Однако ни годы, ни скверные привычки никак не сказались на остроте его ума. Роджер IV был столь же прозорлив, как и в юности, когда добивался престола, несмотря на все препоны.
Вошедшие в малый зал приёмов Квайр с Береком сразу опустились на колени перед монархом. Все знали, что Роджер IV легко может продержать в этой неудобной позе даже самых пожилых и титулованных придворных сколько угодно долго, демонстрируя свою власть над ними. Однако этой ночью у его величества не было ни времени, ни желания показывать, кто главный в этом зале. Взмахом руки он велел обоим подняться и подойти ближе. Продолжением царственного жеста его величество отпустил гвардейцев. Когда же за ними закрылись двери, Роджер IV обратился к Квайру и Береку.
— Любезные капитаны мои, — при этих словах Берек едва заметно скривился, что не укрылось ни от короля, ни от Квайра, — я призвал вас, дабы вы снова соединили усилия ради славы Страндара.
— Я готов! — выпалил Берек, шагнув вперёд. — Лишь укажите мне цель, государь.
— Цель сейчас ясна всякому, кто имеет глаза, — скривил полные губы в ухмылке его величество, — ведь именно туда направлены взоры монархов всех Святых земель.
— Водачче, — произнёс Квайр, ухмыляясь в ответ, и ухмылка его была удивительно мерзкой.
— Проницателен как всегда, мой хитроумный капитан. — Берек подумал, что если Квайр из них двоих хитроумный, то какой же он.
— Последние события, верность которых я проверял для вас, ваше величество, — согнул тот спину в поклоне, полном фальшивого подобострастия, — говорят о том, что в городе всё изменилось. Город официально подписал Салентинскую унию, войдя в неё на правах полиса, а прежний властитель Водачче стал полноправным дожем и имеет теперь место в Совете Высоких [2]. Он запретил в городе исповедовать все религии, кроме учения Веры, отменил закон, запрещавший некоторым орденам Церкви пребывать в Водачче. В общем, стал самым обыкновенным салентинским дожем.
— И чем я могу служить вашему величеству у берегов Водачче? — поинтересовался Берек. — Нужно остановить там торговлю? Это будет сложно для моих морских псов, но возможно. Каперство в том регионе сулит большие барыши, а рейды можно списывать и на красноволосых. [3] Их ведь сколько не давили Барлетта и герцог Бардорба, они всякий раз поднимают голову.
— Заманчиво, мой верный морской пёс, — длинные, распухшие пальцы короля оставались удивительно быстрыми и ловкими, он оставил в покое бороду и сплёл их, уложив ладони на объёмистом чреве, — но не сейчас. Не сейчас. Нынче у нас совсем иная цель.
Он помолчал немного, как будто собираясь с мыслями или же ожидая вопросов, однако оба капитана не спешили задавать их.
— Сейчас многие не только смотрят на Водачче, но и тянут к нему свои руки, — продолжил Роджер IV. — Салентина первой заполучила этот приз, однако его ещё надо удержать. На Водачче нацелились Адранда и Билефельце, да только они уравновешивают друг друга. Наши отвергшие Господа друзья из Виисты тоже не прочь раскрыть рот на этот кусок пирога — им пригодится такой порт на побережье Внутреннего моря, но куда больше Смотрители желают щёлкнуть по носу Святой престол.
— Так, значит, мы поможем виистанцам? — решился-таки задать вопрос Квайр. — По чести сказать, недолюбливаю я их. Слишком уж гневно они обрушиваются на столь любимые мною пороки. Я больше двух десятков раз приговорён в Виисте к смертной казни, и из них, представьте себе, ни разу за шпионаж. Там карают смертью за распутство! Немыслимо!
— Воистину так, — согласился король, и его лицо озарилось улыбкой — никто не смог бы оспорить у него лавры первого распутника Страндара, даже сейчас. — Ты правильно сказал, мой хитроумный капитан, мы поможем Виисте захватить Водачче, или же попробовать сделать это. Даже если им удастся заполучить этот порт, он принесёт им больше проблем, нежели выгод, и заставит увести известную часть флота из Полночного моря в Срединное.
— Но дело не только в этом, — понял Берек. — Главная цель вовсе не в том, чтобы, усилив, ослабить нашего союзника в Святых землях.
