Анна обошла курган и увидела башню, относительно невысокую, в два этажа, оплетенную плющом по самые зубцы.
– Лили!
Анна с огненным шаром наизготовку обернулась. Худощавая фигурка, каким-то чудом миновав двух монстров, подскочила к ней, тяжело дыша, глядя на башню широко открытыми глазами.
Тера стреляла из ручного арбалета очень даже хорошо. Во всяком случае, как заметила Анна, промахивалась она редко. Тем не менее девушка решила не ждать, пока дикарка перезарядит оружие для второй цели. Добавила шару мощности, вскинула руку, отправляя энергетический сгусток в пространство. И просто отвернулась, подавив желание зажать нос. Эх, сделай она шар ещё сильней, не пришлось бы сейчас вдыхать аромат горящего тела…
Лили часто заморгала, поморщилась.
– Воняет-то как…
– Быстро и эффектно – это, увы, пока без меня.
– Здесь он живет… немного дальше, под землей. – Лили умолкла, прислушиваясь к чему-то неведомому.
Анна осмотрелась. А что, в самый раз для такого существа.
Макс, ожесточенно работая руками, ногами и арбалетным прикладом, пробился к девушкам вместе с чёрной пантерой. Алин и Жасмин приотстали, разбираясь с наиболее неугомонными.
– Где вход? – спросил Макс, глазами обшаривая башню, словно на ней имелась соответствующая табличка.
– Тут его нет, – сообщила Тера, подойдя поближе.
«И Скара там тоже нет», – добавила Фелис.
Анна поскребла по сусекам и сотворила световой шарик. Похожий на пламя свечи, огонек озарил заметно побледневшее лицо парня.
– Что? Что значит – нет?
– Вход не здесь, – сказала Лили. – Он в одном из курганов, за башней. Только Скара в подземелье уже нет. И Вэл тоже.
– А где они?
Лили пожала плечами.
– – –
До конечной остановки мы не доехали. Высадились в неверных сумерках, среди тишины дороги и цепкого боярышника, и собственно туда (то бишь в кусты) направились. Скар шёл уверенно, не смущаясь вечерних потемок, хлестких ветвей и отсутствия тропинки. Мучимая мыслями о ванне и ужине, я покорно плелась следом, уже плохо соображая, куда мы идем и зачем.
Конец плутанию по кустам положила ограда. Высокая, фигурная, она вынырнула из мрака как приведение из старой башни. Сей факт Скара ничуть не опечалил, и мужчина скомандовал:
– Лезь.
– Что-о?! – задохнулась я праведным гневом. – Зачем?
– Как зачем? – удивился Скар. – Ты же хотела принять ванну? Ну так вперед.
Я сердито посверкала очами, но, поскольку не родилась ни катусом, ни катессой, должного впечатления это не произвело.
– Подсадить?
Вместо ответа я некультурно задрала юбку до колен и полезла на эту дурацкую ограду. Многочисленные завитушки на прутьях существенно упростили подъем, чего нельзя было сказать о зубцах в верхней части.
– Ну чего ты там застряла? – зашипел мужчина мне в… нет, не спину. Кое-куда пониже.
Я стиснула зубы, забралась повыше и перекинула ногу через подозрительно белевшие в сумерках зубцы. Дальше ситуация покатилась по наклонной в прогрессирующий идиотизм. Я перекинула вторую ногу, перенося вместе с ней всё тело, попыталась утвердиться на внутренней стороне ограды. Вроде бы утвердилась, начала спуск, услышала резкий треск, от неожиданности выпустила зубцы, пискнула… Потом был ещё более противный треск рвущейся материи и удар в спину. Сразу стало трудно дышать. Я закашлялась, перевернулась на бок, прямо-таки физически ощущая пляшущие перед глазами искры. Рядом на удивление легко спрыгнул Скар, присел возле меня.
– Что с тобой? Ты ушиблась?
– Нет… убилась, – прохрипела я.
Интересно, почему ноги покрылись зябкими мурашками и кожей чувствуют колкую траву?
Мама родная…
Предположение мне не понравилось. Собственные голые колени, выглядывающие из-под разлетевшихся пол плаща, понравились ещё меньше.
Мужчина проследил за моим ошарашенным взглядом и присвистнул.
Я быстро села и запахнула плащ. Скар поднялся, отрывистым жестом отряхнул штаны.
