На холмах стояла абсолютная тишь, а в паре сотен шагов деревья выгибались и стонали, мучимые неведомой силой.
Все невольно остановились, озираясь по сторонам.
И тут откуда-то издалека до Эша донесся низкий, едва различимый гул. Звук постепенно нарастал, становясь все отчетливей и громче. Лошади испуганно заржали и попятились, встряхивая головами.
А потом задрожала земля..
— Все в сторону, за мной! — выкрикнул Эш, поворачивая мерина влево и давая ему волю.
Конь бросился прочь от страшного места, взрывая мягкую землю ударами копыт. Следом за Эшем помчали все остальные.
А позади, с треском разрывая крепкое сплетение корней остролистой травы, по холму в разные стороны разбежались трещины.
Что-то огромное пыталось выбраться на поверхность земли из глубин, и Эшу даже показалось, что он видит гладкое черное щупальце, протянувшееся из раскрывшегося жерла.
Дарий схватился за меч. Эш пустил энергию стигмы растекаться по телу, готовясь к бою.
— Куда собрались, а ну назад! — гаркнул на них Ларс. — И кому я только что все объяснял? Здесь и без вас разберутся — для этого есть целый гарнизон! А у нас есть свои дела…
Эш невольно обернулся на видневшиеся над обрывом ворота. Заградительная решетка медленно поднималась вверх, выпуская в поле конных стигматиков.
— Ворон, ты оглох, что ли? — крикнул Ларс Эшу. — Поехали отсюда!
Крыс решительно развернулся к лесу и пустил своего коня в галоп. Следом помчали Шеда и, нехотя, Дарий.
— Ладно, пусть будет так, — проворчал Эш, и тоже направился к раскачивающимся соснам.
Глава 22
До земляных пещер удалось добраться засветло.
Их было много. Черные норы в рост человека бесчисленными глазами смотрели с обрывистой стороны холма в сторону леса. И в одной из них явно кто-то прятался.
Эш успел заметить живое шевеление и почувствовал чужое недовольство, стоило им только приблизиться. Перед холмом виднелось расчищенное кострище с остывшими, но свежими углями. Собранные в кучу сухие ветки для розжига огня и здоровенные еловые чурбаки указывали на то, что кто-то обитает здесь уже не первый день, и, похоже, в ближайшее время сниматься с постоя не планировал.
— Приветствуем тебя, добрый человек! — громко крикнул Эш, не спешиваясь и глядя в тот самый лаз, в котором только что шевельнулся человеческий силуэт.
Дарий вопросительно взглянул на друга.
— Там кто-то есть?
— Еще как есть, — ответил вместо Эша Ларс.
Из норы нехотя показалась косматая голова.
— Езжайте себе, добрые люди, — недовольно проговорил бородатый стигматик, выбираясь из пещеры. — Так бы оно лучше для всех было, и спокойней…
— Это еще почему? — угрожающе нахмурился Ларс.
— … Ну, если хотите, то оно, конечно, оставайтесь. Но лучше бы нам разъехаться, — продолжил стигматик, исподлобья глядя на путников. — … Просто я тут одного обезумевшего сторожить пытаюсь, жду подмоги из Уршу…
И тут из-за его широкой спины в сгущающихся сумерках показалась высокая женская фигура.
Это была старуха. Ее длинные седые волосы, заплетенные в толстую тугую косу, не обвивались вокруг головы, как у почтенных горожанок, а свободно падали за спину. Голову она покрывала платком, делая низкий, почти до бровей, напуск на лоб. Лицо женщины было сморщенным, будто печеное яблоко, кожа — коричневато-желтой и тонкой. Но при всем при этом спутница косматого вовсе не выглядела хрупкой или жалкой.
Она держалась прямо, без малейшего намека на старческую сутулость. Довольно широкие для женщины плечи и крепкие руки выдавали в ней человека, чей образ жизни был связан с активными нагрузками на эту область ее тела. В неглубоком вырезе серого платья виднелся шрам от клинка.
Эш готов был поклясться, что когда-то эта старица была сильной мечницей.
— А ну назад!.. — рявкнул стигматик, пытаясь удержать женщину, но та сверкнула на него вдруг засиявшими лазурными глазами, и стигматик осекся и умолк, опустив руку.
