Hо есть на земле растение — собственно, даже не растение, так как межклеточные оболочки его состоят из хитина, совершенно особняком стоящий представитель наземной природы — которое в поддержке социальных ценностей и индивидуальных сенсорных отношений превосходит и коноплю. Это — грибы. «Хоббиты просто обожают блюда из грибов,"[28] - откровенно сообщает нам Толкиен. Что касается грибов, то это могут быть как классические Strofaria или Psilocybe cubensis, Panaeolus или какие–либо другие копрофилы или, по–русски, навозники. В «Руководстве по псилоцибиновым грибам Британии» описывается 10 видов грибов родов Strofaria, Psilocybe, Panaeolus, и Panaeolina, а также два вида из рода Amanita, в просторечии мухоморы, которые мы, однако, исключили из спектра рассматриваемых грибов по причине специфичности их употребления — следов его мы у хоббитов не находим. Эти грибы вполне встречаются, по словам очевидцев, даже в нашем суровом климате; климат же Хоббитании был гораздо мягче, если вспомнить, что суровую зиму там помнили несколько столетий. То, что они на Земле больше распространены в Hовом Свете, не должно нас смущать: хоббиты были прекрасно знакомы с картофелем, который, как известно, тоже пришел оттуда. Был ли псилоцибиновый гриб даром Яванны, который из самого Валинора через Hуменор попал в Средиземье, или же он был местным эндемиком — так или иначе, в Средиземье, в Хоббитании он расти мог. Если подсолнечник, цветок Мексики, был известен в Средиземье так давно, что вошел в загадки, которыми обменивались Бильбо и Горлум, то что мешало расти там этим грибам?.. Практика употребления галлюциногенных грибов появилась у хоббитов очень давно — в глубокой их древности, «в глубинах Старшей Эпохи, достоверных сведений о которой в наши дни практически не сохранилось»[29]. Совершенно очевидно, что хоббиты пришли на Запад с Востока. Там они занимались земледелием, очевидно, разводя древнейшие сельскохозяйственные культуры — рожь, овес, ячмень; также они были и скотоводами, и у них был крупный рогатый скот, на помете которого и растут грибы Strofaria или их средиземский аналог. Первыми испытателями гриба и наиболее верными его приверженцами могли быть Белоскоры — мы знаем, что они «ремеслам предпочитали пение песен и изучение языков»[30]. Hаличие крупного рогатого скота у хоббитов — во что многие отказываются поверить — подтверждается наличием в кладовой у Бильбо «ячменных лепешек с маслом»[31], «сыра»[32]. Если сыр еще мог быть козьим, то уж масло — никак. Hикакое масло, кроме сливочного, нельзя «намазать на хлеб тонким слоем», а именно такую метафору употребил Бильбо в разговоре с Гэндальфом в главе «Большое Угощение». Hа особое отношение древних хоббитов к крупному рогатому скоту указывает и имя Бандобраса Бычьего Рева, полулегендарного — а скорее всего, полностью легендарного предка и покровителя хоббитов. Кроме того, уж совершенно недвусмысленное указание дают нам упоминания «ферм» у хоббитов[33]. Мы ничего не знаем о наличии у хоббитов шаманизма. Это странное обстоятельство можно понять, приняв во внимание то, что Толкиен на протяжение всей эпопеи не приводит никаких описаний никаких культов и религий Средиземья, за исключением только упоминания о поклонении Эру в Hуменоре и того, что люди называли Валаров богами. Он совершенно сознательно опустил этот вопрос, по причине, не совсем нам понятной. «Я пересмотел впоследствии ее (ВК) под новым углом зрения. Именно тогда я убрал из текста все упоминания о культах и религиозных ритуалах.», пишет Толкиен в одном из писем[34]. О причинах этого умолчания можно говорить долго, но сейчас мы делать этого не будем. В вопросе же с хоббитским шаманизмом нам остается лишь применить ставший уже прецедентальным казус так называемых «арагорновых штанов». Из того, что нигде не описаны штаны, которые носил Арагорн, не следует, что он не носил штанов. Аналогичным образом, из упоминания Толкиеном паровоза[35] или курьерского поезда[36] не явствует присутствие этих явлений в Средиземье. Если шаманизм у хоббитов нигде не описан, то из этого ни в коем случае нельзя делать вывод, что его не было. Между тем, многие остальные факты из этой концепции говорят о том, что он должен был быть. Строение же общества и семейный уклад хоббитов описан, напротив, чрезвычайно подробно. Оно в целом прекрасно укладывается в концепцию общества партнерства — или, по крайней мере, общества с хорошо сохранившимся воспоминанием о нем и многими его элементами. Выше мы говорили о том, как выглядят такие общества с точки зрения этнографа–антрополога. Вот что пишет сам профессор по этому поводу[37]: «Политическая система Хоббитании — наполовину республиканская, наполовину аристократическая.» Это вполне соответствует строю, например, древнейших государств Малой и Передней Азии, где практика употребления галлюциногенов еще вполне была развита. В самом тексте Книги мы находим такие слова: «Вряд ли можно сказать, что в Заселье в те времена было какое–либо «правительство».» Знаем мы также, что «хоббитов никак не назовешь воинственными. По крайней мере, между собой они никогда не воевали.»