Ну пьяному море по колено. Правда, лужа по уши, но о последнем он не помнит.
– Легко,- горделиво ответил я.- Хоть сейчас.
– Сейчас не надо. Вот на мальчишник поедем, так там я тебя к Серой дыре и проведу…
Словом, добил он меня этой своей загадкой, а окончательно припечатал тем, что в тех местах, которые отмечены зелеными крестиками, наши подпольщики в Великую Отечественную хранили оружие. После войны про него, разумеется, забыли, к тому же тот единственный, кто знал о его местонахождении, был убит. Потом, спустя много лет, на тайник натолкнулись местные бандюки, но распотрошили они лишь одну захоронку, а остальные… Словом, если мне на мальчишнике взбредет в голову популять из настоящего ППШ или нагана, а также дать в честь уходящей холостяцкой жизни прощальный салют из ракетницы, то можно будет организовать и такое.
Это уже не мифическая Серая дыра со своим загадочным туманом. Тут все гораздо понятнее и в то же время веселее, причем настолько, что смысла отказываться я не видел.
А зря…
Глава 2
БИТВА У ВЕДЬМИНОГО РУЧЬЯ
На удивление легко мне удалось собрать небольшую, но могучую кучку. Во-первых, не обманули соседи – приехал-таки Генка. Уговорились с ним сразу после мальчишника вместе рвануть в Ряжск, ну а в эти выходные отметить встречу. Новый адрес Мишки нашелся у Валерки. Сам он хоть и не пришел в восторг от моей затеи, но согласие дал сразу. Получалось очень даже здорово, тем более что в Старице отыскалась и машина – Андрей уломал какого-то знакомого спелеолога, пообещав ему списать все долги. Уж не знаю, какую именно сумму тот ему оставался должен, но, судя по радостному виду водителя, можно было предположить, что немало.
Весь задок джипа был завален бутылками и закусками. Забыли мы, как позднее выяснилось, одно, но немаловажное – воду. Поначалу было терпимо, хотя мыть руки лимонадом это далеко не то, уж очень они потом липкие. Водкой? На такое кощунство истинно русский человек неспособен.
Потом мы про воду на время забыли – не до того. После третьей бутылки ударились в воспоминания, перебрали всех школьных учителей, включая нашу классную руководительницу, после пятой стали наперебой рассказывать друг другу забавные истории из школьной жизни, а когда мы накатили …надцатую по счету, Андрей предложил пострелять.
К сожалению, свою схему ходов и выходов он позабыл, оставив ее в пустом холодильнике, поэтому искали мы его захоронку больше часа, чуть не заблудились, но все-таки нашли. Правда, до самого склада Голочалов нас не довел, заявив, что дальше он сам, да и нет там ничего интересного, всего пара ящиков. Врал, наверное, но нам хватило и их. Почти все, даже аккуратист Мишка, были перемазаны как черти, и, когда Андрюха выполз из какого-то прохода, увешанный тремя ППШ и держа в каждой руке по ракетнице, вновь встал вопрос о воде, а уж после того, как всласть постреляли, он еще больше заострился.
Дело в том, что человек, который складывал эти автоматы на хранение, был большущим педантом и чертовски хозяйственным малым.
«Да у меня дядя на гуталиновой фабрике работает. У него этого гуталину просто завались»,- заявил кот Матроскин почтальону Печкину.
Это я к тому, что и ППШ и ракетницы смазаны были не скупясь, от души, и добрая половина перекочевала на наши руки. Пускай не гуталин, но тоже приятного мало.
Тут-то Андрей и напомнил мне про Серую дыру. Мол, почти у самого тупика бьет из стены родничок. В незапамятные времена один из спелеологов даже прорыл в полу что-то вроде ямки и, вспомнив «Приключения Тома Сойера», назвал ее чашей индейца Джо.
– Вариантов два,- предложил он.- Если там опять заволокло туманом, то до родника мы не доберемся, но если чисто – напьемся всласть.
– Напиться можно и здесь,- философски заметил Генка.- И, по-моему, я это уже сделал.- После чего устало закрыл глаза и по-барски махнул нам рукой: – Идите, дети мои, и обрящете. А потом и мне… притащите.
И ушел.
Нет, не в Серую дыру. Тело вообще никуда не ушло, зато дух воспарил. Мы даже услышали отчетливое рычание мотора – хр-р-р-р. Взлетал, наверное. Как Карлсон.
– Я чего-то тоже притомился, – зевнул Мишка.- Скачите одни, сынки, а я за холку подержусь.
И осталось нас трое. Брели мы к источнику не так уж и долго. Конечно, пробираться на четвереньках несколько затруднительно, но потом можно было идти в полный рост. До той самой развилки. Не буду повторяться, что я испытал, разглядывая крест над могильным холмиком, нарисованный мелом возле центрального из ходов, но тут раздался Андрюхин голос:
– Ну что, слабо стало? Не боись, вовремя остановимся. А хочешь, прямо сейчас назад повернем? Я пойму. Тут вообще-то многие пугаются.
И похохатывает эдак насмешливо.
Это он меня так подначивал.
– А как же вода? – недоуменно спросил Валерка.
– Если холодок по шкуре пробрал, значит, там Серая дыра хозяйничает,- вздохнул Андрюха.- Получается, что ходу до родничка нет.
А у меня и вправду этот самый холодок по спине пробежал. Нехороший такой. Видать, почуял организм неладное, сигнал послал, К тому же из дыры этой несло как из могилы. Тот, кому доводилось бывать на похоронах, знает – на кладбище даже земля пахнет иначе, смертью отдает. Это уже второй звоночек – первый изобразил мелом неизвестный доброхот-спелеолог. Умному хватило бы и одного, а мне и двух мало. Мне симфонический оркестр подавай с исполнением «Реквиема», и вдобавок чтоб академический хор дружно заорал в уши: «Не ходи туда, Костя, не ходи!»
Но ангелы на небесах не увлекаются хоровым песнопением. Не до того им. Они заняты более важными вещами. А тот единственный, которого называют хранителем, скорее всего, давно махнул на меня рукой по причине полной безнадежности собственных усилий, то есть моей абсолютной глухоты. Мол, не стоек человек в вере, в церковь не ходок, свечек не ставит, креститься не пытается – зачем я ему нужен?
Вообще-то на «слабо» меня последний раз брали еще в школе. Ох, и давно это было. Тринадцать лет прошло. Так что подначить меня трудненько. Но то в обычное время, а тут я словно окунулся в бесшабашную юность. К тому же, как я потом понял, сыграла свою зловещую роль психология – ну не мог я после столь долгой разлуки ударить в грязь лицом. Ладно Андрей. Тот был просто одноклассником, в друзьях у меня не ходил, но чуть сзади, у левого плеча, стоял Валерка, а уж он-то извини-подвинься, и срамиться перед ним мне никак не улыбалось.
Словом, рванул я туда, как конь ретивый, с которого слез Илья Муромец и он на радостях, пока хозяин не передумал, метнулся куда подальше. Андрей меня даже за руку придержал, мол, не лезь поперед батьки в пекло. Иду я за ним и размышляю, какого черта на это приключение поддался. Вроде не мальчик уже, почти тридцать лет, даже жениться собрался, а все не угомонюсь. И добро бы он меня к девчонкам потащил, хотя, говорят, в Москве они дорогие, так ведь нет, вынь да положь дураку Серую дыру.
