Рыжий зыркнул злобно и остановил бронемашину.
— Приехали, — прошипел он.
БТР он покидать, похоже, не собирался, и я полез один.
Небо здесь оказалось светлее, чем над полем битвы. Занимался рассвет.
В круге из разноцветных камешков сидела девочка. Ветер трепал короткие русые волосы. Она перекладывала с места на место кругляшки. Вдруг девочка подняла голову и посмотрела на меня.
— Ты меня услышал, — улыбнулась она.
Алиса…
Я подошел ближе, но никак не мог поверить, что это она. Так похожа, но сидит сама, не в окружении подушек и капельниц.
— Что ты делаешь? — спросил я.
— Как вверху, так и внизу, — пробормотала она, не отрываясь от странной игры, а потом посмотрела в небо.
И я посмотрел.
Звезды, слишком много звезд для предрассветных сумерек. Будто кто-то проделал дырки в расписанном акварелью листе, и теперь сквозь них светило солнце. Но эти звезды вдруг задвигались, стали складываться в узоры, сливаться и вновь рассыпаться. Небо стало похожим на лужу, в котором отразилась земля. Поле битвы, орудия, люди, живые и мертвые. И я там тоже был. Стоял и пялился на самого себя.
— Его нужно сдвинуть. Туда, где нет нас.
— Что происходит? — вопрос был, скорее, риторическим. Едва ли Алиса могла объяснить, что делает.
— Она отведет удар ужасного сияния, — вдруг услышал я мужской голос. А потом увидел человека в длинных одеждах, по которым будто электрические разряды пробегали, а лицо закрывала золотая маска.
— Что ты такое? — вырвалось у меня.
— Я должен увести нин Эли, — ответил он. — Битва почти окончена. Не дай моим урду прервать ритуал. Они мне более не подчиняются.
Из его слов я почти ничего не понял.
— А мама с тобой была? — спросил я у Алисы.
— Она устала и теперь спит, — сестра головой указала в сторону, и я увидел лежащие рядом тела.
Мама. Она, в самом деле, спала. Ее грудь мерно поднималась и опускалась, а на лице блуждала улыбка. А рядом лежал Юрка. Глаза его были открыты и смотрели в расписное небо, а грудь не вздымалась вовсе. Я приблизился и закрыл его глаза.
— Ну, ты чего там возишься? — высунулся из бронетранспортера рыжий. — Забирай их и поехали.
Я посмотрел еще раз на Алису. Она все еще переставляла камешки. Может, я и не понимал всей картины, не видел этих связей, но знал, что сестра делает что-то крайне важное. Настолько важное, что даже этот чувак в маске верил в ее деятельность. А выглядел он крайне серьезно. И отчего-то я совсем не ощутил угрозы от него. Нет, доброту он тоже не излучал, я знал, что он может быть очень опасен и жесток. Но не ко мне. И не к Алисе.
***
Рассвет близился. Солнце уже подкралось к самому горизонту и раскрасило восток розовым заревом. Дилинэ торопилась, но девчонка, невесть откуда взявшая силу, вилась вокруг нее назойливой мухой. Жрица пыталась прихлопнуть Элину, но отчего-то промахивалась каждый раз. Будто пространство каждый раз меняло положение, и пламя било впустую.
Элина так же била все время мимо. Ей было с каждым ударом все труднее взлетать на нужную высоту. Дилинэ прекрасно видела, что девчонка измоталась и вот-вот рухнет наземь.
Жрица спустилась вниз и замерла.
Эля глотнула воздуха и с разгону пронзить Дилинэ.
— Шанана! — разразил небо громовой окрик Диира. — Я здесь, Шанана!
Жрица не среагировала. Замешкалась лишь Элина, она выставила вперед обращенные в лезвия ладони и рвану к земле.
Вместо того, чтоб увернуться, Дилинэ не сдвинулась с места, ей помогло само пространство. Девчонка врезалась руками-лезвиями в землю.
Пространство сдвинулось снова, и жрица оказала напротив застрявшей в грунте девочки.
— Я здесь, Шанана! — закричал Диир так, что небо задрожало. Но жрица уже обратилась в белый огонь. Солнце показалось из-за горизонта. Дилинэ лишь коснулась лежащей на земле девушки, и та превратилась в пепел.
***
Рисунок на небе двигался. Картинка будто бы одновременно показывала и настоящее, и прошлое, будто несколько кадров накладывалось один на один. Сюжета не разобрать, но красиво, завораживающе.
