в клочья, видеть со стороны себя и Лауру, все понимать и испытывать полную беспомощность — можно ли представить что-то хуже этого?
Тем временем Зои искала лучший ракурс и позу для своего «шедевра», все это она проговаривала вслух рассуждая, пока вдруг не замерла за моей спиной.
— Так, так. Как интересно, значит одна потеряшка нашлась.
И тут у меня в голове что-то щелкнуло. Я мог не слышать цокота каблуков по мраморному полу, но это царапающее прикосновение к моей коже, этот голос, все разом сложилось…
— это даже не люди в полном понимании этого слова. Это так…экспериментальные образцы.
Холодная сухая рука касается моего плеча, проходит ниже по лопатке. Что-то острое царапает меня, мне неприятно, и я дергаюсь.
Это невозможно! Но, кажется, что именно Зои мелькала в моих скудных воспоминаниях о Паноктикуме. Я внутренне напрягся, но почувствовал, как напряглось не только мое сознание, но и еще та часть тела, которая моментально привела в восторг Зои.
— Капельки-то действуют! Тем лучше, но сначала дай я тебе рассмотрю. Поверить не могу, — Зои еще раз дотронулась до моей левой лопатки, где находился идентификат. — Знаешь, а я ведь помню тебя. Надо же, сто шестьдесят четыре! Тебя так яростно отстаивала Лидия, я как знала, что именно она приложила руку к твоему внезапному исчезновению. А фемины не прощают предательство.
Фемины…
Это слово именно сейчас как никогда стало плотным и осязаемым, казалось, его можно было потрогать. Только что оно приобрело для меня явный смысл. Разом вспомнились рассказы Грэга и Лидии об этих недоженщинах. И было так странно осознавать себя, стоящим голым посреди помещения заваленного красками, холстами и прочей ветошью, рядом со шкурой последнего тигра, на которой в агонии извивалась Лаура под воздействием особого вещества, очевидно так же ожидая моего вторжения в ее прекрасное тело.
Это было бы смешно или волнующе, если бы не было так пугающе жутко и отвратительно.
Страшно за Лауру. За себя. За всех тех, чьим сознанием управляет и управляла когда-либо Зои Войтич.
Что, черт возьми, в голове этой одержимой и безумной…фемины? И как ей удается до сих пор подчинять своей воле наши тела?
— Извини, Кейден, но с учетом новых вводных, правила игры несколько поменяются, — спиной я ощутил, как Зои прижалась грудью ко мне, и ее рука юркой змеей скользнула вниз к моему паху. — Я конечно думала на тот счет, что ты уж слишком красив и необычен для жителя Альтериона, и где только Лаура тебя нашла? Но то, что ты окажешься сбежавшим Инкубом — подарком судьбы, даже представить не могла.
Зои чуть стиснула мой налитый член своей рукой, и по-мужски присвистнула.
— Отличный экземпляр! Я в восторге!
Мне хотелось скинуть ее мерзкие руки, оттолкнуть от себя эту грязную подлую тварь. Но она продолжала ловко манипулировала мной и моим телом.
— Сейчас мы проведем сеанс, а потом тебе придется задержаться, Кейден. Я знаю, что ты слышишь и все понимаешь, твое сознание пока еще борется с пси-воздействием, но это временно. — Зои отошла от меня и присел на корточки, там, где распростерлась обнаженная Лаура. — Посмотри на нее, посмотри как ей нравится подчиняться. Сознание этой девочки за столько лет привыкло к моим пси-воздействиям и давно уже не сопротивляется, хотя по началу было непросто. Я заприметила ее сразу, как только она появилась в Паноктикуме. Хорошая девочка, отзывчивая, — Зои провела по влажным складочкам Лауры, размазывая обильную смазку девушки, Лаура застонала и выгнулась дугой. — Мои волшебные капли действуют возбуждающе на всех без исключения, даже на таких как ты, — безумная стерва убрала руку с промежности и облизнула блестящие пальцы, смачно причмокнув. — Но проблема вся в том, что от блокаторов и искусственных возбудителей твоя суть Инкуба гасится, сводится к нулю. Увы, ты не сможешь чувствовать чужое возбуждение, то что является пищей для тебя.
Серьезно? Это последнее, о чем я мог думать сейчас.
Мы с Лаурой марионетки в руках конченной суки — вот, что сейчас главное.
Мое тело жило отдельной жизнью от меня, под действием возбуждающего вещества оно остро требовало разрядки, и я не мог это контролировать. Предположу, что с телом Лауры происходило тоже самое. Потребность была столь болезненна и велика, что я был готов не глядя наброситься на Лауру и терзать ее тело, пока не издохну. Во мне боролись разум и обычная мужская физиология.
На это и был расчет рыжей твари.
Обнаженная, соблазнительная Лаура, готовая ко всему — только протяни руку. Но умом я понимал, если сделаю то, что просит тело, пойду на поводу у сумасшедшей, себе я этого никогда не прощу.
Я попытался еще раз сделать над собой усилие, чтобы вновь стать хозяином своего тела и положения, но попытка с треском провалилась. Как стоял на одном месте в застывшей позе, так и продолжил стоять.
Зои тем временем засуетилась: установила мольберт на треноге, бережно взяв один из подрамников, закрепила его с помощью штанги и разложила вокруг себя коробки с тюбиками красок, тут же оказались мелки и карандаши. Когда приготовления закончились, вооружившись кистью и палитрой, Зои зачерпнула краски и вдохновенно взмахнула кистью.
— Не сдерживай себя, Кейден, — произнесла торжественно, будто мы находились на каком-то важном приеме. — Отпусти свое тело и яви мне сегодня свой лик любви.
Как по команде что-то щелкнуло во мне, и я понял, что могу двигаться. Но взбесившиеся инстинкты сейчас требовали только одного…
Я титаническими усилиями сдерживал свое тело, чтобы не кинутся, как одичалый зверь на призывно стонущую Лауру. От усилий и борьбы с самим собой весь покрылся бисеринами пота. Неимоверных усилий стоило развернуться в сторону Зои и сделать хотя бы шаг в ее направлении. Пока не знаю как, но я должен обезвредить ее, во чтобы то ни стало.
— Нет, Кейден. Так не пойдет, — Зои увидела мои поползновения в ее сторону и пресекла их на корню. — Еще раз слушай меня и выполняй: ты сейчас трахнешь Лауру, доставишь удовольствие себе и ожидающей тебя девушке. А я запечатлею вашу страсть на холсте. Ну же! — и контрольный: — Не справишься ты, позову Макса. Он точно сможет и сделает это с особым удовольствием, потому что он, в отличие от тебя, не находится под пси-зарядом и сделает для меня все добровольно. К тому же, Макс давно желает попробовать дочку канцлера.
Сука! Какая же тварь! Долбаная извращенка!
Доберусь до тебя и уничтожу.
А еще до сознания только что дошло,
