– И сколько стоит обучение? – хрипло спросил Васил, который за всю жизнь не держал в руках ни одной монеты.
– Сто золотых, – легкомысленно махнула рукой девочка. – Правда, за эти деньги Академия обеспечивает студентов абсолютно всем: проживание и питание очень даже приличные – я проверяла; ежегодно выдаётся форма для всех видов занятий; учебники и прочее что для обучения надо. Ну и разные мелочи, необходимые для жизни.
Юноша посмотрел на меня едва ли не с ужасом, словно хотел, чтобы я сказала, что ему эта фантастическая сумма послышалась. Но я сказала другое:
– Ты вправду хочешь учиться в Академии? – Васил молча кивнул, и я улыбнулась другу в ответ. – Значит будешь. – Потом понизила голос и добавила: – Лишь бы это решение ты принял не ради прекрасных глаз Эйви.
Глава 21
Домой в поместье мы вернулись вдвоём. Васил, твёрдо решив поступать в Академию, остался в Беттерии – столица носила то же название, что и государство.
– Анна, Ефим, вы не беспокойтесь, я же не один буду. Сам Правитель пригласил погостить. Брай мне город покажет, Эйви Академию. Всё хорошо будет. Как раз обвыкнусь перед началом занятий.
А я, глядя на горящие предвкушением глаза юноши, чувствовала себя квочкой, у которой цыплёнок из гнезда сбежал – тревожилась, переживала, забрасывала советами и наставлениями:
– Прошу тебя, двадцать раз подумай, прежде чем что-то сказать или сделать. С Эйви аккуратнее. Она девица шустрая, но помни, что принцесса – это не селянка из Степного. Если что, Правитель за неё и голову снять может.
– Аня, да что я, маленький, что ли? – фыркал воспитанник.
– Не маленький. Вон какой лоб здоровый вымахал, почти Гуса догнал. Но опыта жизненного у тебя, согласись, нет. Потому и беспокоюсь.
– От всех бед не укроешь, – глубокомысленно изрёк Гус, а потом слегка приобнял меня за плечи: – Дай мальчику совершить ошибки, которые помогут ему стать самостоятельным мужчиной.
Перед отъездом уладили необходимые формальности, требуемые для поступления в Академию. В присутствии трёх преподавателей Васил прошёл проверку уровня дара.
– Тринадцать единиц! – ахнул один из магов, с недоверием разглядывая количество звёздочек, засветившихся на артефакте. – Давненько у нас такого не было!
– Хороший показатель, – потряс головой седой как лунь старичок. – Мальчик, скажи, а ты уже того самого… э-э-э-э… инициацию прошёл?
Васил вспыхнул так, что на фоне заалевших щёк даже цвет глаз поблек. Покосился на меня и отрицательно мотнул головой:
– Нет.
– Это что же значит? – задумчиво уставился в пространство третий проверяющий. – Коллеги, это значит, что потенциал у молодого человека может увеличиться в полтора раза! Неплохо, юноша, неплохо!
Но его восторги прервал тот, что спрашивал об инициации:
– Ты, главное, не торопись с этим делом, – чуть понизив голос, посоветовал он Васечке. – Потерпи курса до третьего, когда практического опыта наберёшься, а потом уже…
Я, видя, как неловко другу от обсуждаемой темы, старательно делала вид, что не могу отвести взгляд от измерительного артефакта. И тут мне в голову пришла мысль:
– Досточтимые мэтры, а можно и мне уровень дара проверить? – на случай пресечения разговоров о моей инициации, я предупредила: – Если что, я уже замужем и у меня есть сын.
Маги засмеялись, самый молодой из трёх обнулил прежнее показание, жестом предложил мне приложить руку к пластине и через минуту объявил:
– Пять полноценных единиц. – И с улыбкой добавил: – Вы можете поступать в Академию.
– Спасибо, нет. Мне школы хватает, – замахала я нагревшейся от артефакта ладошкой.
– Школы? – старичок прищурился, словно что-то рассматривал во мне. – Какая у вас, госпожа, аура интересная. Вы, случайно, не жрица Светлой матери? Хотя… Вы замужем и дитя имеете… Но божественная отметка на вас все же есть.
– Я главная жрица Цветочной девы. Если вы знаете, о чём я говорю, – призналась я. – Мы все трое Её адепты. А возле нашего поместья есть храм богини. Но мы чтим и Святую мать.
