— Но схожесть все-таки есть? — спросил Ермаков скорее утвердительно. — Я имею в виду… э-э, возникновение, скажем, этого Купола, Барьера и Тумана?
Локтев пожал плечами.
— Вы мне этим вопросом плешь проели еще там, снаружи, — сказал он. — Я понимаю, куда вы клоните. Но точного ответа все равно дать не могу. Про Восточные Пределы совсем ничего не скажу. Там все настолько давно было, что можно только гадать, какого талисмана это работа. А насчет Барьера и вот этого… — он ткнул большим пальцем вверх, на продолжающее оставаться белесым небо (точнее Купол). — Безусловно, есть вероятность, что и то и другое работа вашей любимой Шкатулки. Мощность у нее немереная, и каждый заряд рассчитан был на новые параметры работы — по крайней мере, так в записях говорится. Сам я, увы, с ней не сталкивался. Да, может это и Шкатулка, ну и что? Что нам с этого? Или она у вас имеется с собой, и вы намерены ее применить против ее же порождения? Так я бы вам не советовал: один Всевышний знает, что из этого получится.
— Шкатулки у меня нет, — ответил Ермаков, о чем-то размышляя. — И никаких ее следов за все это время обнаружить не удалось. По мне, так лучше бы она и не появлялась никогда. Кой дурак вывез ее из Поднебесной!
Локтев понуро вздохнул.
— Ортега де Вака, — сказал он. Вздохнул еще раз. — Во время Второй трансподнебесной… Вы не справедливы к нему, Виктор! Это был замечательный человек и настоящий ученый. Кто тогда мог знать, что все так обернется? Не всякий способен быть оператором настолько сильного талисмана. Вы вот, например…
— Ладно, оставим вопросы талисмановедения, — сказал Ермаков. — Тем более что дело это пока еще весьма темное. Несмотря на все научные усилия. Вернемся к нашим баранам… Насколько я понял, вам во вне тоже пробиться не удалось (Локтев энергично замотал головой, подтверждая). Значит, связь нам обрезало накрепко и вся надежда только на идею Энгара. А что, Семен Михайлович, вы скажете про внутреннее пространство Купола?
Локтев пожал плечами.
— Талисманной активности здесь не наблюдается. Обычный фон. Точнее говоря, обычный с учетом тех возмущений, которые вызывала коллекция Лабораториума. Ничего особенного. А вот что наверняка будет всем интересно, так это то, что, по крайней мере, одна установка Тесла в Городе работает. И будь у нас ровер или коптер — мы преспокойно могли бы на них передвигаться.
— Ну, это я уже в курсе, — с непонятной усмешкой ответил Ермаков. Усмешка, впрочем, относилась не к Локтеву. — Да вон и Равий видел, что в холмах кто-то как бы на ровере проехал… Ай да народ! — неожиданно восхитился он. — Мы там сидим пятьдесят лет снаружи и думаем, тут живого места нет! А они совсем даже напротив — на роверах разъезжают, пользуются, можно сказать, всеми благами цивилизации! Хотел бы я знать, кто у них тут такой шустрый оказался… Впрочем, информации нам пока хватит. Будем сидеть тихо, и ждать результатов эксперимента Энгара. Если связи не будет — придется уходить, ничего не поделаешь. Разведку мы в любом случае выполнили. И доказали, что попасть сюда можно. Если связь будет… Вот тогда и решим. В свете вновь открывшихся обстоятельств. Что-то еще?
— А как твои замеры? — спросил Локтев, выжидательно глядя на Ермакова.
— Ах да, — кивнул тот. — Мои замеры…Мои замеры показали примерно то же, что и ваши. Электрическое поля Тесла где-то в одну десятую номинала — так что меня никто своими сообщениями не удивил — повышенные СО2 и температура. Влажность, наоборот, пониженная. Это, скорей всего, связано с перераспределением водяного пара в верхнюю часть подкупольного пространства — вы, наверное, заметили, что Купол имеет цвет облачной дымки? Вот этим он и объясняется — я проверил спектрометром… Заметно повышена и ионизация, что характерно для замкнутого э-э… в нашем случае можно сказать "объема". Тут явно имеется отличие, по крайней мере, от изолята Поднебесной: там фоновые условия стабильны, здесь — явно идет накопление показателей. Такими темпами, если сравнить результаты измерений пятидесятилетней давности, лет через пару тысяч все подкупольное пространство превратится в нечто наподобие перегретого атомного котла, а еще тысяч через десять рванет как гигатонная бомба. Так, что мало никому не покажется… Этакое Сверхвремя Темных Сил для всего материка. Вот такие у меня получились измерения, товарищи. На этом совещание предлагаю закончить в виду позднего времени. И, как говорит капитан Ростовцев: Отбой! Усем пить спирт!!
6
Олегу приснился сон. Дурацкий.
Сначала ему снилась Земля и переброска на вертолете. Трясло. В открытую почему-то дверь задувал ветер и мешал Олегу проверять снаряжение. Потом без всякого перехода Олег оказался в воздухе, под парашютом. И завис там, как муха в патоке — ни вперед, ни назад, хоть вывернись. Он и вертелся, пока не надоело. Потом повис, высунувшись до пояса из подвесной системы и созерцая свои собственные ноги в берцах. Но так и не сдвинулся ни на миллиметр. А внизу расстилалась бесконечная, плоская как стол равнина в геометрических узорах полей, похожая на замысловатый персидский ковер. Высота была огромной и ничего больше, кроме этого узора различить было невозможно. А Олег висел без движения и с тоской думал, что торчит тут уже бесконечную прорву лет. Никому не нужный и забытый. Что последние команды поступали неизвестно уже когда. Что его собственные сигналы, по-видимому, ни до кого не доходят. И что неизвестно сколько еще ждать, когда парашютные стренги распадутся от времени — тогда, хотя бы, можно будет шлепнуться на эту мозаику внизу и узнать, какова она на ощупь… Тут Олег сообразил, наконец, что он это не он вовсе — а спускаемый аппарат инопланетного зонда, сброшенного когда-то на Пангу с летающей тарелки, зависшего в пангийской стратосфере и так и не сумевшего связаться со своим Центром управления полетом… — и проснулся.
Приснится же черт-те что, удивленно подумал Олег, лежа на спальнике и глядя в темноту. Нет что б нормальное что-нибудь. Про драконов, например. Или про Мордию, откуда ребята вытащили его едва не по частям. Да хотя бы и про Северный Кавказ… А тут, блин — инопланетный аппарат, сброшенный с летающей тарелки! Зелененькими человечками, блин… К Фрейду бы с таким сном. На что он вообще нужен?
Олег посмотрел на часы — пять утра, два часа до подъема — и решил уже больше не спать. Все равно скоро вставать. Наступающий новый день обещал быть весьма насыщенным, и требовалось обдумать кое-какие особенности предстоящей деятельности. А лучшего времени, чем рассвет для этого было не найти. Это он знал еще с курсантских лет.
