- Защищался? – Ордон смотрел на него в упор. – Эх, я понимаю. Старая военная закалка, возможно, рефлекс, но закон, приказ…
- Но ведь вы можете закрыть глаза на произошедшее, - Аур с надеждой посмотрел прямо в глаза капитану. – Клянусь честью война, я не убивал его.
- Мы то, можем, никому из нас не сдался этот вор и бродяга, который я уверен погубил немало жизней неповинных людей и пожалуй пришел к тому, что заслуживает, – голос капитана Ордона вновь сделался привычно мягким. – Но вот начальство вычтет у нас с жалованья за невыполнение прямого приказа. Мы этого несчастного должны были, в любом случае, живым доставить, а мертвым он никому не нужен. А у нас, любезный, семьи, детей кормить надо. Я бы и рад помочь тебе за былые заслуги перед Императором, но извини, не те времена настали. Самому помог бы кто.
Аур замялся, пытаясь подобрать слова. Может, стоило рассказать ему о своих былых походах в южные земли: к Меноровым степям, в пустоше? Все это походило на спектакль с заученными ролями и заранее известным концом. Но, от чего-то, старого пехотинца не покидала тревога. Он попытался себя мысленно успокоить. Самовнушение несколько помогло.
- Я могу заплатить вам такую неустойку и прибавить к этому столько монет, сколько будет нужно, чтобы вы, как следует, отдохнули после напряженного дня.
«Как следует» хозяин таверны подчеркнул особенно, намекнув Ордону, что он вовсе не собирается скупиться.
- Хм, – капитан прокашлялся, переглянувшись со своими солдатами, и Аур заметил едва различимую улыбку в уголке его губ. – Разве только, из-за уважения к вашим былым заслугам, любезный, – вздохнул он. – Я думаю, вас не затруднит выплатить мне и моим ребятам неустойку по десять монет серебром каждому, ну, а насчет второго вашего обещания, я думаю, вы определитесь сами с ценой, мой любезный.
Аур с трудом подавил, вырвавшийся было наружу, стон. Пятьдесят денариев серебром только неустойки? При этом хозяин таверны знал, что никакой неустойки не было и в помине. Ведь стражники еще в самом начале обмолвились, что достигли своей цели, убив незнакомца, чей труп валялся сейчас на полу бездыханный и холодный. На этот раз, помрачнев, Аур поплелся к стойке, где у него хранилась касса за неделю. Пятьдесят серебряных денариев! Ха! И сколько же они хотят за тот самый отдых «как следует»?
«Ну, никак не меньше того, что я уже даю» - подумал он.
Аур сгреб в мешочек, найденный тут же у стойки, по двадцать пять денариев серебром на человека и, крепко завязав узел, вернулся обратно к Ордону. Капитан стражников стоял на том самом месте, лениво покручивая ус. Аур, казалось, теперь забыл о страже и о прочих неприятностях, неожиданно свалившихся на его голову этой ночью и, с трепетом, протянул капитану мешок с монетами, который буквально прижимал к груди. За такие деньги можно было купить не один галлон пива и целую корову! Что за напасть свалилась на его рыжую голову, что за напасть… Аур разжал пальцы и отпустил мешочек в ладонь капитана. Серебро звякнуло и тут же исчезло где-то под доспехами Ордона. Звук монет еще несколько секунд эхом отдавал у Аура в голове.
- Однако приятно иметь дело с понимающими людьми, – капитан, у которого такой жест, по всей видимости, входил в привычку, хлопнул хозяина таверны по плечу. – А коли дело сделано, то сами задерживаться не будем и вас задерживать не станем. Как - никак, ночь на дворе.
Ауру в ответ только и оставалось, как пожать плечами. Мол, дело ваше, я то что.
- Так, Рукцан, Акбеш, хватай дохляка, да поволокли к лошадям, чего это он тут разлегся? Давай живо, живо, – капитан захлопал в ладоши.
Солдаты схватили тело и неспеша понесли его к выходу, где их ждали лошади. На миг Аур даже задумался над тем, а не поблагодарить ли ему самого Спасителя за то, что стражники не затребовали у него телеги, куда можно было бы погрузить труп? Чем не шутит бес? Глядя на капитана Ордона с его полными хитрости и злости глазами, можно было предположить что угодно. Ордон то и дело довольно потирал руки, словно купец после удачной сделки, и совсем не скрывал, что происходящее ему очень и очень нравится. Проследив за тем, как его последние двое солдат вышли из таверны, он повернулся к Ауру.
- Я не такой жадный, как ты думаешь, просто не хотел утомлять ребят не-нужными разговорами, что подняли бы цену. Где твоя баба, о которой ты сам же мне сказал, и почему оказалась заперта дверь после того, как оборванец попал сюда? Не находишь, что здесь пахнет укрывательством? За это ты и заплатил свои деньги, любезный, – капитан фыркнул и, резко развернувшись, зашагал к выходу, захлопнув за собой входную дверь.
Аур тут же прильнул к окну, через мгновение рядом выросла фигура супруги. Хозяин таверны был мрачнее тучи. Ночь выдалась просто ужасной. Он так и не мог понять, откуда взялся этот незнакомец в капюшоне, умерший на пороге его заведения и горько жалел о взятке, которую пришлось дать стражникам, которых теперь он вместе с Балей провожали взглядом, пока те не скрылись за углом улицы Котов.
***
- Ха! Ловко ты его уделал, капитан! Сто двадцать пять денариев чистого серебра, да этот грязный вор, наверное, подавился от желчи, что чуть не полилась из его рта, – захохотал Рукцан.
Хохот во всю глотку подхватили и другие стражники. Тут же послышались похабные анекдоты и шуточки про гоблинов-недоростков. Акбеш вслух рассуждал о том, как он потратит вырученные с Аура деньги, перечисляя среди своих развлечений шлюх, пиво и карты. Последнее из списка было невероятно популярно среди стражников, и он клялся своим конем, что, во что бы то ни стало, наконец, возьмет реванш у старого скупердяя сержанта Алисфура, дежурившего как раз в следующую смену. Остальные солдаты поддерживали Акбеша и точно также вслух мечтали о своей части при дележе. Естественно ни о каких вычетах из жалования речи не шло да и не могло быть в принципе. Они честно исполнили приказ, отданный им сверху и без особых проблем разобрались с тем странным парнем, что, как показалась кому-то наверху, сделал что-то неправильно или, вполне возможно, просто появился не в том месте и не в тот час. Такое практиковалась достаточно часто, и приказы об обезвреживании последнее время были также не редки. Только после того, как началась Чума, их небольшому отряду стражников самолично пришлось, как выражались наверху, «обезвредить» пятерых таких вполне на вид неприметных людей. Четыре мужчины и одна женщина, лет тридцати. Ходили слухи, что эти люди могли нести заразу, и в них могла жить Черная смерть. Но о какой к бесу Черной смерти заводить речь, если каждое такое обезвреживание приносило им очень неплохие деньги. Как, например, в этот раз. Пусть у паренька и не оказалось при себе кошеля с монетами и кинжала с огранкой, но вот старик, которому не посчастливилось, что «избранник» забежал именно в его дом, расплатился за это сполна.