Меня сбило с ног. Я быстро перевернулся на спину и увидел перед собой ракушечника. Только выглядел он обгоревшим, вместо лица один скелет. И этих чертовых бомбочек на нем больше не было. А другого способа справиться с ним я не знал.
Скелет в доспехах с размаху попытался ударить ногой. Чудом удалось откатиться. Схватил горсть земли и швырнул в безобразную рожу. Скелетина затрясла головой, будто закашлялась. Наверное, в пасть попал.
— Убери его! Убери! — вскрикнула Алиса и небо задрожало.
И я увидел, как чучело развернулось и двинулось на нее.
— Ну, падла! — вскрикнул я, встал из последних сил и прыгнул уродцу на спину. Остатки ракушек больно впились в тело. Я ткнул здоровой рукой ему в глаза, но у твари имелись лишь пустые глазницы. Глацнула челюсь, и я почувствовал, острую боль в руке. Вскрикнул. И скелет отбросил меня. В этот момент прогремел выстрел. Скелета снесло в сторону, но не убило. Он дымился, но при этом дергал костлявыми руками.
Второй зацепился за пушку бронетранспортера и теперь пытался залезть внутрь.
А когда я увидел третьего, причем, не скелетированного, я понял, что пришел пиздец.
Поднялся. Едва отдышавшись, бросился машине, ухватил зачем-то скелета за сапог, дернул на себя. Прокушенная рука плохо слушалась. И тут приблизился еще один ракушечник. Он взмахнул мечом, но промазал. Отсек ногу своему же. А я отлетел в сторону, держа сапог с торчащей из него обгоревшей костью.
Зато у третьего на поясе висели взрывающиеся кругляши. Отбросив сапог, я снова встал и, чуть пригнувшись, побежал на ракушечника. Головой я врезался в острый доспех, ухватил тварь за пояс, но пальцы, измазанные кровью, соскользнули. И тяжелая рука опустилась мне на шею.
— Отойди, — вдруг произнес воин. — Я — Ашур.
Ничего не понял, но отошел, даже взрывчатку не сорвал. С удивлением посмотрел на того, кто назвал себя Ашуром.
Бронетранспортер зарычал и помчался вдаль. Скелет так и остался висеть на пушке. Собственно, я и не ждал, что Макс полезет в драку.
Я стоял рядом с Алисой и наблюдал, как Ашур расправляется со своими. Он просто поднимал скелета, сжимал, и тот рассыпался в порошок. С какой такой радости он перешел на нашу сторону, я так и не понял.
Впереди загрохотало, и я увидел, как БТР подпрыгнул. На мгновение его скрыло облако пыли, а потом показалось пламя. Выходит, не все мины разорвались под копытами ракушечных всадников.
А я стоял и смотрел, как дымится бронетранспортер Макса. Мне казалось, я совсем ничего не чувствую. Я ведь уже ни раз хотел убить рыжего. Да и сюда он меня привез, как мне кажется, вовсе не по своей воле. Человек в маске, он ведь знал, что я окажусь здесь. Не трудно было догадаться, почему вдруг Макс на БТРе за мной приперся.
Отчего-то вспомнились Юркины слова: «Я никто, потому для меня важно оставаться хотя бы человеком». А кто же я, получается?..
До боевой машины я добежал в два счета, все же он совсем недалеко уехал. Люк башни был открыт, и рыжий даже почти выбрался — повис вниз головой.
Едкий дым резал глаза, заползал в нос, рот. Я закашлялся, и одной рукой ухватил рыжего за шиворот. Тяжелый, зараза! Поднажав, мне кое-как удалось его выдернуть. Оба мы повалились на землю, я оттащил его подальше от горящей машины. И подальше от дыма.
Макс дернулся, попытался вдохнуть и закашлял, как туберкулезник, едва легкие не выплевывая. Живучая скотина, ничто его не берет.
— Ты ж меня убить хотел, — прокашлявшись, произнес он. — Нахрена полез-то?
— Так я ж убить хотел, а не смотреть, как ты сам подыхаешь.
Небо покрылось рябью, будто, в самом деле, стало рекой. Теперь очертания рисунков совсем размылись. Горы расцветило розовым, и солнце выползло из-за горизонта.
— Ну, же, уходи скорее! — послышался голос Алисы.
Я встал и побрел к ней. Сестра больше не играла с камешками. Она сжала кулачки и смотрела в небо, и оно будто слушалось ее взгляда. Рябь превратилась в волны, и те бурным потоком устремились прочь от горы. А под небом зияла чернота. И солнечные лучи не могли разогнать этот мрак.