Старица вышла из земляной пещеры и величавой поступью подошла к все еще сидевшему в седле Эшу.
— Так вот ты какой… — тихо проговорила она. — Тринадцатый дингир, воин крови…
Парень в растерянности смотрел на старицу.
Кто эта женщина? И откуда она знает про тринадцатого дингира?..
«Эш, будь осторожен! — прохрипел ворон, и в его голосе слышалась встревоженность, граничащая со страхом. — Ее стигма!..»
Стигма?..
А между тем под грубым платком старицы на лбу начинало разгораться холодное голубое сияние. Она стянула его сморщенной ладонью к затылку, открывая всем большую, свитую из тонких линий и похожую на диковинный цветок, стигму времени.
— Мать честная, — пробормотал Ларс, расширившимися глазами уставившись на старуху.
Шеда ахнула.
Косматый испуганно попятился вглубь своей норы.
Эш смотрел на старицу, не в силах отвести от нее взгляд.
И в это мгновение он готов был биться об заклад, что ничего прекраснее ему еще не доводилось видеть.
Стигма времени пульсировала, будто дышала. Одни ее линии разгорались сильнее, в то время как другие темнели или вовсе угасали, и вместо них расцветали новые, сплетаясь в тонкое кружево причудливого рисунка.
На это можно было смотреть целую вечность, как на звезды или огонь в костре. Смотреть — и терять счет минутам, перебирая свои старые воспоминания и погружаясь в предчувствие новых.
— Как красиво!.. — смог, наконец, проговорить парень, в то время как женщина словно впала в какое-то оцепенение, в свою очередь глядя ему в лицо.
«Она опасна, Эш! — прохрипел ему на ухо ворон. — Опасней дингира, страшней целого отряда мечников! Будь осторожен, будь внимателен!..»
Лицо косматого исказилось злой судорогой.
— Отойди-ка от нее, парень, эта старуха безумна!.. — прохрипел стигматик, хватаясь за меч. — Ты даже представить себе не можешь, на что она способна!
— Кто она тебе? — спросил Эш.
— Никто. Нашел в преддверии, голодную и не в себе, — нехотя буркнул косматый.
— И привел сюда?.. — не унимался Эш.
— А что, непонятно, разве? Или надо было оставить ее с голоду помирать? — огрызнулся косматый. — Человек же все-таки!..
Осмелев от неподвижности старицы, он деловито вышел из своего укрытия и взял женщину за руку.
— Пойдем-ка отсюда, милая. Пойдем, пойдем…
— Да чего же тут непонятного? — усмехнулся Ларс. — Ради такой уникальной стигмы можно и здоровьем рискнуть. Впрочем, ты вряд ли планируешь прибрать ее себе. Скорее всего, просто решил продать, и сейчас ждешь покупателей.
Кровь бросилась косматому в лицо.
— Откуда ты только взялся-то на мою голову такой понимающий, — ощерил он желтоватые крупные зубы. — Что, добычу забрать хочешь? Ну давай, попробуй! — он шагнул за старицу, придерживая ее рукой поперек туловища. — Давай, атакуй нас! Посмотрим, что ты со своими приятелями и бабой сделать сможешь. И из каких костей твое понимающее тело сложено, тоже посмотрим!..
И тут старица будто пришла в себя. Повернувшись к косматому, она посмотрела на него с каким-то странным выражением лица — будто на опостылевшее рукоделие.
— Довольно уже, — сказала старица, сделав едва уловимый жест рукой.
Косматый запнулся, точно кто-то схватил его за горло. Все его тело охватило лазурное свечение. Он отпустил женщину и попятился, выпучив глаза. Его затрясло, свечение вокруг силуэта усилилось.
С хрипением косматый рухнул на колени, на глазах превращаясь сначала в ветхого старика, а потом — в полуразложившийся труп. Тело растянулось на земле, а лохмотья плоти продолжали съеживаться, обнажая белые кости.
Когда свечение угасло, перед ошарашенным Эшем лежали зловонные останки в лоскутах истлевшей одежды.
«А я говорил тебе… — прошептал ворон. — Время неумолимо, неотвратимо и безжалостно…»
Поборов сдавивший горло спазм, Эш проговорил:
— Лихо, надо признать…
