А главное — Эш не увидел в крепости никакого намека на алтарь, святилище или что-то подобное. Где же у них хранится защитная руна? Может, где-то на другой половине двора?
Ему так хотелось хоть издали, хоть краем глаза увидеть ее!
— … В общем, молодь пошла бестолковая, не то что мы с тобой были, — жаловался между тем Кассий.
И тут его взгляд остановился на Эше.
— Подожди-ка, я ошибаюсь, или у этого парня аура духа порой простреливает?..
— Ты ошибаешься, — небрежно отмахнулся Ларс. — Просто пользует стигму прямо здесь, дурачина. Эй, Эш! В крепости запрещено без надобности стигму разгонять! — очень натурально прикрикнул он на Эша.
Тот понимающе кивнул.
— Извини…
— Ладно, тогда давайте, доброго пути, — вернулся к разговору Кассий. — Но на обратной дороге от выпивки со мной ты уже не отвертишься. Так что это… не задерживайся там сильно.
— Договорились.
Ларс с улыбкой хлопнул его по плечу на прощанье и вернулся в седло.
Кассий махнул рукой воинам у ворот, и те принялись убирать засовы. Канаты на подъемниках заскрипели, поднимая закрывающую вход с внешней стороны шипастую решетку.
Эш двинулся к раскрывшемуся зеву, ведущему в проклятые земли. Он видел напряженное лицо Ларса, видел бледность Дария и нервозность Шеды.
И вдруг понял, что не испытывает никакого страха.
Он направлялся в Иркаллу, как когда-то спускался в подземелье — с волнением и любопытством, очень походившими на предвкушение.
Плавно покачивая седоков на своих спинах, кони проехали ворота. Позади тут же заскрипело железо и залязгали запоры и замки. Решетка с грохотом ударилась в землю, впиваясь в мягкую почву зубцами.
Они очутились на высоком холме, с которого вправо и влево вели, извиваясь, узкие тропы. А впереди был почти отвесный обрыв.
Солнце приближалось к линии горизонта, и его свет из желтовато-белого превратился в насыщенно рыжий. Золотые блики рассыпались по протянувшимся вдаль зеленым холмам, покрытым невысокой травой. Лишь кое-где виднелись длинные тени от чудом уцелевших и разросшихся деревьев. Слева от обрыва происходило сражение — горели вековые дубы, и два десятка воинов теснили все дальше небольшую стаю безобразных человекообразных волков. Одному из стигматиков перевязывали раны — прямо здесь же, неподалеку от горевшего дерева.
А за холмами начинался темный хвойный лес, укутанный розовым туманом. Высокие метелки сосен невпопад раскачивались из стороны в сторону, будто у каждой из них был отдельный ветер. Синеватые ели угрюмо шевелили лапами, будто живые. Их густые тени существовали будто сами по себе — то прижимались к корням, то вытягивались почти в два раза. Или вообще отделялись от своего дерева и какое-то время крались по траве к воротам, чтобы потом внезапно растаять вместе с черными силуэтами птиц, которых не было в небе.
Впрочем, их будто и вовсе здесь не водилось. По крайней мере, Эш не слышал никаких птичьих звуков, да и насекомых — тоже.
— Почему остальные воины не помогают своим соратникам в бою? — удивленно спросил Дарий у Ларса.
— Потому что сейчас не их очередь, — просто ответил тот. — Это рядовая стычка, и решить ее — прямая обязанность тех, чья очередь стоять стражу.
— То есть одержимые твари их здесь живьем на куски рвать могут, а все остальные даже пальцем не шевельнут? — нахмурился Дар.
Ларс криво усмехнулся.
— Ты так рассуждаешь, потому что до сих все твои битвы имели начало и конец. А на переднем крае постоянно кто-то с кем-то сражается, потому он и передний край. И если люди не будут отдыхать, они не смогут как следует сражаться, когда наступит их черед. Нельзя каждый час бросать все и мчаться на подмогу кому-нибудь — это выматывает и лишает войско боеспособности перед лицом серьезной опасности, которая может появиться здесь в любой момент. Поэтому если в целом отряд справляется, остальные не вмешиваются.
— То есть одни сражаются, а другие тем временем спят и едят?..
— Именно так. Смена на переднем крае длится полгода, потом один-два месяца дается на отдых. И снова полгода здесь, если нет увечий или ран, требующих длительного ухода. Поэтому к местным порядкам привыкают быстро. И тебе, мятущаяся душа, лезть в эту битву тоже не советую. Это не наше дело, не нам его и решать.
— И так год за годом, — проговорил Эш, не слыша последних слов Ларса.
Он в очередной раз невольно вспомнил слова Никкаля о том, как все забыли, что на переднем крае постоянно идет война.
Война, которую нельзя проиграть. Но и выиграть пока не получается, и не факт, что получится…
— Ну, год за годом — это для тех, кто с пером удачи в зубах родился, — хмыкнул Ларс. — Самое трудное — оно ведь не здесь. Оно в глубине этих проклятых лесов. Войскам постоянно приходится проверять точки, где возникают скопления чудовищ первого класса, выслеживать перемещения силков, чтобы не упустить момент и не допустить создание слишком больших содружеств. В общем, много всего… Вот эти вылазки — действительно жуткое дело.
Развернув коня, Ларс двинулся к тропинке, ведущей вниз. Эш поехал следом. Полудурок нервничал — он грыз удила, поводил ушами и раздувал нежные ноздри, явно чувствуя что-то недоброе.
Дарий с Шедой поехали чуть позади, о чем-то негромко переговариваясь.
— Сколько лет ты провел на службе? — спросил Эш у Ларса.
— Достаточно, чтобы возненавидеть каждую пядь земли по эту сторону стены, — хмуро ответил ему тот.
— А мне сначала сказал, что сбежал отсюда еще мальчишкой, — с укором в голосе сказал Эш.
Тот усмехнулся.
— А шлюха говорила, что она — девственница. Обернись еще раз на эти стены, парень. Похоже, что отсюда можно сбежать?
— Тогда как же тебе удалось уйти со службы?
— Благодаря тем самым семнадцати дням непрерывного боя. Можно было получить золото вместе с повышением или уйти с переднего края с голым задом. Я без колебаний выбрал последнее и официально стал самым молодым ветераном за последние полстолетия — мне было всего двадцать четыре года.
— А ты своими глазами хоть раз видел эту защитную руну, о которой говорил?..
Ларс фыркнул.
— Да там особо и смотреть-то не на что. Здоровый куб, закованный в гладкий железный панцирь. По бокам такие… полукруглые прорези, как жабры. Внутри что-то, завернутое в мягкую черную ткань. Вот и вся руна.
— Все равно любопытно, — задумчиво отозвался Эш.
Осторожно ступая тяжелыми копытами по мягкой земле, кони, наконец, спустились с холма.
Эш обернулся.
Отсюда, снизу, закрытые шипастой решеткой ворота и сама стена казались парящими в небесах.
Тут Полудурок вдруг неловко покачнулся, запнувшись — это ему под ноги попал вросший в землю и прикрытый травой череп крупного зверя.
— Твою ж акаду, — ругнулся Эш. — Нужно быть внимательней…
— Их что, прямо здесь и хоронят?.. — изумленно проговорил Дарий, останавливаясь.
Эш осмотрелся, пытаясь понять, о чем идет речь. И в отдалении заметил небольшой овраг, или канаву. И в этом овраге лежали два изуродованных тела в одежде заставных стигматиков.
И, что странно, повреждения обоих воинов были совершенно одинаковыми. А еще от них в сторону падала странная конусообразная тень.
— Это не погибшие люди, а силки, — предостерег его Эш. — Вообще, держись-ка лучше поближе. Так куда едем? — спросил он, оборачиваясь к Ларсу. — А то ведь стемнеет скоро, надо найти, где остановиться на ночь.
— Лучший вариант — добраться до леса и встать по правую сторону от дороги, — ответил Ларс. — Там хорошее, чистое место. Раньше там имелись земляные пещеры, кстати. Идеальное начало пути.
— Что ж, поехали тогда в твои пещеры, — согласился Эш, поглядывая на солнце, которое уже почти касалось нижним краем неровной полосы леса.
Поторапливая коней, они устремились к лесу. Темные силуэты елей стремительно приближались, становясь еще мрачнее, чем казались издали.
И тут внезапно ветер стих. Все вокруг будто замерло, и в это же самое время лес вдруг потемнел и протяжно заскрипел старыми стволами и закачался с новой силой.
