Вздохнув, Кенрик снова начал прокручивать в памяти случившееся с момента выхода из портала и в который раз поразился числу невероятных совпадений. Он давно должен был быть мертв! Не найди он котенка, не запечатлей и не реши изза этого Тень защитить слабого неумеху, ставшего кровным братом его сына, из леса не вышел бы. Да и дальнейшее тоже неправдоподобно. Случайности? Ох, не верится чтото в такие случайности. Но все это произошло, именно с ним произошло - и никуда от этого не денешься, придется принимать мир и жизнь такими, как есть. И Кенрик постепенно свыкался со всем случившимся. Одно только обстоятельство вызывало глухую досаду - вынужденная смена имени, но лучше так, чем умереть ни за что, ни про что.
День прошел незаметно, на привал путники остановились у древней полуразрушенной шестигранной башни - в Игмалионе так не строили никогда, по словам Марка, эту башню возвели задолго до образования королевства. Весь день они двигались по предгорьям неприступного Онгерского хребта - люди здесь не селились, не прокормиться на голых скалах. Однако предгорья покрывал лес и встретить здесь когонибудь можно было, что нежелательно, поэтому десятник старался держаться самых высоких мест, откуда хорошо обозревались окрестности. Однако людей путники так и не заметили.
Уже разведя костер, Кенрик вдруг почувствовал на себе чейто внимательный взгляд. Казалось, нечто бесконечно древнее и страшное внимательно изучает и оценивает его, как бы делая вывод достоин ли он чегото. Но чего? Что за странное ощущение? Немного подумав, юноша рассказал об этом Марку.
- Смотрит на тебя ктото? - встревожился тот. - Молния!
Карайна подошла к нему и потерлась носом об плечо. Некоторое время они молчали, затем Марк повернулся к Кенрику и буркнул:
- Мерещится тебе, парень. Ни людей, ни зверей, ни зорхайнов тут нет. Хотя то, что зверья никакого нет, странно. Молния говорит, что место нехорошее, но безопасное.
Юноша вздохнул - ему становилось все тревожнее и тревожнее, несмотря на слова наставника. Чтото из этой башни всетаки смотрело на него, именно на него. Почему не на Марка? А кто его знает! Очень не хотелось оставаться рядом с этой башней, но выбора он не имел - наставник явно не собирается никуда уходить, решил ночевать здесь. Что ж, придется терпеть.
- Мррр… - басовито мурлыкнули за спиной.
Раньше Кенрик бы от такого звука отпрыгнул бы в сторону и ринулся бежать, но не теперь. Все обычно - Тень явился сыночка кормить. Юноша достал котенка изза пазухи, почесал ему шейку и обернулся. Точно, на траве лежала небольшая антилопа с разорванным горлом, а рядом довольно облизывался шкодливый черный кот. Он вздохнул и опустил Черныша на землю, тот сразу ринулся к отцовской добыче и принялся жадно хлебать свежую кровь. Как обычно весь перемазался, но был вылизан Тенью, а частично вылизался сам. После этого был обтерт сухой ветошью и снова засунут за пазуху, где вскоре, немного поворочавшись, довольно засопел.
- Хорошо нам, - довольно сказал Марк, облизав ложку после того, как они сами поели. - Часовых не нужно выставлять, как обычным отрядам, карайны - лучшие часовые, они к нам никого не подпустят.
- А откуда они вообще взялись, эти карайны? - поинтересовался Кенрик. - Вот в моей родной каверне их нет.
- Беранис их знает, - пожал плечами десятник. - Всегда были. Слухи ходят, что пару тысяч лет назад один маг чегото сделал с дикими котами, вот они и стали разумными. Но так оно или нет - трудно сказать. Слухи ведь - они слухи и есть, люди чего только не выдумают.
- Ясно, - вздохнул юноша, поняв, что ничего толком об этом его наставник не знает.
- Лады, давай спать, вставать с рассветом, - буркнул Марк, доставая из дорожной сумки свернутое одеяло и теплый плащ. Ночами в горах всегда холодно, без плаща можно было замерзнуть.
Кенрик последовал его примеру и лег возле костра. Десятник вскоре мерно засопел, он умел по солдатскому обыкновению быстро засыпать всегда и везде - кто знает, когда удастся еще поспать? А вот юноше не спалось, чужое внимание к его персоне становилось все настойчивее, нечто непонятное пролистывало его память, как страницы книги, просматривало тело и без спроса чтото меняло в нем. По всей поверхности кожи бегали мурашки, покалывали иголочки, становилось то жарко, то холодно. Внезапно до Кенрика дошло, что он должен идти, что его ждут. И он обязан прийти! Это слишком важно, это нечто такое, что больше него самого. Но должен появиться не с пустыми руками…
Юноша рывком сел, подтянул к себе свой мешок и не глядя сунул туда руку. Схватил чтото продолговатое, достал и увидел взятую с древнего алтаря часть посоха. В этот момент до него дошло, что ни об алтаре, ни о посохе он никому не сказал. Ни Марку, ни остальным невидимкам. Почему? Он не знал, но четко осознавал, что обязан молчать о них. Обязан, потому что от этого зависит не только его жизнь, а само существование мира. Не одной каверны, а всего мира! От этого осознания у Кенрика волосы дыбом встали. Да что же это такое?! На нем, что, белый свет клином сошелся?! Почему именно с ним все это происходит?! Одновременно юноша четко понимал, что сейчас встанет и пойдет туда, куда его так настойчиво зовут, не имеет права не пойти. Почему зовут он не имел понятия, но был уверен - зовут.
Сжав во мгновенно вспотевшей ладони часть посоха, Кенрик встал и повел ошалевшими глазами по сторонам. И вздрогнул - невдалеке от почти потухшего костра неподвижной статуей замер Тень. Возникало ощущение, что он окаменел на бегу с поднятой лапой. Юноша подошел к карайну, окликнул, но ничего не изменилось - тот не видел и не слышал его. Марк тоже казался мертвым, хотя всегда спал очень чутко. Это что же получается? Сила, зовущая его, усыпила ненужных свидетелей? Да, так и получается. Но времени терять Кенрик не мог, понимал это четко, хотя не знал, откуда взялось это понимание. Он поежился, вынул изза пазухи спящего мертвым сном котенка, положил его на одеяло и решительно двинулся к полуразрушенной башне, отстраненно удивляясь собственным поступкам - в обычном состоянии он никогда бы не рискнул лезть туда, с детства отличаясь немалой осторожностью, если не сказать трусостью.
Как ни странно, он прекрасно видел в темноте. Все вокруг было окрашено в несколько иные оттенки, чем днем, но при том юноша прекрасно видел каждую травинку и веточку под ногами. Устав удивляться непонятному, Кенрик просто пошел на зов. Его тянуло вниз, в подвалы башни. Однако зайдя внутрь развалин, юноша остановился в растерянности - перед ним были только груды камня, никакого намека на вход в подвал. Но растерянность длилась недолго. Ноги сами собой повели его к западной стене, рука поднялась и по очереди нажала на несколько элементов едва видного орнамента. Пол под ногами задрожал и начал разъезжаться в стороны, Кенрик едва успел отпрыгнуть в сторону, чтобы не свалиться в образовавшуюся дыру. Его взгляду открылась засыпанная пылью каменная лестница, по которой явно сотни, если не тысячи лет не ступала ничья нога. Юноша на мгновение прикрыл глаза, встряхнулся, а затем решительно начал спускаться. Пыль пружинила под ногами, взвивалась в воздух темными облачками, Кенрик даже закашлялся, но все равно продолжал двигаться дальше.
