Его глаза разгорались, надбровные дуги набрякли, меняя облик, ставший привычным.
— Ты с ума сошел?..
От удара кулаком жалобно хрустнула деревянная отделка, разлетаясь в щепки.
— Прошу, не спорь со мной. Я должен вернуть тебя Альтаргану живой! Я должен!.. А ты — ты не должна умирать! — прошептал ей Джабир, касаясь дыханием щеки, которой не смел коснуться губами. — Если есть шанс укрыться — укройся! Ты слишком красива, чтобы лежать в земле. Слишком хороша, чтобы тебя уродовали на площади палачи! Я готов умереть трижды, лишь бы…
Берта вдруг обняла его за шею, как брата.
Джабир умолк. Его могучие руки покорно повисли вдоль тела, не решаясь обнять в ответ. И только щекой он позволил себе ощутить шелковистую гладкость ее волос.
— Нору под замком они все равно найдут. Старого и больного князя в полубеспамятстве вряд ли кто-то тронет, но не принцессу-мятежницу и еретичку, — тихо сказала ему Берта. — Поэтому твое предложение — дважды глупость. Нам некуда бежать, Джабир. Мы или все вместе победим, или все вместе погибнем. Одно я точно могу обещать тебе: живой я им не достанусь. А теперь отойди в сторону, или я сама тебя отодвину.
Она разомкнула руки, и Джабир отступил.
Берта распахнула дверь на лестницу и обернулась.
— Кстати, в бою мне может потребоваться много твоей крови. Соберешь еще в склянку?
Полудемон кивнул.
— Как скажешь.
Берта улыбнулась.
— Мы выстоим, Джабир. И вернемся в Шадр, чтобы освободить Рика. И остальных… Потому что мы должны.
Он снова кивнул.
Девушка вышла, закрыла за собой дверь, и улыбка мгновенно исчезла с ее лица.
Иногда ей казалось, что чья-то невидимая рука хватает ее за горло, и сделать вдох становилось так трудно…
Как сейчас. Минутная слабость отозвалась покалыванием в глазах и тяжестью во всем теле. Как если бы Берта много и долго бродила по зимнему лесу, и остановившись на миг, вдруг осознала, как сильно устала за это время.
Поэтому нельзя останавливаться на середине пути.
Мужские голоса, донесшиеся снизу, мгновенно привели ее в чувство. Она — принцесса живых и мертвых Альберта, законная наследница Кьелла. И, высоко подняв голову, Берта взбежала по лестнице на самый верх, в покои старого князя.
* * *
Колокол забил на рассвете.
Командиры отрядов поспешили из зала совещаний к своим людям. Берта, одетая в легкий доспех и очень толстый двойной плащ из волчьего меха, вслушивалась в тревожный набат.
Из зала она вышла последней, сжимая копье в руке. И если воины устремились к воротам, Берта поднялась на смотровую площадку, над срединной частью замка. Отсюда она могла видеть замок со всех сторон, и здесь же по ее приказу был установлен алтарь стихии земли, благодаря которому ей для заклинаний не нужно было искать мерзлую землю под слоем снега. Три адъютанта безмолвными статуями замерли у нее за спиной, готовые в случае необходимости бежать со всех ног к командиру того отряда, которому следовало передать то или иное распоряжение.
Ледяной ветер развевал флаги и длинные полы плащей. Ров, на дне которого ночью обновили начертания огня, теперь парил кипящей водой. По одному из фамильных преданий, за эту особенность замка остров и получил свое название. Посветлевшее небо кровило ярким восходом. А со стороны леса на замок двигалась армия Совета.
Темные фигуры на массивных вороных лошадях ехали неторопливо и уверенно. Над их головами кружили горгульи, готовые атаковать в любой момент.
Берта взглянула на стены своего замка. Джабира было видно издалека: он явился на битву в своем демоническом облике. В этой форме его тело становилось устойчивым не только к огню, но и к холоду, поэтому пластинчатый нагрудник он надел на одну только поддевку. Загнутые рога венчали его кудрявую голову, а из-под подвернутых штанов выглядывали тяжелые копыта. И сейчас он вместе со всеми с напряжением смотрел на приближение врага. Многочисленные неживые, почуяв приближение чужого воинства, пока еще не поняли, друг перед ними или враг, и, переминаясь с ноги на ногу, лишь только сбивались плотнее, готовясь к возможному столкновению.