Последнюю фразу я добавила на всякий случай. Кто знает, может, у них тут религиозная нетерпимость к людям других конфессий.
– Невероятно! – мне показалось, что любопытный старик чувств лишится от такой новости. – Вы должны мне всё непременно рассказать!
– Простите, досточтимый, – остановил его Гус. – Мы спешим в канцелярию внести плату за обучение вот этого юноши. Ещё рекомендации написать надо. Вы потом у Васила поспрашивайте о Цветочной деве. Точно знаю, что он удостаивался чести наблюдать её явление.
И, подхватив меня под локоть, муж поспешил на выход.
– И не жалко тебе мальчика? – спросила я. – Они же его вопросами замучают.
– Пусть привыкает, – ухмыльнулся Гус. – Ему теперь пять лет постоянно придётся это делать.
Два портальных перехода подряд это всё-таки трудно. Только со стороны кажется просто – шагнул через пространственный проход, и ты уже там, куда хотел попасть. На деле же несвойственно человеческому организму за минуту времени преодолевать многие-многие километры, нарушая законы природы. А может, психика так реагирует…
Переход из Градоша от городской портальной башни Гус открыл прямо в особняк, в нашу спальню. Пока Ефим держал проход, служащие втолкнули в него наш багаж, чтобы я не запуталась в юбках, придержали за локоток меня. И вот мы дома.
– Устала? – муж прижал меня к себе, уткнулся носом в макушку. – Может быть, приляжешь и отдохнёшь?
В ответ я замотала головой.
– По сыну соскучилась, сил нет. Сначала его поцелую, потом всё остальное.
Прислушалась к пространству, желая понять, где сейчас Даккир.
– В саду, в песочнице возятся, – помог мне муж.
Благодарно чмокнув Гуса в подбородок – выше не дотянулась – выбежала из комнаты.
Ждана сидела в тени яблони спиной к дому и не заметила, как я выбежала на крыльцо. Зато это увидели мальчишки и, бросив свои дела, со всех ног помчались ко мне – а я, распахнув руки, к ним навстречу. Схватила обоих в охапку; поднять, конечно, не смогла, но, опустившись на колени, чтобы стать вровень, прижала к себе и замерла от переполнявшего меня счастья.
– Я соскучился, – первым начал Даккир. Аил, подтверждая слова друга, кивнул.
– Я тоже по вам скучала, мои хорошие.
Сын есть сын – он самый родной и любимый, но я никогда не обделяла заботой и лаской его побратима. Обнимаю обоих разом, ласковые слова адресую двоим, вкусняшки и подарки поровну и одинаковые. Ни к чему зависть воспитывать в Аиле или комплекс кухаркиного сына. Жаль только, что дара у мальчишки нет, но тут я уж ничем не могу помочь.
Наобнимавшись и показав мне свою любовь, сорванцы отвлеклись на щенков, отстранились и дали мне возможность поздороваться с Жданой. Женщина хоть и улыбалась, радуясь встрече, но в глазах была боль.
– Что случилось?! – мгновенно встревожилась я.
И первым делом посмотрела на мальчиков магическим зрением – вдруг заболели – но беспокоиться было не о чем. Ни единой тёмной точки не мелькнуло в сиянии вокруг детских тел.
– Можно поговорить? – попросила Ждана и так тяжело опустилась на скамейку, словно ей не чуть больше двадцати лет, а под девяносто где-то.
Дождавшись, когда я присяду рядом, нянька заговорила:
– Меня замуж позвали.
– Хорошее дело. Рада за тебя, – искренне поздравила я бывшую кормилицу.
– Так-то так, да вот только он не хочет, чтобы я Аила в его дом привела, – едва сдерживая слёзы, объяснила свою печаль Ждана.
– Постой, – я даже головой тряхнула, пытаясь понять услышанное. – Он хочет, чтобы ты от сына отказалась?
– Ну, не то чтобы отказалась, но не хочет, чтобы мальчик с нами жил. Сказал, чужой ребёнок ему не надобен.
– Понятно… Знаешь, я люблю Аила почти так же, как и Даккира, и воспитаю его, что бы ни случилось. Когда вырастет и сам захочет, то и образование с мэтром дадим. В столице не только для одарённых Академия есть. Там и Университет для тех, кто без дара, имеется. Но я тебя понять не могу. Зачем тебе этот мужчина?
