Ознакомительная версия.
– Ты еще расскажи, как в детский сад ходил, – проворчал Соловьев, не выдержав романтических подробностей.
– Погоди, Бронислав, это важно, – возразил ему Ноэль. – Именно благодаря друзьям Джу я оказался в канадском индейском поселке, где, в общем-то, все и произошло.
Была в ее компании подруга Лизи, эмансипированная англичанка средних лет, сдвинутая на тарелочках, на мистике и оккультизме, мнила себя наследницей старинного ведьмовского рода. Вы, наверно, встречали таких людей. Они всюду видят знаки, дикими суевериями доводят до икоты окружающих. Но это не так важно. Главное, Лизи стала инициатором нашей поездки в индейскую резервацию – побродить по горам, искупаться в изумительно чистых озерах, приобщиться к тайнам прошлого. Был у нее там знакомый шаман, лечивший от всех недугов. Джу прикупила дорогой фирменный фотоаппарат и загорелась идеей, я нехотя последовал за ней. Лето заканчивалось, моя любовь тоже. Я знал, по возвращении в Гренобль вряд ли первым позвоню неугомонной подруге.
Деревенька лежала вдали от исхоженных туристических маршрутов в подножие гор, древних, опутанных легендами и преданиями. Желающие заработать индейцы с удовольствием пустили любопытствующих горожан подышать чистым воздухом, поесть местной пищи – непривычной, тяжелой и жирной для меня. Одноэтажные деревянные домики под старину с неудачно замаскированными спутниковыми тарелками, неугомонная детвора в национальных одеждах, но поголовно с современными мобильными телефонами – вот и вся экзотика.
Наша компания была большой – десять или одиннадцать человек, я уже не помню. Мы излазили окрестности, представляли быт доколумбовой эпохи, грезили о подвигах, а не о нынешнем закате великой расы охотников и следопытов.
Все решилось в один из вечеров. Мы поссорились с Джу, она ушла в домик пить виски, жаловаться подруге. Я остался у костра слушать охотничьи байки, тоже пить. Что еще делать, если мне осточертело в глуши.
Пахло жареным мясом с приправами, скошенной травой. Неподалеку пели, смеялись симпатичные индианки. Не было бы рядом Джу, я бы с головой погрузился в романтические глупости.
Вместо этого я затеял спор с Лизи. Я не терпел ее, высмеивал все потустороннее, отстаивал верховенство науки над чувствами. Я не замечал, что нас внимательно слушают двое – индеец с индианкой – еще не старые, но внушающие уважение каждым словом и жестом. Ее я встречал в деревне, его видел впервые. Они посмеивались над нашим спором, иногда вставляли замечания. Может, я ответил слишком резко, может, оскорбил, и женщина ушла, обиженно поджав губы. Мужчина нахмурился и до окончания посиделок молчал.
На следующий день рано на рассвете он подозвал меня к себе и предложил: давай отойдем. Я думал, будет бить, с трудом вспоминал, что же я ему наговорил. Голова болела от выпитого вчера и почти бессонной ночи (Джу выгнала меня из нашей комнаты, я спал в сарае).
Утро только зарождалось над соснами, рассыпало золото первых солнечных лучей по росе, растревожило птиц над покрытым пеленой тумана озером. Я внутренне смирился. Разговорить хмурого индейца не получилось, но оружия при нем я не рассмотрел. В рукопашной я был неплох, дрался до последнего, не щадя ни себя, ни противника. Прикинул – если что, отобьюсь. Но бить меня не собирались. Мужчина вывел меня в долину, повел вдоль оголившейся стены низких гор, поросших лесом и густым кустарником. «Заведет и бросит», – думал я. Уже потом понял, что шел за ним, как привязанный, не допуская самой возможности побега.
Он довел меня до узкого лаза меж камней, протянул фонарик, пакет со снедью и сообщил:
– Это вход на Дорогу духов. Она не ветвится, только вьется змеей под горами и тянется на две с половиной мили к северо-западу. В течение трех дней на закате я буду приходить к противоположному входу, встречать тебя. Пройдешь – хорошо, получишь ответы на свои вопросы. Нет – достанешься духам. Полезай.
Я не посмел ослушаться, молча взял предложенное и нырнул в темноту. Мысленно я смеялся над дикарем. Он, живущий на пособие, изгой в застиранных тряпках, с облезлым пером в жидких волосах, считает, будто я струшу? Будто я подвержен их глупым суевериям и заблуждениям. Я собирался пройти этот путь как можно скорее и высмеять отсталость и его, и самодовольной Лизи.
Спуск вниз был легким, удобным. Я, не задумываясь, подсвечивал фонариком темные углы, что-то напевал, смеялся. Мной овладела эйфория. Путь ровный, исхоженный, стены покрыты первобытными узорами – корявыми фигурками охотников, улепетывающими от них оленями, разъяренными медведями, птицами… Я пожалел, что мне нечем нацарапать послание следующему посетителю этих мест.
Наверно, я одолел милю или около того, когда все началось. Вначале погас фонарь. Потом пол пещеры резко пошел вниз. Я оступился и скатился кубарем, потеряв пакет. Искать его не стал, полагал, доберусь до выхода на ощупь. Размечтался.
За поворотом меня подстерегала очередная ловушка – озеро. Не прощупывая пол, я шагнул туда со всей дури и сразу ушел с головой под воду. Барахтался я долго, лишился ботинок, очков, мобильника, вылез на какой-то островок отдышаться. И тут на меня накатило.
Бывает так, что в состоянии полудремы вам грезятся фантастические места, слышатся чужие голоса и обрывки фраз? У меня бывает, уж такой я странный. Тогда я как бы присутствовал в двух мирах одновременно: в одном сидел на камне, стучал зубами и дрожал, окруженный ледяной водой, в другом – подсматривал за чужими жизнями, за людьми, сменяющимися точно в калейдоскопе.
Очнулся я, только оказавшись в воде. Спасительный островок был далеко, ноги и руки сводило судорогой. Я захлебывался, тонул, выныривал и снова уходил под воду, преследуемый видениями, голосами. Они что-то хотели от меня, требовали, звали.
Я нащупал берег, когда окончательно отчаялся, выполз на камни, долго лежал, отдавшись во власть голосов. Может, виной такого состояния были ядовитые испарения, газы, просачивающиеся из недр земли. Может, сама гнетущая атмосфера подземелья.
Видения не покидали меня, изматывали, выворачивали сознание наизнанку. Я пополз, потом пошел. Чудом у меня в кармане завалялась зажигалка. Еще большее чудо – мне удалось ее зажечь. Когда я сомневался в правильности дороги, я полагался на зыбкий огонек, высвечивая несколько ближайших метров.
Я выбрался наружу как раз перед закатом, рухнул на острые, прогретые солнцем камни и долго лежал, не в силах двигаться и думать. Но затем взгляд мой упал на часы – новенькие, швейцарские. Отец подарил их на восемнадцать лет. Первой мыслью было – идут, не побились, хотя руки мои были в царапинах и ссадинах.
А потом сквозь корпус, сквозь циферблат я вдруг увидел их механизм: движение шестеренок, толкающих стрелки, ощутил напряжение пружинок. Даже понял, что прослужат они без ремонта от силы лет десять, потом придется заменять детали. Мысль была такой чуждой, странной и неуместной, что я расхохотался.
Шаман (теперь я понял, что индеец, отправивший меня в самое странное путешествие в жизни, был именно шаманом) пришел на закате, также без слов протянул сухую одежду и отвел в деревню.
Джу и компании уже не было. Я не сильно расстроился. Вещи мне вернули, паспорт и билеты до Парижа были на месте, а об остальном я решил разузнать у индейца. Он охотно согласился на беседу.
Было странно сидеть в его деревянном доме, видеть и понимать устройство телевизора, швейной машинки, тостера и прочих бытовых приборов, не заглядывая внутрь. Шаман сидел напротив меня, курил трубку, потягивал из большой кружки травяной настой, рассматривал густо-черными глазами, словно видел насквозь так же, как я стал видеть вещи.
«Почему я?» – задал я самый разумный в этой ситуации вопрос.
«Ты подходил, – без запинки ответил шаман. – Белая женщина Элизабет никогда не ошибается, приводя очередную жертву духам. Ты напитал их своей наивной дерзостью, своим упрямством. Духи довольны. Потому отпустили и наградили».
«Это навсегда?»
Страха не было. Он весь остался там, в подгорном мире, впитанный камнями и озером. Прядь волос поседела, подземелья и подводные глубины для меня теперь недоступны. Согласитесь – невеликая цена за дар.
«Навсегда, – ответил мне шаман. – Ты вчера сказал: твоя мечта – понимать суть вещей и процессов, происходящих в мире. Духи услышали. Владей своим даром. Быть может, тебе он принесет пользу. Духи редко одаривают бесполезным».
Я уехал из деревни на следующий день. Ни притащившую меня к шаману Лизи, ни Джу я больше никогда не видел. Но в память запали слова шамана. Он отвез меня до остановки рейсового автобуса и на прощание обмолвился о том, что людей с даром в последние годы стало рождаться больше. И дар их не отсюда, а откуда-то извне. Той же Лизи на роду была написана другая судьба, пока англичанка не стала чувствовать людскую природу.
Ознакомительная версия.