— Верно, мой прозорливый морской пёс. Главная цель всего предприятия — это Валендия. Карлос VIII, который с помощью герцога Бардорбы сумел сохранить корону, теперь ищет реванша. Его королевство ослабло после гражданской войны, и многие в Святых землях скинули его с политической доски.
Довольно было одного взгляда в глаза его величеству, чтобы понять — его к этим многим не стоило относить.
— Заполучить первоклассный порт по ту сторону Ниинских гор будет для вашего валендийского кузэна весьма серьёзным шагом, — поддержал короля Квайр. — А главное, заявлением о возвращении Валендии на большую политическую арену.
— Вот этого вы и не должны допустить, мои капитаны. — В голосе его величества звенела сталь, и Квайр с Береком поняли — провала миссии Роджер IV им не простит. — Валендия должна остаться за Ниинскими горами. Ещё один игрок в Святых землях не нужен.
И Квайр, и Берек быстро сообразили, в чём дело. Интерес его величества к Валендии объяснялся довольно просто. Водачче может стать шипом в боку у Виисты, откуда можно атаковать страну хаосопоклонников с юго-запада. Салентина вряд ли была способна на это — не имея регулярной армии, полагаясь лишь на наёмников, конфедерация городов-государств не могла устроить серьёзной войны с еретиками. Даже Поход за Веру против них, объявленный Отцом Церкви, провалился. Никто не пожелал месить грязь и лить кровь в опустошённой гражданской и религиозной войной стране, где поживиться особо нечем. Для наёмников Вииста интереса не представляла. А вот опасность от хаосопоклонников исходила более чем реальная. Смотрители могли призывать из Хаоса Изначального смертоносных тварей, легко решающих исход на поле боя.
Но там, где бессильна оказалась Салентина, Валендия имела куда большие шансы на успех. После гражданской войны, которую остановил герцог Бардорба, в Валендии имелось множество людей, отлично владеющих оружием и умеющих воевать. Им не находилось никакого дела дома, потому что, кроме войны, они не знали — да и не желали знать, говоря по чести, — ничего. К тому же, в отличие от салентинских наёмников, валендийцы нация весьма набожная, и само существование Виисты было для них оскорблением Веры и Господа. Без всякого золотого стимула тысячи полунищих, зато отменно владеющих пикой, шпагой и мушкетом гидальго готовы были отправиться за горы драться с еретиками. Да только сами горы были почти неприступны — немногочисленные перевалы через них стерегли виистанские крепости, где, кроме сильных гарнизонов, постоянно находились несколько самых могущественных среди смотрителей, прозванных легионами. [4] Водачче решил бы эту проблему, став морской базой для Валендийского флота, где можно беспрепятственно высадить армию для вторжения в Виисту.
— Водачче должен либо достаться Виисте, либо остаться салентинским, — подвёл итог Роджер IV.
— Ваше величество, видимо, из-за того, что сейчас царит кромешная ночь, вы не заметили ещё один весьма перспективный вариант развития событий, — во второй раз поклонился королю Квайр, вложив в этот поклон ещё больше подобострастия, хотя Береку казалось, что это просто невозможно.
— Изложи же свой без сомнения дерзкий план, многохитрый капитан, — благосклонно кивнул ему Роджер IV.
Квайр расплылся в довольной улыбке, будто кот, перед которым поставили целую миску отменной сметаны, какую обычно он с риском для жизни пытается воровать на кухне. Берек понял, что следующие слова Квайра ему совсем не понравятся.
Антрагэ был готов к визиту сюзерена и отлично понимал: ничего хорошего от этого ждать не стоит. Дуэль явно не входила в планы герцога Фиарийского, и теперь простой высылкой в Водачче, как после Турнельского парка, Антрагэ уже не отделается. Он задел самолюбие короля, и пускай был прав перед Господом и людьми, но от королевской мести его это уже вряд ли спасёт. И сюзерен не убережёт. Официально никаких претензий у короны к Антрагэ нет, но он же может встретить наёмного бретёра, а то и целую компанию наёмников в тёмном переулке. Такое не редкость на улицах Эпиналя, как и любого другого города Святых земель. Как бы хорошо не владел рапирой Антрагэ, всегда найдётся тот, кто владеет ею лучше. Или же его просто возьмут числом.
