Это было действительно неожиданно, что даже я слегка оживилась:
— Даже не представляю из-за чего это могло случиться.
— Ректор попросил кого-нибудь из студентов показать герцогине нашу библиотеку. И вызвался Люк, — Джо со злостью вонзила вилку в кусочек картофеля. — А потом ещё с восторгом рассказывал мне, какая герцогиня, оказывается, умная.
— То есть ты приревновала его, — вздохнула Бекки.
— Нет! — возмутилась Джоанна. И добавила тихо: — Он просто выбесил меня… Не знаю, почему. И даже не понял, что я расстроилась.
— Это и есть ревность, милая Джо, — сочувственно улыбнулась Юна.
— Хотите сказать, я не права? И эта герцогиня вам тоже понравилась? — Джоанна начала закипать.
— И мне она не понравилась, — выпалила я и следом за подругой выместила злость на несчастной картофелине.
— Не знаю, по-моему, она привлекательная и открытая, — смущённо сказала Юна.
— Если только, как верианское яблоко. Привлекательное внешне, но пустое внутри, — ворчливо отозвалась Джо.
— И не такая уж открытая, — добавила я.
К этому моменту я уже успела убедить себя, что Хелена не меньше короля мечтает стать женой Шейна и теперь, вдали отсюда и рядом с ним, наверняка предпримет попытку соблазнить его.
— Кажется, вы и правда все не выспались сегодня, — Юна обвела нас всех растерянным взглядом. — Может, устроим у себя чаепитие? Для поднятия настроения. Вроде, ещё остались шоколадные конфеты в буфете.
— Можно попробовать, — Бекки слабо улыбнулась.
— Если только одну, — буркнула Джоанна.
— Я буду мятный чай, — вздохнула я. «Успокаивающий», — добавила про себя.
Но как мы ни пытались вернуть себе былую беззаботность, ничего не вышло. Обычно чай и шоколад работали безотказно при любой меланхолии, но, похоже, сейчас было все иначе. Под конец даже у Юны упало настроение, за что мне было стыдно, ведь многого она пока не знала. Например, о чувствах Бекки к Кейну, из-за которых та ощущала безмерную вину. И о том, что произошло между мной и Шейном. Раньше я бы непременно поделилась своими переживаниями со всеми подругами, как это было даже с моей влюбленностью в Винсента, но сейчас мне трудно было выдавить из себя и слово. Пока мне хватало того, что об этом знала только Бекки.
В общем, как-то незаметно в нашей дружной четверке появились секреты друг от друга, и это тоже удручало.
Лежа в постели, я долго ворочалась и все вспоминала прошедший день. Герцогиню. Принцессу. И ее разговор с Шейном о помолвке. Но больше всего — его прощальный взгляд. Значил ли он что-то или я снова пыталась выдать желаемое за действительное?
Последней же мыслью перед сном была: «А вдруг он не вернётся?» И с этим пугающим предположением я все же заснула.
Выдернул меня из сна зов Златоглазки: «Оливия!» Я распахнула глаза и поняла, что только-только начало светать. Сердце забилось ещё чаще. Она ещё никогда не звала меня ночью, да и днем редко беспокоила. Я села на постели, и в тот же миг проснулась Бекки. Она также подскочила и глянула на меня безумным взглядом.
— Тебя тоже позвали? — спросила она дрожащим голосом.
Я кивнула:
— Златоглазка.
В комнате Юны и Джо что-то упало, потом раздались торопливые шаги. Наша дверь распахнулась и в нее заглянула взволнованная Юна:
— Что-то случилось.
— Да, мы уже тоже поняли это, — Бекки скинула с себя одеяло.
Я вслед за ней спустила ноги с кровати, как вдруг где-то за окном раздался протяжный рев кого-то из взрослых драконов.
— Святые провидцы, — прошептала Бекки. И мы все бросились одеваться.
19.2
Натянув на себя первое, что попало под руку, выбежали на улицу и сразу столкнулись с другими ребятами. Рик на ходу натягивал джемпер, Чез застегивал рубашку, а Барни и вовсе выскочил в одних носках.
— Что произошло, знаете? — спросила их Бекки.
— Нет, только услышали зов своих драконов, — ответил Рик.
— А меня никто не звал, — сказал Барни озадаченно. — Не знаю, хорошо это или плохо. Потому что я совсем не чувствую Дымка.
Дымком он звал своего воздушного дракона за пепельный окрас.
— И я тоже своего не чувствую, — с нами поравнялась испуганная Сара, закутанная в плащ, как в гусеница в кокон. — Слышала только больших драконов.
Мимо нас промчался Винсент, ни на секунду не задержавшись, даже когда его попыталась окликнуть Сара.
Со стороны общежитий педсостава тоже уже бежали ректор и другие наставники. К ним по пути присоединялись стражи, которые в эту ночь не были на дежурстве. У ректора я заметила в руках какой-то чемоданчик.
«Златоглазка! — позвала я мысленно с разгорающейся тревогой. — Что с тобой?»
«Я тут, я в порядке, — ответила она спустя лишь несколько секунд, за которые я чуть не сошла с ума. — Другие не в порядке».
«Я иду к тебе».
«Я знаю».
У входа в Колыбельный дом стояли стражи, и среди них Кейн.
— Пока все не входите, — велел он. — Только те, чьи драконы не в порядке. Или кто вовсе не может с ними связаться.
Сара, Винсент, Барни и Люк сразу ринулись внутрь.
— Люк тоже не слышит своего дракона? — спросила я Джо.
Она покачала головой и произнесла хрипло:
— Не знаю, мы же поссорились, — ее глаза блестели от набежавших слез.
Сквозь толпу протиснулся ректор со своим чемоданчиком, за ним — миз Фина. Оба тоже скрылись в Колыбельном доме.
— Так что произошло, нам может кто-то объяснить? — крикнул Фирс с негодованием.
— Пока ещё мало что известно, — ответил громко Кейн и обвел всех серьёзным взглядом. — Только то, что некоторым маленьким драконам внезапно стало плохо. Другие, заметив это, подняли тревогу. Их услышали взрослые драконы и передали также остальным. Мы пока не знаем, что именно произошло. Сейчас ваш ректор попробует понять, что с ними, и окажет помощь.
— А если это какая-то эпидемия? — испуганно вскрикнула Сесиль, подруга Сары. — И заболеют все!
— Без паники, миз Джарет, — осадил ее строго
