– Богдан! – строго сказал Влад.
– Что?
– А я чую, что ты снова с братом соревноваться решил.
– Да что вы, товарищ капитан. Да ни в жисть. Я ж человек дисциплинированный...
– А я тебя знаю давно и очень хорошо...
– И насквозь вижу, это если немцы скажут, что рентген изобрели они, – бодро подхватил Богдан. – Зуб даю...
– Если бы я каждый раз тебя на этом ловил, то ты бы уже без зубов остался, – сказал Влад. – Не вздумай никуда без меня лезть. Иначе...
– Утонешь – домой не приходи. Я помню. Я знаю. Я сделаю. Вот только одну штуку выясню – и сразу прекращу. Честное ментовское. Пока, мне некогда.
– Твою мать, – ровным голосом произнес Влад, пряча телефон в карман.
Братья устроили соревнование. Умный лезет в чужие файлы, за что вполне может огрести неприятностей по самые некуда, хитрый может получить по голове в самом прямом смысле этого слова.
Но остановить ни того, ни другого уже не получится. Лютые на тропе войны. Черт!
– А они вправду – братья? – спросил, не поворачивая головы, Капустян. – Ведь не похожи совсем. Богдан светлый, кость крупная, а Руслан такой худощавый, брюнет. Цвет глаз – разный. Если бы мне не сказали – никогда бы не подумал.
– А ты и не думай. Братья – братья и есть. Даже больше, чем братья.
– Это как?
– Как?.. Они сами выбрали себе брата. Руслан – Богдана, Богдан – Руслана. В детском доме. С трех лет – не разлей вода. Их попытались в разные заведения отправить, так оба сбежали, встретились на полпути. Во всяком случае, так гласит легенда. Сами они этого не помнят, им воспитатели рассказывали. А мне – директор детского дома.
– Заведующий.
– Анна Николаевна Сторожева, – оборвал начинающийся спор Влад. – Мы ездили в гости с ребятами, подарки отвозили, вот она и рассказала. Фамилию им, как водится, завхоз подобрал. Лютые, говорит, во всем – в драке, в работе. Им понравилось. С тех пор так и живут, братья Лютые. Не знаю, как кто, а я полагаю, что это больше, чем просто кровные братья. Нет?
– Наверное, – сказал Капустян. И добавил, немного подумав: – А у меня нет братьев. И сестер нет.
Лейтенант притормозил, пропуская машины, аккуратно повернул, въехал в лесопарк.
– Вот тут останови, – приказал Влад. – Постоишь здесь, внимательно посмотришь, чтобы никто из знакомых не нагрянул. Понятно?
– Понятно. А если нагрянут?
– Мне позвонишь.
Влад поднял воротник куртки, осторожно, чтоб не щелкнуло, снял пистолет с предохранителя и вышел под дождь. Струи воды ударили по лицу, голове, потекли за шиворот. Влад с сожалением подумал о кепке, которую оставил дома.
«Ничего, не растаешь», – напомнил он себе на всякий случай и пошел к платформе.
В годы его детства линия детской железной дороги заканчивалась небольшим побеленным сарайчиком с расписанием движения поезда и плакатами о правилах поведения на железной дороге на стене. Сейчас тут построили вполне приличную, почти европейскую платформу. Плакаты, правда, остались те же.
Врача еще не было.
Влад прошел по перрону, заглянул под навес. Никого. Прошел еще раз, теперь уже за перроном. Опять никого.
И то верно – нужно быть полным идиотом, чтобы в такую мерзкую погоду идти в лес. Полным идиотом, товарищ капитан. Капитан парохода наклоняется к переговорной трубе и зычным голосом командует в машинное отделение: «По-олный идио-от! Самый по-олный идиот! »
Влад даже улыбнулся. Смешно получилось. И у сатра получилось смешно – вытащить милиционера под дождь, а самому опоздать на... – Влад глянул на часы – ...на пятнадцать минут.
Можно, конечно, позвонить врачу, спросить: «Доколе?», или просто повернуться и уйти с высоко поднятой мокрой головой. Все можно. Можно даже встать под навес... Хотя под навес идти как раз и не стоит. Дождь стучит по листьям, по перрону, а по навесу он просто грохочет, и торчать там, все равно, что залезть в барабан – будет слышен только грохот и ничего другого.
Влад отошел подальше от навеса.
Ему стало холодно. Глаза все время приходилось вытирать, левой рукой придерживать поднятый воротник куртки, чтобы хоть как-то уменьшить количество воды, вливающейся за шиворот.
Врач опаздывал уже на полчаса. И это настораживало.
Влад достал телефон, нажал на кнопку – пошли гудки, но врач не отвечал.
«Смешно, – подумал Влад. – Вначале полковник Петренко. Потом – доктор. Никто не хочет разговаривать с ментами. Обидно даже».
Повторный вызов также был проигнорирован. И еще один. И еще.
«Так, – строго сказал себе Влад. – Ловить здесь нечего. Доктор не придет. Почему – вопрос, но ждать его...»
Иногда очень трудно отличить причины от следствий. Влад не мог потом сообразить – он поскользнулся, и поэтому пуля прошла над самой его головой, или он рухнул прямо в лужу оттого, что пуля свистнула над ним.
Вторая пуля ударила в лужу, взметнув фонтанчик воды. Влад откатился в сторону, все еще не увидев стрелка.
Выстрелов он не слышал, но от ударов пуль в стену полетела кирпичная крошка, а от ударов в покрытие перрона раскололась плитка. Как в хреновом ночном бреду – понимаешь, что подступает смерть, а ничего... Влад попытался вскочить на ноги, поскользнулся и проехал метра три на животе. Пуля снова высекла крошку из стены.
«Где же ты?!»
Влад перевернулся на спину, вскинул пистолет. Деревья-деревья-деревья... Он оттолкнулся спиной от стены, пролетел вдоль перрона, ударился локтем о камни и чуть не выпустил оружие.
За спиной удар, визг пули, ушедшей рикошетом. Пятая? Или шестая? Влад пропахал борозду в мокрой земле, но добрался таки до более-менее надежного укрытия.
Пуля глухо ударила в ствол.
Дождь прекратился, капли падали с листьев и веток деревьев, гулко шлепались на перрон. И все. Больше никакого шума. Даже птицы не кричали.
Влад перевел дыхание, осторожно выглянул из-за дерева. Судя по всему, стрелок ему попался не слишком хороший, иначе лежал бы уже Влад Гетьман, посвистывая дырочкой в боку.
Возле дерева напротив платформы что-то шевельнулось – Влад прицелился. Не хватало еще подстрелить какого-нибудь лесника. Или ненормального спортсмена. Был кто-то за деревом, точно – был, только рассмотреть не получалось, по-осеннему быстро стемнело.
При хорошем раскладе и оппонент должен был видеть так же хреново. Влад прикинул расстояние до соседнего дерева, посмотрел под ноги – мокрая пожухлая листва не самое лучшее покрытие для беговой дорожки, но придется рискнуть.
Раз, два, три – Влад оттолкнулся левой рукой от дерева и прыгнул.
Теперь он явственно расслышал хлопок пистолета с глушителем. «Макаров» Гетьмана дважды грохнул, оглушив и ослепив Влада.
– Твою мать, – пробормотал Влад, прижимаясь к мокрому стволу дуба.
