— Ты чего экологию нарушаешь? — возмутилась я.
— Я рыбу приманиваю, глупая женщина, — пояснил мне закосевший юрист. — Она бульк услышит, приплывет посмотреть, что такое, глотнет остаток водки и сразу кинется к крючку, закусывать. Тут-то мы ее и схватим.
— Этому ежику больше не наливать, — хохоча, вынесла я вердикт и обернулась в сторону Галины, которая снова воевала с удочкой. Фигушки, в этот раз не пойду помогать, пусть сама управляется.
Галя исхитрилась закинуть крючок и сразу принялась сматывать леску.
— Ой, — тоненько заверещала она. — Кажется, я что-то поймала! Ой, помогите вытащить, я рыбу ловить совсем не умею.
Озлобленное от зависти мужичье — ведь это же они должны поймать первую рыбину! — кинулись на помощь. Отпихивая друг друга и стараясь не материться вслух, они выудили из глубин озера пустую бутылку из-под водки, минуту назад закинутую Борисом.
У меня от смеха уже заболел живот. Галя внимательно рассмотрела добычу и повернула в сторону мужа полные слез глаза и надутые губы.
— Артурчик! Как же так?
Золотов только махнул рукой, хохоча во все горло.
Машка смачно высказалась по поводу горе-рыболовов и вынесла вердикт.
— Здесь рыбы нет. Развлекаловка для идиотов. Пойду лучше на лодке поплаваю.
Борька кинулся следом за ней.
— Я с тобой! Чур, я на веслах.
Вскоре по поверхности озера выписывала всевозможные кренделя большая весельная лодка, а воздух оглашали неприличные частушки в совместном исполнении Машеньки и Бориса. Оставшиеся рыболовы, до сих пор надеявшиеся на чудо или, на худой конец, просто на то, что мы уйдем, поняли, что надежды не оправдались, завздыхали, завозились и начали собираться. В этот момент Машуня с диким воплем и всплеском сиганула в воду, видимо, решив поплавать. По озеру от берега до берега пошла волна цунами, смывшая двух особо нерасторопных рыбаков.
Наша дружная компания полюбовалась на чудачества двух отдельных ее представителей и, решив не дожидаться, пока они накатаются, накупаются и наорутся, отправилась обратно в домик, ужинать.
По возвращении директор приготовил нам новую порцию умопомрачительного шашлычка, и мы торопливо принялись его поглощать. Дело близилось к вечеру. Сидеть в домике не хотелось, и мы, с одобрения руководства, вытащили стол на небольшую веранду, примыкающую к домику, и теперь любовались на ярко-алый закат.
— Странно, никто над ухом не жужжит, — удивилась я. — Здесь комары не водятся, что ли? Какая-то экологически вредная для них зона?
— Комаров здесь травят по весне, так же как и мошкару, — пояснил мне присевший рядом Артур. — Поэтому никто не жужжит, не брунит и кровь не сосет.
— Травят? — у меня полезли вверх брови. — Как это возможно?
— Я толком не знаю, — слегка смутился Артур. — Вроде бы опрыскивают какой-то дрянью все вокруг со спецсамолетов, и в результате все кровососы дохнут.
— Ух ты! — восхитилась я. — А разве это не вредно для природы? Птички-то чем питаются, воздухом?
— Хочешь вступить в Гринпис, активистка? — тихо засмеялся Золотов.
Я улыбнулась и промолчала.
Вдалеке послышались разухабистые вопли.
— О, Машка с Борькой приплыли, — сонно отметил разомлевший Тимошка. — Ишь, как надрываются!
На тропинке, виляющей между высоких деревьев, показался один большой силуэт, по мере приближения разделившийся на два, крепко обнимающих друг друга. Олег скрипнул зубами, он был весьма не прочь сейчас оказаться на месте Бориса. К сожалению, ему ничего не светило. Машуня твердо следовала принципу — на работе никаких шашней.
— А не сама я топаю, у меня чой-то под попою, — допела Машуня очередную похабную частушку и, весело сверкая глазами, плюхнулась рядом со мной, согнав с этого места Артура.
— Ох, хорошо-то как! — Машка довольно потянулась и схватила со стола шампур. — А вы шего шдешь шидите? Пойдемте гулять.
— Я не пойду, — отмахнулась я. От съетого и выпитого слипались глаза и куда-то двигаться, да и просто совершать какие-либо телодвижения совсем не хотелось. Остальной народ, примерно в таком же состоянии, вяло отмазывался от приставучей активистки.
— О! — вдруг оживилась Галина. — А давайте в сауну пойдем!
На это народ лениво, но согласился. Артур пошел договариваться насчет сауны, а мы неохотно собрались и стали ждать командирской отмашки.
Вернувшийся Артур предупредил, что баня освободится через десять минут и еще столько же понадобится, чтобы в ней прибрались. Мы за это время успели затащить стол обратно в домик и, вооружившись принесенными простынями, отправились париться.
Обычная банька с громким названием сауна выглядела как небольшой деревянный сруб. Почти сразу от дверей начиналась короткая, в три ступеньки лесенка, ведущая в небольшую вялотекущую речушку, густо поросшую по берегам камышом. Я брезгливо подумала о том, кто в такой воде может обитать, и зашла внутрь.
В баньке сладко пахло нагретым деревом и еще чем-то ароматным. Мы партиями "мальчики" и "девочки" переоделись, если так можно сказать, в простыни и набились в парилку. Машка, наряженная в предусмотрительно прихваченный из дома купальник, изучающим взором скользила по представленным на рассмотрение мужским телам — до этого их рассмотреть не представлялось возможным, так как это был наш первый коллективный выезд на природу, раньше все меропринятия проводились только в офисе. Я же сразу прикипела взглядом к обнаженному торсу Артура. В голову полезли непрошеные воспоминания.
Золотов, словно почувствовав мой пристальный взгляд, внимательно посмотрел на меня, а затем лукаво подмигнул. Я поспешила отвернуться, чувствуя, как предательски закраснелись щеки.
— Ой, хорошо! — выдохнула обливающаяся семью потами Машенька. — Ну, посидели, попарились, теперь надо и окунуться.
Все, как по команде, вскочили и побежали к речушке. Я лениво топталась сзади.
Машуня подбежала к лесенке, с разбегу сиганула в речушку и без звука скрылась под водой, чтобы через минуту выскочить почти в свой рост с диким воплем.
— Мама! — взвизгнула она. — Ледяная! Вода ледяная!
Уже разохотившиеся мужички попятились назад, один Артур красивой ласточкой нырнул в речушку и поплыл Машке навстречу. Бережно обхватил ее, помогая доплыть, проследил, чтобы она поднялась по лесенке, и только затем вылез сам.
— Да, водичка что надо, — Золотов сверкнул белыми зубами. — Аж дыхание перехватывает. Так что больше никаких запрыгов с разбега. Еще не хватало, чтобы кому-то плохо стало от таких температурных перепадов.
Все послушно закивали.
