Алланон улыбнулся чуть теплее и про себя пожалел их. Спокойная жизнь в этой мирной долине для них закончилась, и в некотором смысле — по его вине.
— Что тебя привело сюда? — наконец спросил Шиа.
Высокий странник внимательно посмотрел на него и вдруг глухо рассмеялся, повергнув всех в изумление:
— Ты, Шиа. Я пришел за тобой.
На следующий день Шиа проснулся рано, вылез из теплой постели и торопливо оделся, дрожа от сырой прохлады раннего утра. Все еще спали. Юноша тихо пробрался в большой зал и разжег огонь в камине — пальцы онемели от холода. Даже в самое теплое время года по утрам в долине было поразительно холодно. Хотя долина была надежно сокрыта не только от взгляда людей, но и от капризов изменчивой погоды и зимние бури, идущие с севера, миновали Тенистый Дол, колючий утренний холод висел над холмами весь год, рассеиваясь только к полудню в прогревшемся воздухе.
Пламя в камине весело разгорелось. Шиа, удобно устроившись на стуле, задумался о странных событиях предыдущего вечера. Интересно, откуда Алланон его знает? Шиа редко выходил из Дола, и, если бы во время своих путешествий встретил высокого странника, он бы обязательно запомнил его. Вчера Алланон так ничего толком и не рассказал. Он молча закончил ужин, решив, что дальнейшие объяснения могут подождать до утра. Для юного долинца он остался таким же загадочным и непостижимым, как и в первые мгновения встречи. После ужина Алланон сразу же встал, извинился и попросил показать его комнату, сославшись на то, что ему надо хорошенько выспаться. Настойчивые расспросы Шиа и Флика остались без внимания. Братья еще долго беседовали, и Флик рассказал о странной встрече с Алланоном и об ужасном черном видении.
У Шиа исподволь крутился в голове один и тот же вопрос: откуда Алланон его знает? Он попытался восстановить в памяти все важные события своей жизни. Раннее детство он помнил очень смутно. Он даже не знал, откуда родом. Уже после, когда Омсворды усыновили его, ему сказали, что родился он в каком-то небольшом селении Западной Земли. Его отец умер, когда мальчик был еще совсем маленьким, поэтому Шиа почти ничего не знал о нем. Потом они жили вдвоем с матерью — Шиа припоминал кое-что: он играет с эльфийскими ребятишками, высокие деревья вокруг, пышная зелень, уединенное, безлюдное место. Ему было пять лет, когда мать внезапно заболела и решила вернуться на родину, в Тенистый Дол. Наверное, она уже тогда знала, что умирает, и спешила позаботиться о сыне. Долгий путь окончательно измотал ее, и мать умерла, едва добравшись до долины.
Все ее родственники к тому времени ушли в мир иной. Остались только Омсворды, которые, впрочем, были, что называется, «седьмая вода на киселе». Хозяин постоялого двора Карсад сам воспитывал сына — он потерял жену годом раньше. Он взял Шиа к себе, и мальчики росли как братья. Никто никогда не говорил Шиа, каково его настоящее имя, да он и не спрашивал. Омсворды были единственными людьми, что-то значащими для него, ведь они приняли мальчика как родного. Поначалу Шиа немного беспокоило то, что он полукровка, но Флик решительно убедил его, что это — особое преимущество, поскольку в нем соединилась жизненная сила сразу двух родов…
Юноша так и не вспомнил, когда же он мог видеться с Алланоном. Какие-то смутные образы, будто все случилось во сне, а не наяву. Что ж, может, так оно и было. Шиа рассеянно смотрел на огонь. Что-то в сумрачном страннике пугало его. Может, это — всего лишь воображение, но Шиа никак не мог отделаться от ощущения, что Алланон, как книгу, читал его мысли, видел его насквозь. Конечно, нелепо, но ощущение не проходило с того самого момента, когда темный странник впервые посмотрел на него. Флик тоже это заметил. Больше того, тихим шепотом он поведал брату, что Алланон может оказаться весьма опасен для них.
Шиа выпрямился и глубоко вздохнул. Снаружи уже начинало светать. Долинец поднялся подбросить в огонь дров и услышал из коридора ворчание отца. Вздохнув, Шиа отбросил праздные домыслы и поспешил на кухню — помочь по хозяйству.
И только в полдень Шиа снова увидел Алланона. Тот, наверное, все утро просидел в своей комнате. Явился он неожиданно, как раз в тот момент, когда юный долинец, удобно расположившись под тенистым деревом на заднем дворе, собирался наскоро перекусить. Отец был занят в гостинице, а Флик отлучился куда-то. Мрачный странник не стал менее таинственным — такой же сумрачный и неприступный, хоть и сменил зловещий черный плащ на светло-серый. Алланон подошел к Шиа и сел рядом, на траву, рассеянно взглянув на вершины холмов. Некоторое время оба молчали. Наконец долинец не выдержал:
— Зачем ты пришел в Тенистый Дол, Алланон? И почему ищешь меня?
Странник повернул к юноше суровое лицо, бледная улыбка скользнула по тонким губам:
— На этот вопрос, мой юный друг, не так-то просто ответить. Может быть, лучше сначала спросить тебя. Читал ли ты что-нибудь из преданий Северной Земли? — Он помедлил. — Что-нибудь о Царстве Черепа…
Шиа насторожился. Это название связывалось со всем самым ужасным, что только может быть, реальным и воображаемым. Этим названием пугали непослушных детей, да и взрослых бросало в дрожь, когда, собравшись поздно вечером у догорающего камина, они рассказывали друг другу страшные легенды. Это название вызывало в памяти рассказы о призраках и гоблинах, о коварных лесных гномах, что живут на востоке, о злобных троллях на дальнем севере. Шиа заглянул в сумрачное лицо Алланона и медленно кивнул. Тот немного помолчал и продолжил:
— Помимо всего прочего, я — хранитель преданий. Я много странствовал, может быть, больше всех из ныне живущих. И за последние пятьсот лет был, пожалуй, единственным, кто заходил в Северную Землю. Я много знаю о роде людском, много такого, о чем никто даже не подозревает. Прошлое стало смутным воспоминанием, но это, может, и к лучшему: история человеческого рода за последние две тысячи лет была не особенно славной, если не сказать — бесславной. Сегодня люди забыли о своем прошлом, мало знают о настоящем и еще меньше — о будущем. Теперь человек ограничился Южной Землей. Люди вообще ничего не знают о Северной Земле и всего лишь кое-что о Восточной и Западной. Жаль. Когда-то они были самым дерзким и дальновидным из всех родов. А теперь стали близоруки. Они довольствуются замкнутой, уединенной жизнью, отгородившись от остального мира. Ты, конечно, можешь возразить, что беды дальних стран еще не коснулись людей, а страх прошлого не дает человеку внимательно присмотреться к будущему.
Шиа почувствовал легкое раздражение, как будто Алланон обвинял лично его, и слова юноши прозвучали резко:
