Наконец он понял меня и расположился в кресле, как можно плотнее запахнув полы домашнего халата.
— Если вы хотите сократить нашу беседу до необходимого минимума, — заявил я, — то просто ответьте мне на несколько вопросов. Я не стану вас призывать быть честным со мной, очень надеюсь, что вы и так понимаете необходимость откровенности.
— Раз вам нужно только поговорить, — обрёл уверенность в себе или же начал делать хорошую мину при плохой игре Кюнсберг, — могли бы выбрать менее театральный способ.
— Просто прийти и постучать в ворота поместья? Вы бы приняли у себя террориста номер один? Не вызвали бы все спецслужбы Розалии сразу? Я и так достаточно сильно рискую, самому совать голову в петлю желания нет.
— Давайте на самом деле сократим наше общение. Я и без того по вашей вине оказался на обочине политики и не знаю, как скоро закончится моё изгнание.
Вот теперь мне захотелось самым вульгарным образом дать ему по морде. Приложить так сильно, чтобы пару зубов выбить, оставив по себе хорошую память. Выходит, это я виноват в том, что он сидит в поместье и дрожит от страха. Ловко он всё вывернул — настоящий дипломат. Но со мной такие трюки не работают.
— Вы организовали мою встречу с тем, благодаря кому я стал террористом номер один, — резко сменил я тон, давая выход своей ненависти к этому человеку. — Отвечайте, кто он такой? Кто этот грёбаный эльф, который может вас выставить из комнаты едва ли не жестом?
Я намеренно давил на него, расшатывал нервы старому аристократу, стараясь задеть его за живое. Вряд ли он испытывает тёплые чувства к тому эльфу, а значит, мне осталось преодолеть лишь один, но самый важный барьер — осторожность.
— Его доверенные лица вышли на меня за несколько месяцев до праздника в честь спасения принца Максимилиана. Мне представили безупречные документы из Шиона — он аристократ в энном поколении. Корни его семьи уходят в такую невероятную глубь веков. Я не стал интересоваться, для чего ему нужно нанимать вас — мне вполне хватило и документов.
— А также щедрых комиссионных, — усмехнулся я.
— В наших кругах о деньгах думать не принято, — отмахнулся фон Кюнсберг.
— Я понимаю, что вы рассчитывали на выгоду иного рода, — кивнул я. — Вот только не лгите мне, что не навели о нём справки ни до, ни особенно после инцидента близ урба Марний.
— Я расскажу вам всё, — согласился барон, — но, уверен, что это будет куда меньше, нежели вы рассчитывали, вломившись ко мне в поместье. Я не так стар, чтобы не бояться смерти, а вы видели этого эльфа и понимаете, что об иных личностях лучше знать как можно меньше.
— Вы весьма рассудительный человек, барон. — Я глотнул сигарного дыма и выпустил его струёй в потолок, хотя очень хотел пустить облако в лицо фон Кюнсбергу. Но до таких пошлостей опускаться не стоит. — Я вас внимательно слушаю.
Детектив 3
Не думал, что снова увижу этого человека. В своём кабинете лысый старичок с торчащими из-за ушей волосами смотрелся солиднее, чем в полузаброшенном саду. Однако внешность его никак не соответствовала занимаемой должности. Глядя на него, никогда не подумаешь, что перед тобой глава надзорной коллегии целого урба. Но стоило только заглянуть ему в глаза, и сразу всё становилось на свои места. Взгляд у магистрата Монгрена был холодно-профессиональный — он на всех смотрел одинаково равнодушно. Что на своего подчинённого, что на меня, что на какого-нибудь преступника или же на высокое начальство.
— То, что вы говорите, я бы счёл бредом, — произнёс он, — если бы не недавние события. У вас потрясающий талант оказываться в самом центре преинтереснейших событий.
— Не могу сказать, что я от этого в восторге, — ответил я.
— А я и не говорю, что вам повезло. — Неясно, шутил Монгрен или нет, на лице его не отразилось ни единой эмоции. — Я изучил досье этого Бомона — он уже успел хорошо наследить у нас. Зачем он вообще вышел с вами на контакт?