Одной атаки в сторону Совета было бы достаточно, чтобы вся эта волна прославленных рыцарей и магов, рыбаков и лесорубов хлынула на врага. Но Берта ждала: с такого расстояния маги не могли бы поддержать их своими заклинаниями или прикрыть щитами.
Нужно было подпустить противника еще немного ближе.
В это мгновение на нежить с громким пронзительным криком бросилась стая горгулий. Несколько мертвецов сразу рухнуло вниз. В горгулий устремились магические атаки — магия мертвецов была порой довольно мощной, но незатейливой: они могли использовать лишь те заклинания, владение которыми было доведено до инстинктивного уровня. Одну из горгулий разрезало природным лучом, и она упала вниз, окрашивая крахмальную белизну снега алыми разводами.
Мертвая рать с грозным рычанием звонко ударила мечами в щиты и устремилась вперед.
Слишком рано! Берта обернулась к алтарю и, царапнув ножом по ладони, растерла кровь по рукам и прижала их к камню. Алтарь засиял, подобно раскаленному металлу. Золотая волна разбежалась от него в стороны, охватив всю башню, а через мгновение — уже замыкая в круг весь замок. Берта пела все громче, расширяя кольцо, капюшон упал с ее головы. Большая часть неживых, покорные воле своей госпожи, отступили обратно к замку, но передний край воинства ушел уже слишком далеко. Было видно, как зажигаются руны противников, и в следующее мгновение в живых мертвецов ударило заклинание обморожения такой силы, что десятки воинов застыли на месте, превратившись в ледяные статуи. Осколки света, обрушившиеся на них, разбили статуи вдребезги. А Совет продолжал двигаться вперед, не замедляясь и не ускоряясь.
Берта онемела, заклинание замерло у нее на губах.
Теперь она поняла, почему Джабир так сильно сомневался в победе.
Полудемон, стоявший на стене, словно услышал ее мысли и обернулся. А между тем уже можно было рассмотреть и тяжелых скакунов под седлом, и белые бороды магов, и свечение зачарования на одеждах и упряжи.
Отняв руки от камня, Берта метнула в них россыпь золотых стрел, объявляя тем самым начало сражения. И черная орда мертвецов ринулась на Совет. Над головами магов, расположившихся на стенах, засияли руны, накладывающие щиты на армию нежити. Над долиной у подножия замка замелькали голубые молнии, зеленые природные сети и огненные шары, потоки каменного дождя и железных стрел устремились на непрошенных гостей.
Старцы замедлились. Вперед выскочили инквизиторы с мечами в руках, блистая амулетами. Началась свалка. Один темный поток смешался с другим, зазвенели клинки и щиты. Убитые падали на снег, где уже валялись другие упокоенные воины обеих сторон, отрубленные руки и головы — сухие или кровоточащие. Горгульи коршунами носились над битвой, с пронзительным криком выбирая себе добычу.
И в самом центре этой битвы была женщина — мечница в черном меховом плаще с символом инквизиции на спине. Она билась с яростью зверя, расшвыривая противников в стороны, меч в ее руках оставлял за собой пламенный след, и запах этой магии был знаком Берте.
Селина?!.
Так вот оно что. Вот почему эти твари знают гораздо больше, чем следовало!
Руки Берты сжались в кулаки. Схватить бы сейчас копье и вонзить прямо в инквизиторскую отметину на ее спине!.. Но Селина была слишком далеко, а действовать точечной магией с расстояния и в такой каше слишком затратно и нерационально.
Плотно сжав побелевшие губы, Берта подняла взгляд на Совет.
Старых магов не коснулась ни одна стрела и ни одна атака. Между ними и всеми остальными словно выросла невидимая стена. Берта никак не могла понять, почему их так много. Она всегда считала, что их всего пятнадцать человек. Но тогда кто все остальные старцы? И почему каждый из них обладал такой силой духа, что прозрачный воздух над их головами искажался и плыл, точно горячее марево?
