— Не думаю.
С этими словами Хансекер вытащил свой серп и воткнул его в грудь Ситона, который и не заметил, как умер.
Всего три встречи: похищение быка, засада у моста и гибель у собора. Несколько брошенных друг другу фраз. И все! Но в мыслях Хансекер постоянно возвращался к Жэму, и эти мысли мешались с сожалением, что они так плохо друг друга знали.
Хансекер спустился в овраг и, тяжело дыша, поднялся с другой стороны, снова ощутив знакомую боль в пояснице.
Он потянулся и свернул с дороги, чтобы отдохнуть. До Эльдакра оставалось добрых пять миль пешком, и Хансекер уже начал жалеть, что отказался переночевать у Арана Подермила. Наконец он отыскал ложбинку и опустился на землю, прислонившись спиной к дереву. Его мысли обратились к Мойдарту. Хансекер никогда не любил его. Мойдарт был не из тех, кто вызывает вдохновение, слишком холодный, слишком замкнутый. Слишком опасный.
«Как и ты, Хансекер», — подумал он.
«Ну и ладно, кем родился — тем и останусь», — возразил он себе.
Мойдарт, который всю жизнь был уверен в своих силах, тревожился. Хансекер не раз видел его в злобе или в ярости, но еще никогда прежде — встревоженным.
Теперь, поговорив с Подермилом, Хансекер понял причину этого.
Они витают в воздухе.
Хансекер поежился, огляделся и провел рукой по седой раздвоенной бороде, как делал всегда, когда нервничал. Мысли о колдовстве не рождали в нем спокойствия. Двадцать лет назад церковь начала гонения на ведьм и колдунов, и по всей земле запылали костры. Хансекер был среди тех, кто выламывал двери и тащил подозреваемых на допросы. В это темное, кровавое время погибло множество невинных людей.
Теперь немногие признавали свою связь с темными искусствами. Хансекер встретил Подермила восемь лет назад, тогда тот славился умением отыскивать пропавшее. Жнецу было велено найти одного насильника и убийцу, но тот залег на дно, и, придя в отчаяние, Хансекер прислушался к совету одного из своих помощников, Дала Найдхама, и обратился к Подермилу. Он не верил в успех, но что угодно лучше, чем возвращаться к Мойдарту, не поймав убийцу.
С перчаткой беглеца в руке Подермил впал в транс, а когда открыл глаза, рассказал о домике в долине, в тени Кэр-Друаха, в шестидесяти милях к югу, и описал, как туда добраться.
Хансекер нашел преступника, отрезал ему голову и привез ее в Эльдакр, не заработав ни гроша. Подермил потребовал за свои услуги ту самую сумму, которую обещали в награду за его поимку: два фунта восемь чайлинов.
Всегда был хитрым мерзавцем.
Когда поясницу отпустило, Хансекер встал и вернулся на дорогу. Что-то все еще продолжало его тревожить, но он никак не мог понять, что именно.
А когда понял, то на долю секунды позже, чем следовало бы.
Почему Подермил отказался пойти с ним?
Удар первой пули, попавшей между лопаток, толкнул вперед. Вторая пришлась в поясницу. Хансекер инстинктивно упал вправо, покатился с крутого обрыва и упал в бурлящую ледяную реку.
Луна скрылась за густыми облаками. Едва удерживаясь на грани сознания, Хансекер выполз из реки в кусты и лишился чувств.
Он очнулся на рассвете. Голова болела, будто по ней ударили молотом, в волосах запеклась кровь. Жнец с трудом поднялся, вспоминая, как попал сюда. Упал? Но тут ему вспомнились выстрелы и все встало на свои места. Хансекер с трудом развернул медвежью шкуру — порванная рубаха была в крови, а деревянная рукоять двуствольного пистолета расколота второй пулей на две части. От рукояти пуля срикошетила и оцарапала ему бок.
Высматривая убийц, Хансекер вгляделся в кромку леса — никого. Он встал, крякнув от боли, и снял медвежью шкуру. От длинной двойной кольчуги, идеально подогнанной под его плечи, отвалилась расплющенная пуля. Пара внешних колец промялась, внутренний слой спас ему жизнь.
Злой, в ссадинах и синяках, Хансекер накинул шкуру обратно. Он пойдет в Эльдакр, но сначала завернет домой.
И захватит свой серп.
У Джейкона Галогласа было мало друзей. Времени на то, чтобы заводить новые знакомства, ему не хватало, да и не хотелось. Все его общение обычно сводилось к сплетням у костра на привале. В жизни его интересовали только две вещи: битвы и шлюхи. Ему было девятнадцать лет, четыре из них он провел на войне. За такое время немудрено развить интерес к битвам. Когда большинство солдат метались от скуки к ужасу, Джейкон наслаждался жизнью на полную катушку, не углубляясь в себя и не давая волю фантазии. Он слушал рассказы других о страхе смерти, но никогда не принимал их близко к сердцу. Обычно Джейкон покрепче заворачивался в свой плащ и начинал думать о более интересных вещах: например, о той грудастой девахе из восточных степей, которая теперь пригрелась у таверны Беллина. Три дэна за побарахтаться и чайлин за целую ночь. Джакел никогда не понимал, зачем нужна потаскушка на целую ночь. Однажды он попробовал, заплатил — побарахтались неплохо. А потом она стала трепать языком и не умолкала до самого утра. Без передышек. Прожужжала ему уши так, что в них потом целую неделю гудело. Он еще гадал, где в такой пигалице может столько слов уместиться. Потаскушка решила рассказать историю своей жизни, и к тому моменту, когда она заткнулась, Джейкону казалось, что он сам это несколько раз пережил.
Нет уж, лучше просто барахтаться.
Как следует побарахтавшись как раз сегодня, он возвращался к себе в лагерь, поднимаясь по крутому склону, чтобы срезать путь через поле. Падал густой снег, и всадник, въехавший в соседнюю рощу, не заметил его. Это был его военачальник, Бэрин Мэйси. Джейкон остановился, задумавшись, что может понадобиться генералу ночью в такой глуши. В обычной ситуации Галоглас и шагу бы не сделал, чтобы выяснить ответ на этот вопрос. Любопытство не принадлежало к числу его пороков. Но Мэйси находился прямо на пути, что создавало немалую проблему: Джейкон ускользал из лагеря без спроса, и если его заметят, то высекут за милую душу.
Джейкон уселся за кустом и стал ждать, пока всадник поедет обратно.
Он все не ехал.
Галоглас замерз, решил рискнуть и прокрасться через рощу. Он пригнулся и спустился к деревьям и снова остановился, когда до него донеслись голоса.
— Они северяне. Никто не прольет о них и слезинки, — сказал кто-то.
В ответ раздалось:
— Они хорошие воины, с ними будет нелегко справиться.
— Вы не правы, Мэйси. Они не ждут атаки и разбегутся в панике при вашем приближении. Пустите улан добивать отставших. И главное — принесите голову предателя Макона.
— Проклятие, Велрой, никак не могу поверить. Серый Призрак — один из лучших кавалерийских офицеров, он выиграл нам несколько битв! Зачем ему переходить на сторону Макса? Бессмыслица какая-то.
