Ещё один груз на чашу весов, склоняющихся в сторону его происхождения от Джины…
Веронике казалось, что её лишили опоры под ногами.
Она и не думала, что так отчаянно хватается за соломинку. Зов, о котором в минуты откровенного разговора рассказал Аден, был настоящим светом надежды. Зов — как детектор лжи, как признак того, что ты ещё на светлой стороне силы. Вероника была уверена, что следует ему. Но тот момент, о котором говорил Максим…
Тот день запомнился ей, наверное, на всю жизнь. Когда это всё только случилось, Веронике казалось, что Воздающий свет буквально заставлял её вернуться к соревнованиям. Теперь же, спустя время, она внезапно поняла, что сама побежала куда следует, едва ей указали путь. Фалберту ведь и не пришлось её уговаривать, правда? Она сама предложила то, чем её можно было заинтересовать.
Конечно, можно списать всё на наставление героям. Говорят, что оно описывает суть Одарённых. Но сам Аден говорил, что настоящая суть — истреблять тьму и оберегать свет. Послушание богам добавили сами небожители, чтобы защитить себя от тех, кто мог их уничтожить.
Не от своих ли детей?..
Вероника отмахнулась от очередного листа папоротника, неприятно пощекотавшего кожу, и привычно взглянула под ноги. Надо было следить за дорогой, а то недолго и споткнуться.
Невольно вспомнилось, как она прибыла на Священную землю. Элис и Анна, приехавшие за ней рекрутеры, предложили сразу перебраться в Новую Зеландию. Вроде как пообвыкнуть, особенно к тому, что зима и лето поменяются сезонами, и холодать начнёт в апреле, а не в октябре. Да и звёзды на небе совсем другие… когда их не заслоняют облака, конечно. Вероника потом узнала, что такое предложили сделали только ей. Все её однокурсники приехали к началу учебного года, а кто-то даже опоздал на пару дней из-за возни с документами. Не из-за того ли, что она одна на курсе обладала Даром бога?
И насчёт Джереми… Ни сама Вероника, ни Санни даже не думали заикнуться о сделке со своими хранителями. Единственный, кто признался во всём — Джереми. Не выдержал. Не смог послушаться бога вопреки зову. Как сказала на собрании сама Ведущая битву — он осмелился возразить хранительнице академии, самой богине войны, и потребовал, чтобы это было в первый и последний раз. Не то, что Вероника и Санни… Конечно, их желания нельзя отнести к тёмным: одна хотела помочь своему духу-хранителю, другая — встретиться и поговорить с матерью. Но обе и не подумали потребовать играть честно. Не потому ли, что не слышат зов?
С каждой минутой слова Максима проникали всё глубже, разливались ядом по венам. Если он прав в том, что дети богов не слышат зов, быть может, он прав и в остальном? Ладно, эта идея насчёт того, что их всех хотят пустить в расход, больше похожа на бессмысленную теорию заговора. Но зато был смысл в словах насчёт славы Дарта Вейдера. Быть может, Джина добивается этого? Быть может, дети богов — кто-то вроде джедаев, могут поддаться тёмным эмоциям и перейти на тёмную сторону Силы? Конечно, в истории о таких случаях не было ни слова. Но ведь история пишется людьми, которые могут что-то умолчать…
К слову о молчании. Аден в последний раз появлялся час назад, когда попытался вмешаться в её спор с Максимом. Она успела за это время передумать кучу всего, но бог огня не вставил ни слова. Случайность?
«Почему ты молчишь? — спросила Вероника «в эфир» телепатии. — Не верю, что ничего не слышал!»
«Слышал», — отозвался Аден.
«И?»
«И что ты хочешь от меня услышать?»
Вероника неожиданно поняла, что и сама не знает. Простая мысль настолько захватила её, что она споткнулась об очередной корень и чуть не упала, но кто-то вовремя подхватил её.
— Под ноги смотри, — буркнул Элиот. — Тьма вроде как твоя стихия?
Внезапная идея вспыхнула огнём. Он ведь жрец, верно? А значит, постоянно общается с богами. Вот кто может знать больше Максима!
— Спасибо, — Вероника кивнула. Помолчала немного, собираясь с мыслями. — Элиот, слушай… А ты говорил с богами насчёт той книги?
— Да, — ответил жрец.
Совпадение или нет, но он пошёл быстрее. Вероника поколебалась мгновение и тоже ускорила шаг. Поговорить с кем-нибудь об этом хотелось нестерпимо. И плевать, если он будет недоволен.
— И что они сказали?
— Что её нужно уничтожить.
— И всё?
Он даже ни разу не взглянул на неё! Просто идёт вперёд, как ни в чём ни бывало…
— А что ещё нужно было? — в голосе жреца проскользнуло едва уловимое раздражение.
— Ну… о нас, например.
Снова воцарилось безмолвие. Максим шёл на пару метров впереди, и потому невозможно было понять, слушал ли он их разговор.
— Тебе честно сказать? — вдруг спросил Элиот. Вероника оглянулась — он смотрел на неё.
— Ну… да, — нерешительно ответила она.
— Нет никаких «нас», понятно? — Элиот снова отвернулся. — Есть ты, ребёнок бога тьмы, сама знаешь с какой историей. Есть я, появившийся из ниоткуда. Всё. То, что книга Джины одинаково реагировала на нас — просто случайность.
Отлично. Похоже, время, проведённое на расстоянии, не стёрло проблему, а усугубило её. Вероника попыталась найти подходящие слова, чтобы смягчить неприступного жреца.
— Я просто подумала, что боги могли сказать тебе что-то стоящее. Ты ведь не просто человек из ниоткуда, правда? Ты — Одарённый на посту главного жреца, да ещё и с такими секретами за душой…
Элиот резко остановился. Вероника машинально сделала пару шагов, прежде чем поняла это. Она замерла и обернулась. Жрец стоял в метре от неё и тяжело дышал, словно сдерживал гнев.
— Ты не могла бы не лезть не в своё дело? — прорычал он.
— Я просто…
— Просто замолчи, хорошо?
Раздражение накатило тяжёлой волной. Кто же знал, что этот карьерист такой ранимый…
— Что злой-то такой? Не выспался, что ли… — буркнула Вероника и развернулась. Не успела сделать шаг, как вдруг что-то с силой толкнуло её вперёд, да так, что она чуть не упала.
Её глаза осветились синим.
— Да что на вас всех нашло?! — послышался голос Адена.
Вероника обернулась. Элиот и бог огня стояли рядом, прожигали друг друга взглядами. Краем глаза она заметила, что Максим тоже остановился — вернее, замер свет его Дара.
— Можно подумать, ты ничего не слышал, — выдохнул Элиот и взглянул на Веронику. В его взгляде читалась ненависть, явная, неприкрытая. Вероника невольно отступила на шаг назад, споткнулась о корень и от неожиданности села в мокрую траву.
— Я слышал, — кивнул Аден. — Ничего ужасного она не спросила. Твои личные проблемы — это твои личные проблемы. Мы здесь не за этим.
