– Так и есть, – не моргнув, резко ответил Король. – Это всего лишь вопрос времени. Если мы не вмешаемся, Земля навсегда изменится, и в процессе этой метаморфозы погибнут миллионы. Я ответил на твой вопрос?
Костя опустил голову.
– Нас всего девять, – продолжал Король. – Из этих девяти – только три тяжелые Фигуры. Я сегодня беседовал с Игроком, и он сказал, что завтра почти всем поднимет статус. – Заметив, что Соня что-то хочет сказать, Толя поднял руку. – Я не знаю, какие именно ранги для вас выберет Игрок. Это его решение. Далее. В таком составе мы все равно не справимся. Нам понадобятся Пешки. Много Пешек. Как минимум сто. Как вы все, безусловно, знаете, Пешкой может стать далеко не всякий человек. Он должен обладать спящей в нем Силой, которую мы с Реджи сможем разбудить, чтобы возвести обывателя в ранг Фигуры. И, как вы понимаете, это отнимет очень много времени, которого у нас и так мало. Поэтому я срочно составлю план, в котором каждому из вас будет отведена определенная роль. Понятно?
Они закивали. Я посмотрела на Барри, который молча стоял у окна, глядя в темноту ночи, и, казалось, вообще не слушает Короля. Слон почувствовал мой взгляд, обернулся и слабо улыбнулся. Я улыбнулась в ответ, хотя сердце по-прежнему сжималось от тоски и так и не исчезнувшего чувства вины.
– Я надеюсь, что вы выполните свою работу добросовестно и не задавая лишних вопросов, – сказал Король. – Вы должны понимать, что все мои приказы и распоряжения направлены исключительно на то, чтобы мы выиграли эту схватку, а потому я хочу, чтобы вы не сомневались в моих решениях.
Косте под взглядом Толи стало неуютно, он ссутулился и нервно тер ладони. Король еще раз внимательно оглядел собравшихся. Он, как и я, видел, что все еще подавлены и их мучают вопросы и сомнения. Но он, кажется, не знал, что сказать, поэтому приободрить Пешек решила я:
– Надежда есть. Я уверена, что мы справимся, если будем работать вместе. Мы просто просим довериться нам и слушать наши советы. В конце концов, вы уже побывали в схватке и видели врага в лицо. И поняли, что его можно победить.
Не знаю, помогли ли эти слова, но мне показалось, что лица Пешек прояснились.
– На сегодня все, – сказал Толя. – У вас есть какие-нибудь вопросы?
Вопросов ни у кого не оказалось.
– Что ж, тогда всем спокойной ночи. Отдыхайте, набирайтесь сил, а завтра приступим к подготовительному этапу нашего контрудара.
Все поднялись и стали расходиться, но Король внезапно сказал:
– Леша, останься.
Тот вздрогнул и под любопытными взглядами остальных подошел к нам. Я видела, что он жутко смущается, поэтому дружески потрепала его по плечу, стараясь приободрить. Когда все вышли из комнаты, Толя тихо сказал:
– Реджи говорила, что ты что-то чувствовал в Пантанале и здесь.
Леша кивнул.
– Поясни, что именно ты ощущал?
– Я не знаю, как это выразить словами, – запинаясь, ответил Леша. – Это – как неожиданная уверенность. Просто я чувствую что-то, и это позволяет мне… знать. Как шестое чувство, наверное…
Мы с Толей переглянулись, я многозначительно подняла брови. Король удивленно хмыкнул.
– Ну-ка, присядь, – приказал он Алексею, и тот послушно опустился в кресло. – Закрой глаза и расслабься.
Леша сделал, что велели, и Король замер напротив него, склонив голову. Я поняла, что он сейчас будет «диагностировать» Алексея, изучая узел Силы, поэтому тихонько отошла в сторону, чтобы не мешать.
Спустя минуту Король поднял голову и посмотрел на меня, широко раскрыв глаза. «Вот тебе и недоучка», – услышала я его слова в голове.
– Леша, вставай, – сказал Толя. – Если твое шестое чувство опять проснется, обязательно сообщи об этом мне или Реджи. С остальными на эту тему лучше пока не разговаривай. Хорошо?
Бледный Алексей кивнул и, робко улыбнувшись, вышел из гостиной.
– Ясновидение? – усмехнувшись, поинтересовалась я.
– И не только, черт побери, – ответил Король, озадаченно почесав затылок. – Никогда ничего подобного не видел. Мало того, что у него появились новые способности, так развились еще и старые.
– Неужели?
– Ясновидение у него, кстати, развито не так ярко, – заметил Анатолий. – Меня больше всего удивило то, что усилились все остальные способности, над которыми мы безуспешно бились до Прорывов. Видимо, практика все-таки сделала свое дело. Удивительно…
Я вспомнила, как Леша отбил удар Ферзя в Пантанале. Еще тогда могла бы догадаться, что его силы стали расти.
– И что все это значит? – поинтересовалась я.
Король задумчиво на меня посмотрел и хмыкнул:
– Что нельзя недооценивать Пешек. По-моему, Леша – первый кандидат в списке Игрока. Пойдем присядем, мне еще нужно многое у тебя узнать.
Мы разговаривали с ним полночи. Он заставил меня отчитаться о наших бразильских приключениях во всех подробностях, а затем и сам рассказал о том, что происходило с его группой в Танзании. Услышав его описание Белого Короля, я внезапно вспомнила о нашем с Пешками разговоре накануне Прорыва.
– Ты говоришь, Белый Король выбрал скелет в качестве оболочки? – задумчиво спросила я. – И атаковала вас армия зомби?
– Да.
– А Ферзь был в виде Минотавра?
– Угу.
– Любопытно, – протянула я. – А ты не думал, что подобный мотив выбран неслучайно?
– Конечно, думал, – усмехнулся он. – Нарочитый и очевидный мотив смерти. И думать нечего.
– А у меня они выбрали мотив голода… Это тебе ни о чем не говорит? Возможно, существует какая-то земная легенда, о которой я просто не знаю? Или миф? Или что-то в этом роде?
Он на мгновение замер и потом криво усмехнулся:
– Браво, Белые. Какая метафора…
Я вопросительно подняла брови.
– Четыре Короля, – пояснил Толя. – Два из них олицетворяют Голод и Смерть. Я практически не сомневаюсь, что остальные два – Война и Чума.
– Не понимаю, – призналась я.
– Конечно, не понимаешь, ведь ты не знакома с христианскими традициями. В Библии, в Откровении Иоанна Богослова, упоминаются четыре Всадника Апокалипсиса. Голод, Смерть, Чума и Война. Именно эти образы и выбрали Белые. Я понятия не имею, какого рожна им это понадобилось и что им это дает, но метафора красивая, да.
Он посмотрел на часы.
– Уже четыре. Надо поспать. Завтра утром прилетает Степан, узнаем, что там у них случилось. – Он поднялся.
– Ригес, что тебя тревожит? – выпалила я.
Я не могла больше ждать, пока он сам выложит мне правду, расскажет о том, что его волнует в последнее время. Толя задумчиво посмотрел на меня сверху вниз, потер подбородок и снова сел. Он взял меня за руку и, глядя в глаза, сказал:
– Меня тревожит только одно. Меня тревожит ответственность. Тревожит то, что мне, возможно, придется принимать жесткие решения. Ты понимаешь, о чем я?
