Между тем должно было быть далеко за полночь и господствовала глубокая тишина, если не считать тяжелых шагов и благочестивого бормотания стражи. Я почти добрался до колодца, когда открылась дверь главного здания и Торбен в сопровождении Дэниеля вышел наружу. Инстиктивно я отступил в тень, не очень-то хотелось, чтобы Мастер разозлился из-за того, что я оставил ночью свою комнату. Они меня не заметили.
– Я не знаю, почему он умалчивает о чем-то, но абсолютно уверен в том, что он рассказал нам не все, – тихо молвил Торбен.
– Воспримем же это как должное, у него есть на то причины, – ответил Дэниель приглушенным голосом.
– Я не люблю противостоять такому опасному сопернику без знания всех фактов, – прорычал Торбен. – Оба не были дураками. Тем не менее он без труда убрал их со своего пути.
– Когда мы выступаем?
– Завтра.
– Кто же позаботится о Вашем ученике?
– Тимотеус? Это я предоставлю Урбану. Мальчик так и сяк не доставляет особой радости. Из него никогда не получится хорошего бойца.
Так они пересекли двор и снова скрылись во внутренних покоях монастыря. Я медленно стряхивал свое оцепенение и снова зашевелился. Зачерпнув воды, я поспешно побежал назад в мою комнату и, абсолютно несчастный, заполз в свою постель.
3
На следующее утро Торбен и двое остальных оставили монастырь, прежде чем мы собрались для утренней молитвы. Я бросил взгляд на отрешенное лицо моего Мастера, когда он выезжал из ворот, но он меня не заметил. С чувством потери я остался стоять позади.
После утренней молитвы меня задержал Мастер Урбан на входе в столовую.
– Ты знаешь, Тим, что твой Мастер должен был оставить монастырь. Я хотел бы видеть тебя в своем кабинете после завтрака, чтобы мы могли выделить кого-то для тебя. Твому обучению не должны мешать разные обстоятельства.
– Как Вы пожелаете, Господин.
Когда я плюхнулся на свое место, Мартен скорчил мне мину, будучи в хорошем настроении.
– Ну, теперь ты избавился от старого брюзги?
– Чего?
– Торбена. Он же ужасно строгий? Или нет?
– У него слишком часто были причины быть недовольным мною. – Вчерашние слова Торбена обо мне тяжелым камнем лежали на душе.
– Может быть, но все равно он далеко не весельчак.
– Он один из величайших бойцов, которые когда-либо были в Ордене. Это было честью – стать его учеником.
– Конечно, это честь, но не в радость. Или же? Меня волнует, кому же ты достанешься.
Таким вопросом я еще даже не задавался и ел молча и задумчиво.
После завтрака я, как и было велено, пошел в покои Старших и робко постучался в дверь кабинета Мастера Урбана.
Он сидел за залитым солнечным светом столом под большим окном с мозаичными цветными стеклами и что-то писал. Когда я вошел, он коротко вскинул голову и указал мне на стул. В свое время Урбан был устрашающим противников своих врагов и носил следы этих битв как знаки отличия. Он был высок, еще можно было распознать его прежнюю силу. Между тем это был старик со сморщенным лицом и белоснежными волосами. Глаза его пережили лучшие времена и он надевал маленькие серебряные очки, если он писал, которые он сталкивал на самый кончик носа, чтобы лучше видеть. Он закончил свою работу в тишине и только тогда обернулся, обстоятельно разглядывая меня поверх своих очков.
– Ты знаешь, Тим, что я позвал тебя не для того, чтобы назначить нового Мастера, не так ли?
Я машинально кивнул. Этого-то я и опасался.
– Первосвященник желает, чтобы ты выполнил одно важное поручение. Он хочет поговорить с тобой лично. Должен сказать, что мне совсем ясно, почему он выбрал именно тебя. Твой Мастер, Торбен, был не очень доволен твоими достижениями. Как продвигаются дела с чтением и письмом?
– Я тружусь над этим, – ответил я уклончиво.
Снова долгий, оценивающий взгляд.
– Хорошо, Тим. Следуй за мной.
Он поднялся и направился к двери в противоположной стене помещения. Она вела в коридор без окон, в который можно было попасть только из покоев Старших и в котором никто не нес стражу. Урбан постучася в дверь в правом торце и вошел, я последовал за ним против воли.
Теперь мы находились в кабинете Первосвященника и я показался себе крохотным в этих древних почтенных стенах. Маркус стоял возле великолепно сделанного подставца для чтения и листал книгу, выглядевшую очень старой. Он обернулся, когда я вошел, и улыбнулся дружелюбно. В то же время его глаза так пронизывающе смотрели на меня, что я не смог этого вынести и быстро уставился в пол.
– Итак, ты здесь. Помнишь ли ты о нашей беседе несколько дней назад, Тим?
– Да, Господин.
– Я говорил с тобой о миссии посланника.
– Да, Господин.
– Я передам тебе рукопись. Надежно спрячь ее, никому нельзя ее видеть – ни нашим братьям, ни горожанам, ни кому-либо еще. Ты не проронишь ни слова об этом. Урбан официально пошлет тебя к нашему миссионеру в Город, чтобы никто не задавал вопросов. Но твоим собственным заданием будет передать письмо одному конкретному человеку, и только ему. Я не строю никаких иллюзий в этом плане – это будет нелегко. Его трудно найти и еще сложнее установить с ним контакт и если он не прислушается к твоим словам, у тебя не будет второго шанса.
– Где я должен искать его?
– Я дам тебе карту, полученную от моего друга, с которым ты уже познакомился. Он всегда невероятным образом обо всем хорошо проинформирован.
Он запустил руку в ящичек на нижней части подставца и протянул мне маленький клочок бумаги. На нем был изображен дом в одном немного злачном квартале, насколько я про это знал. Не в таком гибельном и опасном как Гавань, но определенно не то место, которое хотелось посетить.
– Там я найду его? И должен просто постучать к нему в дверь?
– Если ты так сделаешь, то скорее всего обнаружишь себя на дне Гавани с камнем, привязанным к ногам, прежде чем даже осознаешь это. Ты будешь должен найти другой путь. Наблюдай за ним, жди подходящего момента. Но будь осторожен, ведь если он это заметит, то в лучшем случае скроется.
Я не хотел бы знать, что могло случиться в худшем случае.
– Никто не должен заметить, что ты передал ему сообщение. Кроме того, было бы неразумно и безуспешно приближаться к нему в одежде хаммеритского неофита. Он – не друг Ордена. Ты будешь носить неброское уличное платье. Неважно, сколько тебе понадобится на это времени, но только выполни поручение.
– Откуда я должен знать, кто тот, кого я ищу?
– Ты его узнаешь. Его глаза разного цвета.
Несколькими часами позже я нетвердой походкой покинул монастырь. Прямо возле своего бешено бьющегося сердца было спрятано искусно запечатанное письмо. Я лишь коротко глянул на него – там не было имени. Достаточно удалившись от монастыря, так, что никто из братьев уже не мог меня видеть, я бросился в заросли и, ежась от холода, сменил костюм неофита на грубую темную уличную одежду, которая была упакована в мой путевой мешок. Вместо своего молота я припрятал маленький наручный кинжал, который мне был гораздо больше во вкусу чем тяжеленный монстр. Но было также до боли понятно, что в случае нападения нужно спасться бегством, ведь как боец я был ниже среднего.
