Удары дубинок сыпались градом. Сергей попытался прикрыть собой Искру, но цепкие пальцы Смехачей вырвали ее из его объятий, отбросили на стену. Женщина пронзительно вскрикнула, но не растерялась - преодолевая сопротивление воды, ногой ткнула уже было бросившемуся на нее людоеду между ног. Тварь взвизгнула, отпрянула.
Сергей пропустил удар в плечо. Рука тут же онемела. Развернуться, толкнуть людоеда в грудь.
Ногу пронзила острая боль - другой Смехач вцепился в нее зубами, повис, словно бультерьер. Отрывисто рыкнув, Сергей попытался отмахнуться от него, но тварь только сильнее впилась в плоть. Похоже, кожа штанов ее совершенно не останавливала.
В голове все шло кругом. Попытки создать воздушную волну ни к чему не приводили, выходили лишь слабые потуги, почти сразу разрушаемые потоками воды. А людоеды наседали. Сергею удалось увернуться от удара дубинкой в лицо, но тут же что-то острое процарапало спину. Тело мага стремительно слабело, одна нога подогнулась. Слишком много потрачено сил. Нужна передышка, хотя бы небольшая.
На Искру набросились двое. Женщина отчаянно отбивалась, царапалась, но ее попытки лишь раззадоривали веселящихся тварей.
Сергей взревел, рука нащупала на дне булыжник. Размахнувшись, он что есть сил впечатал его в череп Смехача, грызущего ногу. Место укуса пронзила новая волна боли, но тварь отвалилась. Еще одна навалилась сзади, перехватила горло.
Искра увернулась от рук Смехача, бросилась бежать, но глубокая вода замедляла движения. Два шага - и ее настигли. Сергей с ужасом видел, как людоед замахивается дубинкой, как сучковатая палка врезается в голову спутницы. Удар пришелся в область виска. Женщина покачнулась и упала. Ее тут же за волосы подхватила одна тварь, потащила обратно - к впадине.
Ярость затопила сознание. Мир подернулся яркими бликами. Звуки слились в один глухой гул. От головы к ногам метнулась огненная судорога. Тело болезненно сжалось, а потом распрямилось, исторгая из себя раскаленный жар. Ближайших Смехачей разметало. На горло больше никто не давил.
Сергей выбросил перед собой руку - в грудь людоеда, держащего Искру, врезался невидимый воздушный локомотив. Грудная клетка схлопнулась - и тварь отбросило далеко в темноту коридора. Искра упала в воду. К ней тут же метнулись оставшиеся твари.
- Мясо, отдай нам ее... - неожиданно выдавил из себя Смехач, вышедший перед Сергеем. Его безумные глаза готовы испепелить, черный язык беспрестанно облизывает губы. - Она наша. Ты - уходи.
Кровь до боли стучала в висках.
Он не отдаст ее! Ни за что!
Сергей не понимал, что делает, вверившись сокрытым в сознании навыкам. Однако вокруг него ширилась область, свободная от воды, - воздушный пузырь, отливающий голубыми бликами.
- Оставьте ее, - прохрипел он.
Смехачи засуетились, но добычу не выпустили.
- Я сказал - отпустите! Она моя!
Сергей рванулся вперед. Еще два Смехача отлетели к стенам переломанными мешками с костями. За спиной новый всплеск, раскатистый хохот.
Сергей подхватил Искру на руки. Та тяжело дышала, из пробитого виска толчками выплескивается кровь.
Развернуться. Дорогу к спасению преграждают пять людоедов - скалятся, что-то выкрикивают. Плевать - ярость и ненависть выплескиваются плотными, расходящимися в стороны волнами. Они сметают тварей, потерявших человеческий облик, дробят камень. Грохот и треск. Пол вздрагивает, по стенам бегут трещины. Удар, еще удар - внутри тесного коридора волны колотятся кузнечными молотами. Что-то рушится, с потолка сыпется каменный дождь.
Когда мутную полумглу прорезал первый луч света, Сергей даже не удивился. Грохот нарастал, пока не взорвался обвалом. Стены и потолок коридора, испещренные трещинами, крошились, проседали. Под грудами породы гибли Смехачи, не успевшие вовремя остановиться. А Сергей продолжал идти на свет. Воздушная защита надежно укрывала его и Искру от тяжелых камней. На несколько мгновений уровень воды сильно поднялся, но вскоре опал, проложив себе новый путь в толще обрушившейся породы.
Спотыкаясь, еле-еле переставляя ноги, Сергей брел по мелководью. Искра покоится у него на руках. Холодная и безжизненная. Невесомая, как пушинка. Воздушный пузырь исчез. За спиной осталась заводь, сейчас взбаламученная, с плавающими на поверхности белыми корнями и кусками камыша.
- Мы выбрались, - прохрипел Сергей, опускаясь на берегу на колени. Силы покинули его вместе с улетучившейся яростью.
На посиневших губах женщины появилась легкая улыбка. Веки дрогнула, открылись. В глазах нет ни боли, ни страха.
Сергей осторожно уложил ее голову себе на колени. Кровь продолжала сочиться из развороченной раны.
- Все будет хорошо. Я отнесу тебя к лекарю.
- Возьми это... - ее рука неуверенно зашарила по шее, нащупала там тонкий кожаный ремешок, дернула его. Ремешок порвался, в руке Искры остался простой деревянный амулет в виде половинки четырехлистного клевера. - Вторая часть осталась у Вторака. Мы получили их на свадьбу. Подарок. Должен был принести удачу. Не принес. Не хочу, чтобы он пропал. Возьми, пожалуйста.
- Он не пропадет, ты сама его сохранишь.
- Возьми, - ее рука дрожала. В глазах мольба.
Сергей принял амулет:
- Я сохраню, обещаю.
- Я знаю...
Рассветное солнце медленно выползало из-за крон высоких деревьев, растекаясь по небу грандиозным пожарищем. Сергей закрыл глаза, подставил лицо теплу. Он прижимал Искру к себе, баюкая, будто та просто уснула.
Она хотела жить. Хотела, несмотря ни на что. Боролась до последнего. К чему вся его магия, если в момент, когда это действительно необходимо, она оказывается бесполезной? К чему сила, если она не способна вернуть жизнь?
Глава 10.
Все имеет свой закат. Только ночь заканчивается рассветом. (с)
Сергей чувствовал, как проваливается в сон. Веки отяжелели - не открыть. Надо подняться и идти, но сил нет. На плечи будто водрузили многотонную плиту. Будто вся та порода, все то каменное крошево, в которое превратился спасительный коридор, обрушились разом. И не на воздушный пузырь-защиту - на собственную спину.
Он то ли уснул, то ли провалился в тягостное бессознательное забытье. Но времени прошло прилично. Солнечный диск уже давно миновал зенит и все активнее клонился к закату.
"Хорошо посидел..."
Голова тяжелая, гудит огромным пчелиным ульем. Но это еще полбеды. Суставы ломит так, будто невидимый экзекутор брался за них раскаленными клещами и медленно, со знанием дела выворачивал, дробя в мелкую труху. Жилы стягивает жестокой судорогой. По спине точно прошлись оглоблей, а укус на ноге до сих пор кровоточит.
