— Эйсинора!
Услышав крик, Эйсинора повернулась к карете и увидела Секлецию, сидящую рядом со Слепым.
— Ты, что, бросила моих братьев? — догадываясь, настороженно спросила Эйсинора.
— Так нужно, — не стала отрицать Секлеция, не собираясь углубляться во все подробности.
— Ты вертихвостка! — воскликнула Эйсинора, и добавила: — Я тебя ненавижу!
Она демонстративно отвернулась и потянула за руку Слэя, точно боялась, что и его уведёт ненасытная Секлеция, забывая при этом, что сама украла его. Бзын поздоровался со Слепым без особого энтузиазма, а тот его попросил:
— Ты побудешь некоторое время дримом?
— Мне за подло тебя славить, — хмуро ответил Бзын.
— Можешь не славить, — согласился Слепой, — главное, займи эту должность, она вакантная.
Бзын помялся и решил, что должность без обязательств ему подходит. Оставив Слепого, он отправился в башню, куда уже ушли Слэй и Эйсинора. Слепой не стал садиться в карету, а взял Секлецию за руку и повёл во дворец властелина. Стоило им зайти в кабинет Слепого, как Секлеция сейчас же потребовала удалить сазана из аквариума подальше от дворца. Слепой тот час же согласился и позвал попавшего раннего чиновника, с триграммой неизвестно какой ступени, наказав ему, чтобы сазана тут же убрали.
— Вы хотите съесть его на завтрак? — бодренько спросил чиновник.
— Ни в коем случае! — воскликнула Секлеция, чуть не согнувшись от отвращения: — Уберите его подальше!
— Хорошо, — сказал чиновник и склонился перед Секлецией.
— Пойдём, без нас разберутся, — прошептал Слепой, обнял её за плечи и повёл в спальню.
Секлеция безропотно пошла с ним, ощущая, что ей совсем не противно с ним идти, а можно сказать – приятно. «Он же, моя первая любовь!» — подумала она, убирая все преграды и поворачиваясь к Слепому лицом. Их поцелуй был обоюдным и вызвал у них одинаковые чувства, отчего они торопливо снимали одежду, чтобы соединиться и удовлетворить своё вожделение. Гаврош, о котором они совсем забыли, остался за дверью и думал о том, что Секлеция сделала правильный выбор, а Слепой – классный мужик. Возможно, он подойдёт лучше маме, чем банда волосатых братьев Гай. И, возможно, Гаврош разрешит ему стать для него отцом.
***
Появление странного Кота не озадачило тех, кто собрался во дворце Уолла, так как они все, по сути, имели дименсиальные ипостаси, и пройти сквозь стекло им сущий пустяк. Они заинтересованно посмотрели на Кота, заявившего, что Лури похитили совсем не по вине Мари.
— Прежде всего, я хочу познакомить Тим со всеми присутствующими, — сказал Кот и, рисуясь, взял в свою лапу руку Тим и чмокнул с реверансом. Тим хихикнула и улыбнулась коту, забыв, на мгновение, о своём сыне.
— Кроме вас, уважаемый Кот, я всех знаю.
— Вот этого человека, по имени Морриер, на самом деле зовут Мо, и он любит гулять большим котом, — сказал Кот и Морриер, лукава улыбнувшись, превратился в большого рыжего кота. Тим тут же засунула в его рыжую шерсть руки и, закрыв глаза, промолвила:
— Как великолепно.
— Тим, я начинаю ревновать, — засмеялся Том.
— Я ещё не закончил, — сказал Кот и продолжил: — Молодой человек с именем Уолл, совсем не Уолл, а Онтиэинуола, и он не молодой человек, а девушка.
— Как?! — воскликнула Тим и хлопнула ладошками.
— Мне захотелось стать мальчиком, — ответила Онтиэинуола-Уолл и возмутилась: — А что такого?!
— Ничего, — ответила Тим и посмотрела на Тома: — Может, и мне стать мальчиком?
