— А в чём проблема-то? — взвился он. — Ты же всё равно больше загадывать не можешь. И я тоже, я своё уже тоже загадал.
— Какое?
— А вот это не твоё дело. Тебе остаётся только поверить мне и спасти всех с моей помощью или не поверить и облажаться, пойдя в одиночку.
— Не в одиночку, — подал голос Георгий.
— Толку от тебя, — махнул в его сторону рукой Игорь. — Тут другая подготовка нужна.
— Почему ты решил, что в одиночку я облажаюсь?
— Да потому что два раза ты уже, и в третий наверняка тоже. Кроме того, один против боевиков Папы?
— Папы уже нет.
— И что? Они всё равно остались его людьми, и я точно уверен, что Олег привезёт их на ритуал. Там же нужны люди. Сколько? Двенадцать? Вряд ли Олег позволит себя резать, а вот приказать другим — милое дело. Вот и считай. И это кроме него самого, Шляпы — тот наверняка тоже не будет в ритуале участвовать, — и самого Ермолова. Итого их там минимум пятнадцать будет. Против тебя одного. И точно не с пустыми руками.
— Уговорил. Так что ты придумал?
План Игоря состоял из двух вариантов. Первый — если мы успеем до ритуала, второй — если первый не сработает.
* * *
Он пробирался по заброшенному участку к дому, в котором должны были держать Марту и сестру и племянников Алекса. Под ноги постоянно попадались какие-то коряги, обломанные ветки, кочки. Сразу стало понятно, что это был плодовый сад, который зарос и превратился в почти непроходимый бурьян.
Алекс шёл с улицы. Его, как они предположили, Ермолов в лицо не знает, а одежда простого дачника, идущего с полупустым ведром клубники, сделает образ ещё достовернее. Ради этого они даже остановились на одном из импровизированных пятачков, натыканных вдоль трассы, на котором продавалось то, что было собрано в лесу пару часов назад.
Матерясь, Игорь добрался до простого дощатого забора, разделявшего участки. Он оказался невысоким, всего по пояс, и, уцепившись за верхнюю его часть, Игорь легко перебрался в сад, находившийся позади нужного им дома. Прячась за кустами и стволами деревьев, он пробрался ко входу во двор и мысленно выругался: машины не было. Но это не означало, что в доме тоже никого нет.
Осторожно, пригнувшись под окном, он подошел к крыльцу, поднялся, повернул дверную ручку и потянул её на себя. Дверь не шелохнулась. «Закрыто…» — промелькнуло и тут же пропало в голове, потому что рядом встал Алекс.
— Закрыто? — словно прочитал он мысль Игоря.
— Да.
— Откроешь?
— Без проблем.
Он вытащил из кармана связку отмычек и принялся ковыряться в замке. Спустя примерно минуту тот щёлкнул, и дверь словно сама собой открылась, пропуская их внутрь.
Взяв наизготовку кольт, от которого уже успел отвыкнуть, Алекс, пригнувшись, вошёл в дом первым, инспектируя все попавшие в поле зрения углы. Прихожая. Кухня. Игорь шёл следом, прикрывая спину случайного напарника, и ему казалось, что из них вышла бы очень неплохая команда.
Лестница. Второй этаж. Коридор. Две комнаты с распахнутыми дверями. Ещё одна лестница, на мансарду.
— Пусто.
Алекс опустил пистолет и посмотрел вниз, на стоящего у лестницы на мансарду Игоря.
— Принято. — Игорь кивнул. — Там в комнатах чемодан и детские рюкзаки. Похоже, они действительно тут были.
— Были. — Алекс спустился и пошёл к лестнице на первый этаж. — В кухне фонарик на полу валяется. Я такие пацанам дарил на четыре года. До сих пор с собой таскают, похоже.
— Так что, второй план? — спросил Игорь, когда они спустились и остановились у кухонного стола.
— А куда деваться? До монолитов отсюда четыре километра по прямой. По лесу это примерно полтора часа с запасом. — Алекс посмотрел на часы на запястье. — У нас до десяти ещё два часа есть. Работаем. Должны успеть.
Игорь кивнул, зная, что собирается делать. И ему было всё равно, что будет с Соней и мальчишками, он не был с ними знаком, главное — спасти Марту. Остальное его не касается. Он положил руку на грудь и услышал, как громко стучит сердце, и тут же в памяти всплыли слова китайца: «Следите за биением сердец!» Он всё помнит и всё сделает так, как надо.
