— Чтобы проанализировать кровь, Юрген ее растворил, — вновь мотнула головой Дия. — Но это помогло ему найти потомка членов императорской семьи. Судя по тому, что я вижу, далеко не прямого, но единственного, кто уцелел из всего рода. И Юрген считал истинным наследником именно его.
— Почему? — спросил я и тут же пояснил ход своих мыслей: — Понятно, что все дело имперского наследия — в древности крови. Сам Юрген заявил, что таких родов на данный момент осталось только шесть. Так как мы знаем, что Шварцмаркты не были никогда членами императорской семьи, остается пять фамилий. С чего вдруг Юрген решил, что именно этот человек — наследник?
Дия указала в сторону стеллажей.
— Среди этих архивов есть список, в которым описана кровь правителей. Кто-то очень давно проводил с ней опыты и подробно разложил маркеры. Свиток был у Шварцмарктов еще до того, как они поселились в Чернотопье, и Юрген не знал, кто из предков его добыл.
Я хмыкнул.
— Правильно ли я понял, что какой-то чернокнижник описал кровь правящей династии? — уточнил, глядя в указанную женой сторону.
— Учитывая, что основатель вашего рода был архивариусом императора, не исключено, что именно он этот список и составлял. Возможно, по словам чернокнижника, возможно, с помощью собственного дара или вообще по указу правящей семьи.
Я кивнул.
— Ну да, — поделился мыслью я, — на случай, если кто-то появится и объявит себя родственником императора, подобный свиток может доказать, правду он говорит или лжец. Если иметь образец, все становится намного проще.
— Полагаю, ты прав, — кивнула Дия. — В любом случае, Шварцмаркт считал, что истинный наследник — член рода западных королевств. Конкретно — Конрад Торн, глава клана Торн, герцог королевства Хоккен. На тот момент, когда его обнаружил Юрген, Конраду уже было сто два года, так что, полагаю, сейчас речь идет о правнуке или правнучке.
Ну, тот же Марцин прожил что-то около двухсот лет, если верить словам Салэм, так что совсем не обязательно, что нам придется разбираться с потомками Торна. Не исключено, что устранять надо его самого.
— А кто остальные четыре?
— На востоке есть род Кылыч, — с трудом выговорила моя супруга, — примерно такой же могущественный, как и Шварцмаркты. На юге два рода — Салах, которые правят каким-то мелким графством, и Даллан, просто богатая семья, занимающаяся торговлей. Ну и у нас, на севере помимо тебя — это король Вильгельм и его род.
Точно, об этом я мог бы и сам догадаться. Король Риксланда не просто владетель бывшей провинции, он фактически прямой потомок одного из наместников императора. Впрочем, учитывая повсеместное подчеркивание, что Риксланд — прямой и единственный преемник империи, как раз-таки его величество должен быть крайне заинтересован в исчезновении других претендентов.
— То есть, по большому счету, о них можно не волноваться, — подвел итог я. — Если Юрген нашел наследника чуть ли не сто лет назад, и этот имперский принц так ничего и не сделал за это время, можно смело утверждать, что он либо не знает о своей исторической значимости, либо он не сошел с ума, чтобы объявить войну всему Эделлону.
Дия фыркнула, едва не выплевывая только что набранное в рот вино.
— Кир, ты слишком категоричен, — отсмеявшись, покачала головой жена. — Во-первых, если мы об этом ничего не слышали, не значит, что ничего и не происходит. Во-вторых, завоевывать мир можно не только оружием. Аркейн, например, неплохо с этим справлялся, пока не растерял все силы. Заметь, орден сейчас умирает, но его все равно опасаются, никто в открытую не торгует запрещенными Аркейном артефактами, и те знания, которые орден объявил запретными, до сих пор не вылезли на свет.
Ну да, тоже верно подмечено. На месте какого-нибудь правителя, желающего добавить себе чуть больше статуса, брак с представителями династии императоров может стать серьезным подспорьем.
Общество Эделлона все еще глубоко сословное. И хотя имеются шансы сменить касту через социальные лифты, когда встает вопрос, кто должен сесть на трон, обладание древней кровью становится весомым аргументом.
Это в равных условиях, когда все примерно одинаковы по исторической длине, возможна равная борьба, но если один из претендентов просто старше по крови, ему будет проще собрать сторонников.
Далеко ходить не надо. Когда я возвращал себе баронство, простолюдины встали на мою сторону не потому, что у меня была лучшая программа и красивые демонические глазки, а потому что моя семья правила здесь испокон веков.
— Хорошо, твой аргумент принимается, — кивнул я, подведя итог своим мыслям. — Итак, Торн — истинный наследник. Юрген это выяснил, но допустил какую-то ошибку. Что такого сделал прадед, что ему пришлось скрываться?
Дия на миг приложила палец к губам, перебирая чужие воспоминания.
— Он рассказал жене, — наконец, после почти минуты молчания, ответила она. — Естественно, та поделилась с родней. В общем, тайна оказалась раскрыта, и Юргену пришлось инсценировать свою смерть, чтобы сбить предполагаемых врагов со следа.
— Ну, значит, у нас с ним есть некое фамильное сходство, — хмыкнул я, прекрасно помня, каких усилий нам с женой стоило создать видимость смерти на границе Крэланда и Меридии.
— Как бы то ни было, я не думаю, что Юрген был глупцом, — сообщила Дия, покачав бокалом в руке. — Ему с самого рождения прививали мысль, что долг Шварцмарктов — защита интересов империи. Так что у твоего прадеда просто не было шанса. По большому счету, когда твой отец зачал тебя, он спас тебя от этого фамильного внушения.
Что ж, тоже вариант. Когда тебе с детства рассказывают об идее, объединяющей тебя лично с такой исторической стариной, это накладывает определенный отпечаток. Сколько поколений нужно повторять, что твой род — избранный, чтобы люди в это начали верить, два-три? У Шварцмарктов была почти тысяча лет, чтобы промыть мозги своим потомкам.
— Проклятые фанатики, — вздохнул я.
— Возможно, что и так, — не стала спорить Дия. — По крайней мере, Юрген прожил жизнь, имея конкретную цель, и даже добился кое-каких существенных результатов в ее достижении. По сравнению с другими твоими предками — практически невероятная удача.
— Угу.
Но мне все равно ни капли не жаль, что я его убил. Человек, который видит в тебе лишь переносчика генетического кода, знает о божественном вмешательстве, при этом не пожалел собственного сына ради исполнения великой миссии… Да я руку дам на отсечение, что как только у меня родился бы ребенок, Юрген тут же убил бы меня.
Не нужно обманываться, в тот раз он не был готов к серьезному бою, и только поэтому проиграл. С его арсеналом артефактов, заточенных против темных магов, пожелай прадед меня убить, он бы этого добился. Мне просто повезло, что я смог его одолеть, ведь Шварцмаркт не считал, что я стану драться всерьез.
— У меня голова болит от этих воспоминаний, — призналась Дия. — Чем больше я смотрю на детство Юргена, тем больше вижу параллелей со своим. Юстас действовал точно так же. Но меня защитило мое происхождение, а у твоего прадеда действительно не было ни шанса.
Я поднялся из-за стола и, подойдя к жене, встал на колено, чтобы оказаться на одном уровне, и обнял. Девушка прижалась головой к моему плечу и прикрыла глаза.
Да, Дия тоже знает, что я пришелец, захвативший чужое тело. Но в отличие от прадеда, она от меня зависит. И кроме того, я успел за это время узнать ее лучше, чем кого-либо еще в этом мире. И если я не могу доверять ей — кому вообще можно доверять?
Я без раздумий пожертвовал бы Салэм, если Юрген был бы действительно готов ее убить на моих глазах. Все остальные знакомства в Эделлоне — тоже слишком поверхностны. Разумеется, мои подданные не в счет — они мои, и уже это делает меня обязанным защищать их здоровье и интересы. Но что касается других аспектов…
— Прости, я просто… — попыталась оправдаться Дия, но я не дал ей договорить.
Легкий поцелуй и объятия быстро перетекли в ласки. А еще через пару минут мы и вовсе оказались на постели.