— Я буду тебя любить в любом виде, — сказал Том, а Кот повернулся к нему:
— Вас, уважаемый товарищ, зовут не Том, а…, — Кот сделал паузу и Том закончил его предложение: — Меня зовут Тёмный.
— Тёмный? — скривилась Тим: — Лучше я тебя буду звать, как прежде, Том. А почему ты не назвал своё имя?
— Потому что ваш Том стёр Мари память и внушил ей новую реальность, в которой она любит Тома, — сказал Кот.
— Ты это сделал? — спросила Тим.
— Иногда я делал плохие вещи, — чистосердечно признался Тёмный-Том, словно его пожурили за то, что он украл пирожок со стола
— Теперь я понимаю, почему взбесилась Мари, — сказала Тим, опустив голову, а потом обратилась к Коту: — Ты ей сказал, что сделал с ней Том?
— Нет! К сожалению, это сделали другие силы, — ответил Кот.
— Те, которые похитили Лури? — настороженно спросила Тим.
— Да, — ответил Кот.
— Что им нужно от Лури? —
— Им нужен не Лури, — сказал Кот, — им нужен Хутин.
— Я его закатала, — призналась Тим. Том удивленно посмотрел на нее, и она торопливо сообщила: — Я его сейчас выпущу!
— Не спеши, — придержал её Кот, — только тогда, когда они отдадут Лури. Я буду посредником.
— А где моя мама, Маргина? — спросил Уолл.
— Какая Маргина? Здесь твоя мама? — не поняла Тим.
— Настоящее имя Мари – Маргина, ответил Кот, — я думаю, что она вместе с Лури.
— Она ничего ему не сделает? — озабоченно спросила Тим.
— Думаю, нет, — сказал Кот, но сомнения в его голосе Тим уловила.
Кот не ошибался, так как Мари, она же Маргина, находилась рядом с сыном Тим, так же, как и Лури, укутанная тёмным туманом. Она видела то ли сон, то ли явь, где, как картинки, проносилась её жизнь, которую не скрыл, а уничтожил Том, зачищая её память. Те скудные остатки, которые подарили ей тёмные, только расстроили её и помогли осознать невозвратимость потерянных воспоминаний. Перебирая последние события, Мари понимала, что тёмные её использовали, как оружие, но жажда мщения затмевала рассудок и требовала сатисфакции.
Тёмные обладали какими-то новыми способностями, с которыми ей не справиться. Как она поняла, тому помогало то, что они умели использовать человеческие эмоции и играть на них. Пусть Маргина не являлась человеком, но она использовала человеческие качества, мораль, эмоции и человеческие привязанности. Она их ценила за неповторимость и алогичность, считая данные качества достоинствами, а не воспринимала их, как недостатки.
Очнувшись, она увидела, что лежит на сером грунте без малейшей расцветки, а над ней куполом темнеет облако, в котором мелькают какие-то ужасные лица, и, не успевая сформироваться, распадаются в пыль.
— Мама, — послышалось рядом, и Маргина увидела, как из грунта вылепилось тело ребёнка, который снова позвал: — Мама.
«Бедненький», — подумала Маргина и потянула к себе ребёнка, взяв его на руки. За ним, как пуповина, тянулся шлейф из грунта, который погружался в каменную твердь поверхности планеты. «Так это ребёнок Тим!» — прозрела она и хотела швырнуть его, наливаясь яростью к Тёмному.
— Мама, — жалобно проурчал ребёнок, и Маргина поняла, что не сможет его отшвырнуть, а тем более, оставить. Его облик огромного спутника Тимурион, утратил свою реальность, а превратился в маленького, крошечного ребёнка, испуганного и зовущего свою мать. Ребёнок ткнулся в её грудь, и она поняла, что он хочет есть. Перебирая свои глифомы, она нашла в закоулках памяти, не снесенных Тёмным, представления о кормлении дочери, о которой толком ничего не знала, и соорудила себе грудь. Ребёнок тут же присосался к соску и заурчал, словно котёнок.
