узнает страшную тайну Вейцман, если я не смогу ее рассказать.
Когда я перебегал через оживленную трассу, меня подрезала Алебарда на мотоцикле, явившаяся на помощь. Героиня махнула своим длинным оружием, засветившимся от энергии, и ударила по эфирному доспеху. Я успел махнуть клинком и раскроить транспортное средство героини на две части. Алебарда слетела с мотоцикла, но и я потерял темп. Льду и Ирис моей секундной заминки хватило. Только я поднялся на ноги, как в них прилетел мощный сгусток холодной энергии, а следом и молния присоединилась. Я почти успел избавиться от новых кандалов, однако Стрелки уже приготовились к новому залпу.
Очень быстро вокруг меня образовался толстый слой эфирного льда. Я оказался замурован в ледяной тюрьме посредине дороги. Герой Лед хоть и не наносил прямого серьезного урона, все же заслуживал свой высокий рейтинг. Очень неприятный противник. Из плюсов моего положения: молнии Ирис теперь не наносили мне прямого вреда. Данный лед плохо проводил похожую на электричество силу Ирис.
М-да, никогда не думал, что могу закончить свою жизнь от рук одной из нравящихся мне женщин. Недаром Ворон говорил мне держаться от нее подальше. Мудрый птиц.
Раз уж образовалась передышка в сражении, я решил в спокойной обстановке сплести нужные мне печати. В первую очередь сформировал летную печать. Головой я ворочать мог плохо, но, судя по всему, нас нагнала Опал. Женщина принялась ожесточенно добить по сковавшему меня льду кастетом, стремясь пробиться внутрь тюрьмы. Я завершил успешно летную печать и прицепил ее на костюм, затем приступил к Теневой вуали. Слой льда позади меня истончился. Удары еще раздавались, но вскоре прекратились. Странно. Как они собираются меня убивать? Ведь именно такой приказ отдал их хозяин. Не схватить, а именно убить.
Я закончил с вуалью, и начал формировать печать Ночного зрения. После нее можно будет спокойно вырезать себе проход Призрачным клинком и улететь. Или Плазмострел использовать? По идее он должен быть эффективнее против льда. Решил обойтись без него. Времени и эфира в достатке не наблюдалось.
Лишь в последний момент я почувствовал нарастание эфирного фона — настолько мощным было чужое заклятье, что зона вокруг него стала сильно разреженной. Я усилил защитное поле. Видимость внутри льда была скверной, но я сделал попытку обернуться и посмотреть, кто же там пожаловал на банкет.
Как вдруг взрыв огромной силы прогремел за моей спиной. Тело пронзила боль. Свет в глазах померк.
— «Болевые ощущения приглушены, произвожу закупорку сосудов.» — принялся имп за работу. — «Зафиксированы множественные разрывы внутренних органов. Обнаружено бессознательное состояние носителя. Произвожу стабилизацию мозга и запуск сознания. Три… два… один… Пуск!»
В голове пронеслась молния, и я вынырнул из темноты. Перед глазами стояла пелена, голова отказывалась нормально соображать. Сердце работало с перебоями. Состояние было крайне хреновое несмотря на то, что помощник глушил боль. Пару секунд я пытался понять, что происходит, и затем до меня наконец дошло: я все еще куда-то лечу, выброшенный очень сильным взрывом. Поверхность быстро приближалась. Я плеснул эфира в летную печать и прекратил неуправляемое падение, затормозив в десятке метрах от земли. Повсюду сновали ледяные осколки, которые взрыв также отправил в полет вместе со мной.
Мета-поле не справилось. Мои ноги находились в неизвестном направлении. Руки висели безвольными плетьми. Я не чувствовал их. Как нас учили в Академии: в первую очередь защищать следует голову и ядро, все остальное вторично.
Я снова почувствовал сгущающуюся пустоту и резко рыскнул вбок. Рядом просвистел переливающийся радужный снаряд непонятной стихии, после чего воткнулся в дорогу. Из проезжей части вверх начал быстро расти настоящий скалистый клык, растолкав нескольких автомобилистов и мотоциклистов. Гора разрасталась в разные стороны и скорее всего должна близлежащие снести здания, но поскольку наблюдать за ней у меня времени не было, дальнейшие события мне неизвестны.
Если второй удар нанес тот же герой, но при этом у него столь разные эффекты, это может быть лишь один человек в городе. Я обернулся и увидел преследующую меня усатую фигуру. Метамэн. Скверно, скверно.
По крайней мере, я успел сплести нужные печати. Увидев подземный тоннель, по которому, как я помню, частично проходила восточная железнодорожная ветка, я резко сменил траекторию полета и нырнул внутрь. Затем я быстро забился в небольшой неосвещенный технический закуток и активировал Теневую вуаль. Метамэн пронесся через тоннель мимо, а за ним проследовали и Ирис со Льдом, не заметив меня.
Я облегченно выдохнул и проследовал в обратную сторону, после чего быстро растворился в ночи. В воздухе и на земле сновало множество геройских команд, поднятых по тревоге, но мне удалось уйти незамеченным. Я поднялся повыше и полетел на юг. Мне следовало убраться подальше от города и найти укромное место, чтобы набраться сил и восстановиться. Нюхачи Корпуса наверняка разыщут меня в городе.
Мое состояние, мягко говоря, было весьма плачевным. Внутренние органы отказывали. Кое-как я подлатал легкие и сердце целительской энергией. Вместо ног красовались два жалких обрубка. Руки были переломаны в кашу. Резерв стремительно таял. Держался я лишь на силе воли и телесно-целебном эфире.
Мне удалось выбраться за пределы Корсы, а также преодолеть открытые пахотные земли. В один из моментов тоненькая струйка эфира истощилась, и мое сознание снова погасло.
— «Обнаружено бессознательное состояние носителя. Произвожу стабилизацию мозга и запуск сознания. Три… два… один… Пуск! Неудача. Три… два… один… Пуск! Неудача…»
Почти невидимое для наблюдателя изломанное человеческое тело, окутанное тускнеющей пленкой эфирного и легкой дымкой поля скрытности, проломив верхние ветки лесных деревьев, спикировало и рухнуло в глубокий снежный сугроб.