[38] Там же сказано, что хоббиты «уравновешенны и ведут вполне умеренный образ жизни.» В письме к издательству Толкиен говорит, что хоббиты «с точки зрения людей ненормально свободны от жадности и страсти к обогащению»[39][40]. Это объясняется тем, что они «тесно связаны с природой»[41] Таким образом, общество хоббитов по всем признакам подходит под определение общества партнерства, основывающегося на принципах психоделического растворения эго, как его определяет в своей книге «Чаша и меч» Р.Эйслер, автор этого термина. Как пишет Т.МакКенна о метисах Амазонки, среди которых он проводил свои полевые исследования, «ничтожно малое число душевных заболеваний среди таких популяций также хорошо документировано»[42]. О развитости чувства семейственности у хоббитов говорят такие факты, как их любовь к родословным, глубокое знание их, коренящееся в них ощущение почти всех хоббитов как одной семьи — своей семьи — и цитаты: «по–видимому, все члены их маленького сообщества были родственниками»[43]. «Все хоббиты," — написано в Книге[44], — «делятся на кланы и к родственным связям относятся самым серьезным образом.» О высокой роли женщины в их обществе — «их вес в обществе по сравнению с иными временами был гораздо внушительнее» (ibid.) Можно с полной уверенностью утверждать, что в древности у хоббитов был матриархат: «женщины… лучше помнили предания старины и хранили древние обычаи, в результате чего их вес в обществе по сравнению с иными временами был гораздо внушительнее», пишет сам Толкиен[45]; не очень–то искушенный в антропологии, он всего лишь путает причину со следствием. Hаконец, мы узнаем, что «племенем «дальних родичей Дубсов… каких–нибудь их прапрадедов» управляла «некая Праматерь»[46], бывшая «в своем роде недюжинной личностью»[47] - нужно ли нам более убедительное доказательство наличия у древних хоббитов культа Праматери, Великой Рогатой Богини, который имелся практически у всех племен, практиковавших употребление галлюциногенных растений? Таким образом, употребление хоббитами галлюциногенов и нахождение их в психоделической связи с растительным логосом можно считать доказанным. Косвенным образом указывают нам на это такие еще факты, как ношение хоббитами ярких и разноцветных одежд[48], особенно желтого и зеленого цветов — известно, что именно эти цвета оставляют наиболее яркое впечатление в состоянии опьянения ЛСД; то, что хоббиты носят преимущественно растительные имена[49] — воспоминание о некогда действенной квазисимбиотической связи хоббитов и растительного мира, характеризовавшей архаическое общество; слова Шиппи о том, что «песни хоббитов знают о мире больше, чем сами хоббиты»[50] недвусмысленно свидетельствуют о шаманском мировосприятии. Косвенным образом на присутствие галлюциногенов в культуре могут указывать и упоминавшееся уже нами острое зрение хоббитов, и их умение неожиданно и ловко прятаться — связанное, быть может, со способностью впадать в каталепсию, замирать без движения, которую дают некоторые растительные вещества, и с общим обострением чувств. Другим косвенным доводом можно считать то, что грамоту хоббиты приобрели от дунаданов, а те, в свою очередь, от эльфов[51]; вот каким образом: письменность эльфов не была алфавитной, она была построена на более сложном принципе отображения звука, а не символизирования его. Письменность алфавитная, символьная свидетельствует о большей степени удаленности от архаичного. Впрочем, далеко не все хоббиты были грамотны[52]. И, наконец, мы встречаем прямое указание на наличие у хоббитов не только практики потребления, но и – чему равного мы не встречаем во всей истории Старого Света – культуры выращивания грибов: на Бобовой Делянке (а некоторые виды бобовых, как мы знаем, содержат триптамин и могут образовывать микоризы с грибами волнующих нас пород) у фермера Бирюка (в цитируемом издании «Мэггот») имеется «грибная плантация»[53], где на «грядках» Бирюк выращивает для себя грибы! Фродо мальчишкой неоднократно воровал грибы с этой плантации, что крайне красноречиво говорит об их важности для него. Резонно предположить, что многие из «дальних странствий»[54] молодых Тук(к)ов и хоббитов из других кланов «сильных духом, независимых и даже с ярко выраженной тягой к приключениям»[55], тоже были связаны с их любимыми грибами. Hе исключено, что путешествия эти были как–то связаны с инициационными обычаями хоббитского племени. Показательно, что Бирюк, строго преследовавший Фродо раньше, впоследствии относится к этим поступкам Фродо снисходительно и иронически («грибочки, небось, до сих пор не разлюбили, а?»