* * *
Но мы не успели. Не учли болота, которое внезапно оказалось на нашем пути. На то, чтобы обойти его, ушёл почти час, так что к поляне, обозначавшей место силы, мы добрались, когда на часах было без десяти минут десять.
— Твою ж дивизию! — тихо выругался я, осматривая из-за куста орешника пространство, по которому передвигались туда-сюда незнакомые мне люди в одинаковых чёрных спортивных костюмах и с капюшонами на головах. Копируя тех, из Италии, они устраивали в центре поляны алтарь. — Сборная целая!
— Двенадцать, как и должно быть, — с другой стороны куста прошептал Игорь. — А вон там, с той стороны, девчонки и пацаны. Молодцы, держатся, не ревут.
— Тс-с-с!
Я приложил палец к губам, потому что к нашему кусту как раз подошёл один «черный», и едва не выругался снова, теперь уже в голос, когда струя остро пахнущей мочи ударила в землю рядом со мной. Повернув голову в сторону Игоря, я увидел, что он беззвучно смеётся. Вот же урод! Надо будет устроить ему, когда всё закончится.
Наконец, «чёрный» закончил и ушёл, а я осторожно перебрался к другому кусту, ближе к пленникам.
— А где остальные?
Я внимательно ещё раз осмотрел поляну. Ермолова и Кряжева-младшего на ней не было. Где они, если мы сейчас по плану — их плану — должны встречаться на ней? И именно в этот момент из-за такого же куста, как и наш, вышли они оба и подошли в алтарю. Ермолов поставил на него бутылку с чем-то тёмным, и я сразу понял, что это то самое зелье, которое отнимает возможность двигаться.
— Я пошёл, — кивнул мне Игорь и, пробежав несколько шагов в сторону, тоже вышел на поляну.
Я смотрел, как он подходит к Ермолову, и все вокруг внимательно следят за каждым его шагом. А словно из ниоткуда появившийся рядом с Кряжевым-младшим Шляпа вытащил из-за пазухи глок, наставив его на Игоря.
— Я с миром, — произнёс тот, поднимая руки. — Мы же договаривались.
— Не с тобой, — ответил ему Ермолов.
— А, значит, это ты звонил. Ну извини, — я не видел лица Игоря, тот стоял ко мне спиной, но был готов поспорить, что он улыбается, — у него дела. Не смог найти окошко в расписании.
— Шутник. — Шляпа махнул глоком. — Что ты там принести должен был, принёс?
— Вот! — Игорь вынул из кармана камень. Точнее, подделку, которую сделал его знакомый. — Только будьте осторожны, загадывая желания, он своенравный. Закинет куда-нибудь на кудыкину гору, будете там одними мухоморами питаться.
Ермолов, не слушая, схватил «камень», к которому мы тоже приделали шнурок, и тут же повесил себе на шею. А потом махнул кому-то, и я почувствовал, что мне в затылок упёрлось что-то твёрдое.
— Вставай, тебя ждут, — произнёс за спиной незнакомый мне голос.
Я поднял руки, встал и хотел повернуться, но голос добавил:
— Одно лишнее движение, и мне разрешили стрелять.
— Всё, я иду. Иду.
Решив, что моё время ещё не подошло, под дулом калаша, а это оказался он, я вышел на поляну и подошёл к алтарю.
— О, а нам тут сказали, что у тебя дела, — хмыкнул Шляпа. — Наврали, получается.
— Да не, я просто успел освободиться, — ответил я в тон ему. — Без меня, надеюсь, не начинали?
Я метнул взгляд на пленников. Связанные по рукам и ногам, Марта и Соня смотрели на нас во все глаза, и я видел, что они больше, чем за себя, переживают именно за меня и мальчишек, которые лежали рядом с ними. Похоже, что без сознания. Мои любимые девочки! Я улыбнулся и услышал от Ермолова:
— Нет, но пора.
Он снова махнул. Олег и Шляпа отошли в сторону, встав у стоящей на опушке сосны, а нас с Игорем подхватили, фиксируя руки за спинами, и потащили в организованный остальными «чёрными» круг. Двое из них, чьё мы заняли, подошли к мальчишкам и подняли их на руки. Сонька и Марта забились в путах, замычали, не в силах говорить скованными клейкой лентой ртами. Дёрнувшаяся за сыновьями, Сонька упала лицом в землю, и я тоже дёрнулся, чтобы поднять её, но меня удержали.
