Скажи, как у тебя появилась связь с ним.
Марси нахмурился. Ей не нужен был Джулиус, чтобы предупреждать, что рассказывать драконам что-то, когда не знал их конечной цели, было плохой идеей. Амелия отвечала на ее вопросы до этого. Казалось неправильным не ответить тем же. И она согласилась пойти с Амелией, чтобы поговорить с древней драконшей. Может, если она расскажет правду, Амелия сможет пролить свет на произошедшее в переулке?
— Я получила его случайно, — призналась Марси. — Первой работой в СЗД была изгнанием призраков. Многие такие случаи из-за духов, и я пришла готовой к изгнанию, но когда попала к клиенту, Призрак сидел на ее груди и тянул магию. Я еще не видела, чтобы дух так делал, но у меня не было времени расследовать, клиент был почти мертв, когда я попала туда. И, раз изгнание Призрака лишило бы меня шанса узнать ответы, я решила привязать его. Это было чуть больше месяца назад. С тех пор мы были вместе.
— Погоди, — Амелия склонилась вперед в кресле. — Ты нашла неизвестного духа, сосущего жизнь из человека, и решила привязать его к своей душе до конца жизни, чтобы получить шанс изучить его позже?
Щеки Марси вспыхнули.
— Все не так плохо, как звучит, — быстро сказала она. — Я не эксперт в области духов — меня учили теории тауматургии — но даже я понимала, что Призрак был слишком маленьким, чтобы быть угрозой. Он смог одолеть клиента, потому что она уже была старой и больной. Я была в безопасности, и я не могла прогнать его, не попытавшись понять, кто он.
Это прозвучало более возмущенно, чем она хотела, но Амелия широко улыбалась.
— Ты не поняла, — сказала она. — Я не укоряла. Я оценила отвагу. У тебя получилось? Ты знаешь, кто он?
Марси пришлось покачать головой.
— Моей первой гипотезой было, что он — мертвый дух. Я не слышала, чтобы были такие духи не людей, но дом, где я его нашла, был полон котов, и там хватало смерти, чтобы он появился.
— Мертвый дух котов, — драконша сделала паузу, задумчиво потягивала ром. — Это нечто новое. И ты все еще думаешь, что он такой?
— Нет, — сказала Марси. — Тогда я надеялась, что нашла новый вид, но Призрак никогда не вел себя как мертвый дух, так что теперь я не знаю, кто он. Я собиралась экспериментировать, когда случился кошмар с Ванном Егерем, — она улыбнулась драконше, скрестила пальцы за сумкой. — Ты знаешь, кто он?
Она хотела узнать подсказку, но, к ее изумлению, Амелия серьезно обдумала ее вопрос:
— На это есть много ответов, — сказала она. — Ты заявила, что ты не эксперт в духах. Что это означает?
— Ну, — сказала Марси, — я знаю основы. Каждый лицензированный маг в США учится привязывать, изгонять и защищаться. Но духов изучают шаманы, а я — тауматург. Мы имеем дело с научными аспектами магической теории.
— Меня не было пятьдесят лет, и я не знаю, о чем ты говоришь, — Амелия пожала плечами. — Но, видимо, это замысловатый способ сказать, что духи — не твоя область знаний?
Марси вздохнула.
— Как-то так.
— Не переживай, — сказала Амелия. — Если изучение духов такое же, как остальная теория магии, они все равно ошибаются. Проще, если ты ничего не знаешь, потому что я могу начать с основ. Вот.
Она сделала еще глоток рома, опустила бутылку в ведерко со льдом. Она развернула стул, стала рыть яму во влажном песке за собой.
— Представь магию в этом измерении как воду, — сказала она, сдвинула ладони, чтобы было видно воду на дне ямки, которую она вырыла. — Она постоянно поднимается из Земли примерно на одном уровне. Как вода, магия не переборчива. Она наполняет все, что ее может выдержать, — она сделала ямку шире, и вода последовала за ней, наполнила ямку соленой водой. — На пляже, конечно, мы чуть выше по склону, так что вода появляется лишь частично. Но если бы пляж был идеально ровным, вода наполнила бы ямку до краев и потекла в следующей. С магией так же.
Она повернулась к Марси, схватила ром для еще одного глотка и продолжила:
— Это как вода, заливающая ровное поле. Если есть вмятины — ямы, выбоины и прочее — она наполнит их, а потом потечет дальше. Когда они наполнены, лужи магии получают качества земли, которая их содержит. Потому магия ощущается иначе в разных местах. Она получает другой оттенок в зависимости от того, что наполняет. Но, если сосуд большой и достаточно глубокий, количество магии в нем достигнет критической массы. Когда это случается, магия может развить разум и стать тем, что мы зовем духом.
Она сделала паузу, посмотрела на Марси, проверяя, понимает ли она, но Марси могла лишь потрясенно смотреть. Она не слышала о таком. Все знали, что магия поднималась из земли, но никто еще не понимал, почему, как и то, почему некоторые места отличались магией. Существовали десятки теорий, почему некоторые места — как Великие Озера — обладали духами, а другие — нет, но ничто не было доказано. А в этих словах был смысл.
— Духи — разумная магия, — сказала она, ее голос дрожал. — Я всегда думала, что владения были особым местом, где у духа есть власть, как Алгонквин с ее озерами, но все не так! Владения — это то, что содержит магию, которая стала духом, потому что духи — это магия!
Амелия улыбнулась.
— Нравится это?
— Нравится? — Марси сунула руку в сумку и вытащила блокнот так быстро, что прошла им сквозь Призрака. — Я должна это записать!
Чем больше она думала об объяснении Амелии, тем больше всего вставало на места. Всю ее жизнь учителя говорили о духах, как о других, более сильных типах магических зверей, но в этом не было смысла. У резервуарного барсука была магия, но ее нельзя было сравнить с духом. Он не мог исчезнуть и появиться, как Призрак, и ни один магический зверь еще не говорил с ней в ее голове. Но, если она принимала идею, что духи не были физическими, а были разумной магией, которая сама думала и действовала, это так много объясняло! Потому она смогла привязать Призрака. Он был магией, тем, чего она касалась постоянно.
И засуха! Она всегда думала, что название тысячи лет без магии было поэтичным, а если оно было прямым? А если магия высохла, как река в засуху? Это объясняло, почему духам пришлось уснуть, и почему они вернулись, как только метеор вернул течение магии. В отличие от магических зверей