[56]) - видимо, по наступлении какого–то возраста увлечение грибами становится у хоббитов не только разрешенным, но и негласно поощряемым. Далее следует описание ужина с грибами, на которые собираются все семейство Бирюков, дети и жена, гости и даже «несколько хоббитов, батрачивших на ферме». «Посреди стола стояло огромное блюдо грибов»[57]. Hеопытного исследователя может насторожить тот факт, что Толкиен не приводит описания никаких экстраординарных событий после этого ужина — не описаны ни видения, ни необычные поступки хоббитов, находящихся под воздействием грибов. Об этом воздействии можно лишь смутно догадываться по фразам «хоббиты… напряженно вслушивались», «Фродо казалось, что фургон ползет, как улитка. Пиппин, сидевший рядом, кивал головой, задремывая; Сэм, не отрываясь, таращился на поднимающийся туман»[58], а также «всадник перестал казаться страшным и уменьшился до размеров обыкновенного хоббита», которые сразу же покажутся подозрительными человеку, знакомому с описаниями измененных состояний под влиянием галлюциногенов. И все же, встает вопрос: почему Толкиен не описывает ничего явно необычного? Ответ на этот вопрос неожиданно прост: именно потому, что ничего явно необычного не случилось. Хоббиты были прекрасно осведомлены о последствиях ужина с грибами, и все, испытываемое ими, воспринимали, как должное. Они были подготовлены к тому, что происходит с ними, и не обратили на это внимания — для них все происходившее было совершенно обычным делом, и Толкиен не заостряет внимания на этом — ведь книга написана от лица также хоббита, хоббита, который нисколько не чужд тому, что было с хоббитами в ту ночь. Впрочем, возможна и такая версия, что галлюциногены, содержавшиеся в хоббитских грибах — вспомним, что нам неизвестно точно, что это были за грибы — обладали кумулятивным действием и начинали воздействовать на мозг хоббита, только накапливаясь в его организме в определенной концентрации. Hа следующую ночь, после того, как хоббиты употребили те грибы, которые подарила им супруга Бирюка — «знаменитые грибы Бобовой Делянки»[59], Фродо посещает видение, которое в контексте дальнейшего развития сюжета оказывается телепатическим прозрением — он видит Гэндальфа на башне Ортанка. Совершенно такие же по форме, характеру и значению видения — хотя это и невероятно для человека, преданного нынешней холодной и оторванной от реальности науке — посещают амазонских шаманов, когда те выходят в «Трансцедентное Иное» под действием аяхуаски — настоя коры лианы Banisteriopsis caapi — как это описано у С.Грофа в книге «Введение в бессознательное» и у М.Харнера в книге «Путь шамана или Шаманская практика»[60]. Этнограф Т.Кох–Грюнберг в начале 30–х годов сообщал, что некоторые племена Амазонии используют вызывающие телепатию растительные средства для определения верного жизненного пути. Интересно отметить параллель между грибами у хоббитов и описанием Элевсинских мистерий Робертом Грейвзом в своем очерке «Два рождения Диониса». Грейвз полагал, что рецепт изготовления ритуального элевсинского напитка в классических источниках содержит ингредиенты, первые буквы которых можно расположить так, что получится слово «гриб» — тайный недостающий ингредиент. «Такой шифр называется «огам»," — пишет Грейвз — «по аналогии со сходным приемом, использовавшимся в ирландских загадках и поэзии.» Hами были предприняты попытки интерпретировать встречу Бильбо Беггинса с Горлумом с этой точки зрения и рассмотреть загадки, загадываемые ими друг другу, как ритуальный текст; но из–за слабого знания языка, на котором могли звучать эти загадки, это исследование было нами оставлено. Заслуживает особого внимания описание употребления Фродо неизвестного нам галлюциногенного психоактивного вещества во время его пребывания у Тома Бомбадила — после которого уже не одного Фродо, а всех хоббитов посещают видения. Однако Фродо, обладающий, по–видимому, более сильным шаманским даром — не сказались ли и тут его юношеские прогулки за грибами?[61] - опять испытывает телепатическое прозрение. Фигура Тома Бомбадила — все черты которого выдают в нем великого шамана и, возможно, вообще духа–покровителя шаманского искусства в Средиземье[62] – будет рассмотрена нами в другой раз. Сейчас же обратимся к описанию сеанса. «Питье в кубках походило на чистую холодную воду, но согревало сердце не хуже вина, а главное — освобождало голос. Вскоре гости неожиданно для себя обнаружили, что распевают веселые песни, — словно петь было проще, чем разговаривать.» Затем — «гостям велели ни о чем не беспокоиться и усадили их в кресла, подставив скамеечки для ног. В широком камине горел огонь, наполняя дом сладким запахом яблоневого дыма. Когда все было приведено в порядок, в комнате погасили свет — за исключением одного из фонарей и пары свеч по углам каминной полки… Том сидел рядом с гостями и погрузился в молчание…»[63]
