и подоткнула, чтоб не расползались, следом легли оставшиеся пледики как подушка, а последним я накрылась. Стоило прилечь, как я почти сразу погрузилась в вязкую пелену сна.
Мне снилось нечто невнятное, но определенно неприятное, нет не ужасное или болезненное. Но муторное и тягучее как карамель, оно обволакивало меня и не давало вырваться. Будто меня перекраивали, меняли организм по новым меркам. Чувства взбесились, но сон не отпускал, а затягивал в свои сети. Мне снился гигантский паук, хозяин этой сонной паутины, что поймал меня, и теперь роется в моей голове, в моих воспоминаниях… Они роились как стаи мошкары и паук с удовольствием ими лакомился.
Поглощал эмоции, высасывал знания и впрыскивал свой разъедающий меня яд.
Я металась во сне, и осознавала эти метания, но вырваться из плена сна не получалось. Когда я почти смогла проскользнула здравая мысль, что это от недосыпа: и кошмары, и невозможность проснуться… Я же в тот день, вернее накануне до 22 ждала правки от препода, и вскочила в 02:14, чтобы их внести, отправить окончательный вариант надо было в 7 утра, едва успела… Сколько бессонных ночей подарила мне эта курсовая… Которую никто и не собирался читать… Я всю неделю почти не спала. А в тот день вообще только 2 часа, и когда я угодила в люк было больше 21. Он же специально назначил встречу на 18.
Глава 2
Утро встретило меня на редкость мелодичными трелями, воздух наполнялся лесной свежестью и ароматами цветов. Пробуждение могло быть приятным… Но… Я с трудом разлепила свинцовые веки. Дурной сон налил все тело неподъемной тяжестью. Мышцы ныли и не слушались. Руками потерла лицо, чтобы скинуть остатки сна. Это немного помогло. К счастью опухшим оно не было, да и с чего бы вдруг? Проморгавшись, наконец осознала причины такого сна: ночью мешки разъехались, и я провалилась внутрь лежака, застыв между мешками в, на редкость неудобной позе. Не каждый йог так завернется.
Едва растолкав пакеты, я все же смогла принять нормальную позицию, лежа на спине на полу, иначе было не встать. Я по-прежнему находилась в Хрустальной лавке, высокий потолок украшали гигантские люстры со множеством драгоценных подвесок. Только представив, как мне их придется отмывать, я застонала.
Встать удалось далеко не с первой попытки. Обычные методы проваливались раз за разом, мышцы ломило нещадно, они так не ныли и после благотворительного марафона, в котором нас заставили участвовать в том году…
Исчерпав свое терпение, я перевернулась на живот, потом, отдышавшись, подтянула колени к груди, следом приподнялась на дрожащих руках и на четвереньках доползла до колонны, по ней заползла наверх. Голова немного кружилась, но терпимо.
Единственной мыслью стало разогнать кровь, для этого я принялась делать зарядку. После легкой разминки стало полегче. Голова по-прежнему оставалась тяжёлой. В очередной раз выполняя упражнения, я рукой задела кармашек на груди.
Внутри все похолодело… Он был пуст… Этого просто не может быть! Нет… Пушик был со мной с самого детства, с первого мастер-класса по рукоделию в ясельной группе детского сада. Мне нравилось воображать его своим хранителем. И единственным другом, мать просто зверела, если у меня появлялись хотя бы приятели. А тут… Слезы сами собой брызнули из глаз
— хозяйка, что случилось? Лио, ну чего ты плачешь? Чего потеряла? Все твои вещи тут — принялся увещевать знакомый голос.
— Пушик… — жалобно всхлипнула в ответ
— да, это я. И отчего же ты плачешь? — произнес все тот же голос. Теперь я его узнала, так в моем воображении звучал голос игрушки.
Резко развернувшись я застыла на месте. Пушик висел в воздухе, вот только он больше не был криво сшитой игрушкой (ну а как еще мог сшить почти младенец), теперь он сиял тем самым светом, что ранее шел от двери, он походил на любопытного духа, от которого остается туманный след, своего рода животное джин, среднее между лисом котёнком и плюшевым мишкой, с добрыми умными глазами, в которых плескалась энергия и изрядная доля лукавства. Тот, видя, что я его разглядываю, поворачивался то одним боком, то другим.
— но как? — тихо прошептала, как завороженная протягивая к нему руку, чтобы погладить. Он был именно таким как я и представляла, мягким упругим и прохладным. Шерсть не распадалась на волоски, а казалась единым монолитом…
— а это? Так тут магия разлита в воздухе, а ты сколько лет делилась со мной душевными силами, ещё и междумирье помогло. И вот я тут. Теперь я твой фамильяр. — гордо задрал нос этот лисенок (изначально он планировался именно им, но в процессе идея претерпела изменения).
— фамильяр? Прямо как у ведьм? — потрясенно уточнила я
— он самый, ты теперь маг, так что все логично. И ведьмы в этом мире тоже есть. И маги, и чародеи… — тот говорил гордым голосом, а потом вдруг стушевался — вот только я не совсем понимаю разницу.
— маг? Я маг? — потрясенно произнесла, глядя в глаза духу — и что же?
— ага! Самый настоящий, и в паспорте твоем теперь именно это указано. Я уже заглянул. — Пушик гордо выпятил вперёд мохнатую грудку.
— где? — я откровенно не поспевала за его мыслью. Тяжелый сон привел к заторможенности сознания. Стоило радоваться, что без головной боли и головокружения, хотя прежде со мной подобного не бывало…
— в сумочке твоей, он выпал когда ты её уронила — лис хвостом указал в нужную сторону
— ну да, молния давно сломалась, все никак не починю… — направляясь за ним, тихо пробормотала себе под нос.
Сумка лежала недалеко от чемодана, действительно рассыпав свое содержимое. Кроме вполне узнаваемых предметов там же лежала невнятная пластина, она была немногим длиннее и уже чем паспорт. И цвет был незнакомый неоново фиолетовый, не помню у себя ничего похожего…
— а где? — оглядела россыпь я.
— так вот — Пушик потыкал именно в эту пластину.
Я наклонилась и взяла ее в руки, стоило мне ее коснуться, как я осознала, что это универсальные документы. Я тогда не придала этому значения, как позже