– Боги! Что я, твоих голых ног не видел? И вообще, встречал лодыжки и посимпатичнее.
М-да, не комплимент…
Я покосилась на означенную часть ног – и что ему не нравится? – потом тоскливо посмотрела на юбку, заметно оживившую местный пейзаж в целом и ограду в частности.
– Идти можешь? – участливо спросил мужчина.
Я встала, кивнула.
– Тогда пошли.
– А?.. – я указала на чёрные лохмотья, повисшие на злополучном зубце.
– Забудь. Идем.
Очень скоро я поняла, где мы находимся: в саду. Тихом и тёмном, немного неухоженном, но всё же саду, о чем сообщили мощеные дорожки, геометрически правильные клумбы и ровные, как по линейке, рядки деревьев. Чуть позже обнаружился аккуратный прямоугольный пруд, а за ним выходящая в сад терраса и дом.
– Кто здесь живет? – полюбопытствовала я, пока мы огибали тёмную неприветливую заводь.
– В данный момент – никто. – Скар по-хозяйски поднялся по ступенькам на террасу и без малейшего зазрения совести выбил дверь ногой.
Я поморщилась.
– По-моему, это незаконно.
– По-моему, эти хлипкие дверцы даже бить необязательно. Плюнешь, и откроются.
– Это не оправдание.
– Сказала начинающая воровка.
Я нерешительно преодолела три ступеньки, пересекла пустынную площадку террасы. Высокие стеклянные двери в белых рамах грустно поскрипывали, на неопределенный срок лишившись нещадно выбитого запора, выполнявшего скорее декоративную, нежели практическую функцию. Спорить с очевидным фактом я не стала и переступила порог чужого дома.
– Умница, – хмыкнул Скар и скользнул следом, прикрыв – мало ли! – за собой створки.
– – –
…Отблески огня отражались в огромных голубых глазах с вертикальными зрачками. Бело-серебристые волосы, уложенные в чопорный пучок, и скромное бежевое платье с чёрной оторочкой совсем не вязались с хищным пламенем в лазурной глубине.
– Бедный мальчик, – медоточиво ворковала Сесилия, заглушая доносящиеся с лестницы крики. – Тебе, должно быть, приходится сейчас очень нелегко, да?
«Мальчик» зыркнул из-под встрёпанных каштановых кудрей на сидящую рядом катессу. А она хороша: стройная, со всеми радующими мужской глаз формами, чарующим голосом сирены и ангельской невинностью во взгляде. И это несмотря на то, что, когда он родился, она уже начала выезжать в свет!
– Мне очень жаль. – Рука Сэсси вспорхнула на его волосы, погладила небрежно. – Всё это так ужасно!
Где-то на втором этаже одновременно хлопнули двери. Стало тихо.
– Право слово, они могли бы вести себя сдержаннее. – Сэсси придвинулась к нему вплотную, прижалась бедром. – Выяснять отношения при ребёнке…
– Я не ребёнок.
– Я вижу.
– Я окончил пансион… и готовлюсь поступить в Вэйнерскую академию искусств.
– Я знаю. – Пальцы ловко перебирали блестящие прядки. – Мой маленький поэт… Скажи, ты всё ещё пишешь стихи?
Неуверенный кивок. Во рту пересохло, ладони вспотели. И почему он не может рыкнуть на неё, как на Габриэллу и Микаэллу, как на отчима, как на других людей и даже маму?
Сэсси обнажила острые клыки в кошачьей усмешке.
– А ты по-прежнему посвящаешь их своей тётушке или за время обучения у тебя появилась девушка?
Он вздрогнул. Хотел было отодвинуться, но узкое двухместное канапе особой свободы не предоставляло.
– У меня… н-нет девушки.
Откуда взялось это детское заикание? Зараза! Он бросил взгляд на её правую руку, покоящуюся среди складок юбки. Кольца нет. Значит, Сесилия ещё не замужем. И, похоже, не собирается… Тётушка… Ну, формально да, но на деле она ему, в общем-то, никто. Младшая сестра Бернда, мать которого была катессой…
Сэсси склонилась к его лицу. Хищный огонь заполнил небесные глаза целиком.
– И никогда не было?
Он сглотнул. Какого шута она творит?
– А в-вы… не боитесь?..
– Тебя? Нет…