— Бомон дважды побывал в Марнии, — сообщил ему я, стараясь не глядеть на сидящего рядом Дюрана. — Я столкнулся с ним после убийства Равашоля — Бомон прикрывал побег убийцы, прикончившей анархиста.
— Судя по тому, что вы живы, в отличие от комиссара Робера, вам удалось с ним договориться.
— Я не стал устраивать дуэль, — пожал плечами я, — понимал, каков будет её исход.
Монгрен приподнял бровь, требуя продолжения.
— Я прыгнул в окно следом за убийцей, попортил руку о трос — у меня и сейчас два пальца не гнутся, а тогда я считал, что вообще без ладони останусь. Болели ноги после приземления. В общем, я был не в лучшей форме, чтобы стреляться с террористом, да ещё и бывшим «кронциркулем». Бомон вряд ли из тех разведчиков, что проводят больше времени за бумагами, нежели «в поле».
— Убедительно, — согласился Монгрен. — Хотя вряд ли вы упомянули об этом, не так ли?
Я лишь плечами пожал в ответ.
— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать ваше поведение. С ваших слов я понимаю, что Бомон знает о том, что вы связаны со спецслужбами несколько теснее, нежели обычный детектив «Континенталя». Вы не только работали в группе Робера, но и после оказались вместе с Равашолем, что навело Бомона на определённые мысли.
— Вы считаете, он хочет выйти на связь с нами? — спросил Дюран.
— Бомон «засветился» и сделал это намеренно, вряд ли он доверяет мне настолько сильно. Значит, преследует какие-то свои цели.
— И не только он, но и его хозяин, — добавил Монгрен. — Они решили вести с нами какую-то игру, я намерен выяснить, какую именно. Так что хочется вам того или нет, но вы теперь в команде.
— Той, что ловит перевёртыша?
— Вы отказались — ваше право, я не стану насильно тянуть вас в то дело. Но Бомон и особенно его хозяин слишком опасны, чтобы пренебречь ими, коллегия займётся и этим делом. А вы оказались очень уж глубоко в него вовлечены — в этот раз я вашего отказа не приму.
— Что за игру они пытаются вести? — удивился я.
— Для начала Бомон решил прощупать вас, понять, куда вы побежите первым делом после его разговора. В полицию, к Робишо, в жандармерию, контрразведку или к нам в коллегию. И уже исходя из этого решать, стоит ли играть дальше и если стоит, то как.
— Сложно, — пожал плечами Дюран. — Какая-то совсем уж мудрёная комбинация получается.
— Бомон и его хозяин оказались в такой заднице, — как-то не ожидаешь от интеллигентного старичка вроде Монгрена даже такого безобидного ругательства, — что им только и остаётся, что строить подобные комбинации с невероятным количеством «если». У них другого выхода не осталось.
— Я не могу взять в толк, в чём цель, — сказал Дюран. — Он намеренно подставляется нам, даже не нам, а любой спецслужбе, даже не знает точно, какой именно. А ведь жандармы на него серьёзный зуб имеют — с ними ему никак связываться нельзя.
— Довольно, — поднял ладонь Монгрен, — я и без вас понимаю, настолько всё зыбко. Но мы должны разобраться в этой ситуации. Старший инспектор Дюран, вы возглавите группу, занимающуюся Бомоном. Первичная цель — узнать характер его деятельности в нашем урбе. После того как выясните, будем решать, что с ним делать дальше. Ваш отказ, — Монгрен обернулся ко мне, — как я уже говорил, не будет принят во внимание. Вы слишком ценный фигурант, чтобы выпускать вас из поля зрения. С вашим начальством я вопрос решу.
Покинуть здание коллегии в тот день мне было не суждено. Выйдя из кабинета Монгрена, мы прошли к Дюрану, и мой бывший взводный тут же напустился на меня.
— Почему не сказал о том, что снова видел Бомона?
— И отпустил его, — хмыкнул я. — Ты был на взводе после гибели Робишо, я не хотел рисковать.
— Не самый умный твой поступок, ротный.
Кажется, Дюран уже остыл и ругался со мной просто для порядка.
— Я был бы трупом, Дюран, — ровным тоном ответил ему я. — Я видел, как стреляет Бомон: даже будь я в лучшей форме, мне с ним не тягаться. А броню он мне уже испортил к тому моменту, если помнишь.
