империалов, — сказал я. — А для меня это немалая сумма.
Знаете, у меня ведь семья. — В принципе правда, считая семьей Лойоша. А раз уж я женюсь, вскоре семья моя станет еще больше. — Вот я и подумал, возможно, когда вы будете разбираться с наследством, вы заодно посмотрите, хватит ли там, чтобы как — то покрыть этот долг.
— Посмотрю, сударь, — пообещал он не слишком уверенно.
Я об этом уже думал. Восемьсот империалов — деньги немалые. Примерно половина суммы, которую я получаю за то, чтобы кого — то прикончить [2], а это удовольствие не из дешевых. Собственно, суммарный мой доход по всем рядовым операциям обычно не превышает тысячи в неделю, а ведь есть еще и расходы, знаете ли. Уж не знаю, кто вы, в смысле, чем занимаетесь, но допустим, у вас вполне честное дело, скажем, вы странствующий ремесленник, седельник, и зарабатываете вы где — то десять империалов в неделю. Вот и подумайте, каково это — заработать в неделю всего два, и вот вы возвращаетесь после четырех напряженных рабочих дней [3], весь пропахший кожем и маслом, и в кармане всего — навсего два империала компенсации за тяжкие труды. Вот примерно так я и относился к потере этих восьми сотен империалов, и не собирался просто так списывать расходы.
Но как я говорил и повторю вновь — нельзя ввязывать в дела семьи должников, потому что они очень даже могут обратиться за помощью к Империи, а у Империи в этих вопросах совершенно нет чувства юмора. Так что я поднялся и сказал:
— Не волнуйтесь. Просто мне показалось, что вам следует узнать об этом до того, как будут решены вопросы с наследством, в противном случае я ни за что не позволил бы себе беспокоить вас в такое время.
Одарил его кивком и развернулся к выходу.
И когда уже коснулся двери, он выдал:
— Вы убили его?
Я развернулся так быстро, словно услышал шорох меча, покидающего ножны.
— Что?
Он остался где был, но определенно всеми силами удерживал себя, чтобы не отшатнуться.
— Я спросил, не вы ли велели его убить, — сказал он, и я даже зауважал этого парня. Видно же, что душа в пятки ушла от страха, но все равно задал вопрос. Тсалмоты обычно занимаются тем или иным ремеслом, иногда — торговлей, а так делают многие вещи, от которых другие заскучали бы, но у них репутация народа, который изобретает кучу разных способов делать одно и то же, наверное, чтобы не скучать. Крейгар однажды пересказал мне шуточку насчет тсалмота, который двадцать лет потратил, чтобы дойти из Малых Врат Смерти до Крюка, потому что исследовал все возможные маршруты, дабы определить, какой из них лучший. Я к чему: бесстрашия за ними не водится, так что этот парень меня впечатлил.
— Во — первых, — ответил я, — подобного я не делаю, вы наслушались кучи непроверенных сплетен. Я мирный человек, владеющий магазинчиком трав.
Во — вторых, зачем мне убивать того, кто должен мне денег? Он не может расплатиться, будучи мертв.
— Зато может расплатиться его брат, — сказал он.
Я даже моргнул.
— Что ж, тут вы в чем — то правы. Но — нет, я его не убивал. Просто ждал, когда он расплатится.
— Тогда кто его убил?
— Понятия не имею.
— Тогда вы знаете, почему…
— Я знаю то, что это был последний вопрос, на который я сейчас ответил, — проговорил я и шагнул к нему. — Я достаточно ясно выразился, или мне необходимо объяснить подробнее?
— Понимаю, сударь.
Это меня порадовало: всегда считал, что четкое взаимопонимание чрезвычайно важно.
Я кивнул, повернулся к двери, затем остановился и развернулся вновь.
— Почему его убили?
— Сударь?
— Должен признать, вы задали хороший вопрос. Кому нужно было его заземлить? Э, прошу прощения, — добавил я, ибо использовать подобного рода арготизмы при ближайшей родне как минимум грубо.
— Я не знаю, господин.
— Да? Что ж, где меня найти, вы знаете. Если услышите что — нибудь, сообщите мне. Потому что теперь и мне стало любопытно.
Я вышел вон и направился к себе в контору.
«Босс?»
«Да, Лойош?»
«Это что такое было?»
«Любопытство.»
«Ага.»
«В общем, я подумал, что если целью был я, то явно не единственной. А если кто — то в Организации убрал моего клиента, значит, и долг на нем.»
«Думаешь, если это так, он согласится?»
«Договоримся.»
«Ага.»
Я вернулся в магазинчик трав, миновал зал, где обычно играли в шеребу, правда, сейчас он пустовал. Поднялся по лестнице и кивнул Мелеставу, моему секретарю:
— Передай Палке, он мне нужен.
Он не сказал «я не знаю, где он», потому что сказать подобного он не может. Вместо этого он говорит «я найду его», и потом находит. Так принято вести дела в моей конторе.
Расскажу вам об этой моей конторе. В Организации у народа в основном никаких контор не водится. Они ведут дела из задней комнаты какой — нибудь таверны, или сняв апартаменты над лавкой жестянщика, или освободив кабинет в борделе, или еще в каком — нибудь из заведений, которым управляют на законных основаниях. А боссы — большие боссы, я имею в виду, — не имеют и этого, просто сидят целыми днями у себя в особняках и передают приказания псионически или же с гонцами. Но мне нравится, когда дела правильно организованы, и я люблю знать, где мои люди, и чтобы все было аккуратно.
Так что для Мелестава я поставил стол, за которым он сидит. Таким образом, всякий, кто приходит ко мне, первым делом видит сидящего за столом парня, который вроде как заполняет путевой лист для поставщика. Посетитель не видит, что Мелестав как минимум трижды делал «работу» и способен, не дрогнув, вырезать его сердце из груди. Но когда клиент приходит попросить денег в долг, или когда некий джарег желает открыть на моей территории собственное дело, первым перед ними предстает
