— Что ты делаешь? — я опустился рядом с сестрой.
— Прогоняю ужасное сияние. Меня Диир научил. Я могу, потому что ходила по грани.
— Алиса? — услышал я голос матери. — Женька! Ты как тут очутился? — она завертела головой. — А что, вообще, случилось? Почему все такое… — мама всплеснула, — такое разрытое. И почему так темно?
— Время уходить, — вторгся посторонний голос.
Я повернул голову на звук и увидел человека в маске.
— Хорошо, — произнесла мама. — Пойдем, Алиса.
— Она должна остаться.
— Да, я останусь. Мне нужно сохранить камешки. Когда мир изменится, мы можем их не найти.
— Нет, Диир, — возразила мать. — Так не пойдет.
— Девочка умнее, чем ты. Девочка понимает, как важно сохранить узор.
— Она… — мама сглотнула, — выживет.
— Без меня она давно была бы мертва.
— Да пошел ты! — не выдержал я и попытался выдернуть Алису из круга.
— Нет! Нельзя! — заверещала она. — Камни могут сдвинуться! Нельзя!
— Кто-то должен остаться, — произнес человек в маске.
— А я могу? Вместо нее? — предложил я и отпустил сестру.
— Можешь, — кивнул он.
— Нет, Женя! — закричала мать. — Мы должны спастись все вместе! Нет! Пусть он сам остается!
— Я не могу, — произнес человек в маске. — Нужен тот, кто ходил за грань.
— Уведи их, — я постарался сказать так, чтобы мать не услышала. Но она все поняла. Если не слышала, то, наверняка, догадалась.
Человек в маске взял Алису на руки. Она не стала сопротивляться.
— Смотри, чтоб они не сместились. Если их что-то сдвинет, поставь на место. Только быстро, — проинструктировала меня сестра.
— Хорошо, — кивнул я.
Мама попыталась броситься ко мне, но не успела. Все трое просто исчезли.
А я сел в круг и принялся ждать. Надо мной было невозможно черное небо. Не небо, дыра в никуда. Без звезд оно казалось жутким. А вдали, где по моим расчетам должен был быть город, будто белая полоса появилась. И она увеличивалась, становилась шире. Такая четкая граница, словно по линейке прочертили.
Я перестал смотреть на небо. Слишком сюрреалистично и оттого жутко. Взглянул на камешки, кажется, ничего никуда не сдвинулось. И тут вдруг небо, в той части, где была чернота, вдруг стало белым. Мелькнуло на мгновение, и снова почернело, будто страницу перелистнули.
Земля вздрогнула, камешки стали съезжать, а я спешно поправлял их, ставил на место. А они снова съезжали. Поднялся ветер, и камни, оказавшиеся чересчур легкими, стали переворачиваться. Похоже, я так и сдохну, передвигая эти штуки. Неужели, это, впрямь, так важно? Иначе мир рухнет…
И я подумал, какого черта?
Осторожно приподняв камешек, я вырыл небольшую ямку. Это называется прикоп. Не больше десяти сантиметров глубиной, но тогда ни ветер, ни дождь не изменит местоположение клада. Не зря я закладчиком трудился. Вот и пригодился опыт.
Когда каждый и цветных шариков был закопан, я встал и осторожно вышел из круга. Почему-то я был уверен, что такой метод сработает.
Там, где должен был быть город, в воздух взвился белый столб. Смотреть на этот свет было больно — слишком ярко. И слишком темно здесь. А потом я услышал взрыв. Далеко, звук долетел позже, чем свет.
Я уходил, не оглядываясь. Стало так тих, что я подумал, будто бы снова оглох. Но нет, свои шаги я по-прежнему слышал.
Небо замерцало стробоскопом, я ускорил шаг, но едва не споткнулся об Макса.
— Ну, чего ты разлегся? — пнул я его слегка.
Рыжий простонал что-то невнятное и начал подниматься.
Нет, еще раз спасать его я точно не стану. Пусть сам выбирается. Если сможет, конечно. А я повернул туда, где начинался фронт.
Больше всего я опасался наткнуться на скелетов. Или еще каких-нибудь тварей. Запоздало вспомнил, что иду по минному полю. И тогда стал держаться поближе к воронкам от взрывов, логично предполагая, что раз мина взорвалась, то ее там уже нет.
До линии фронта добрался довольно быстро. Вот только, кажется, опоздал. Было слишком тихо. Я добрался до траншеи, спрыгнул вниз.
Там лежали трупы. Много трупов. А еще части тел. В мерцающем свете толком не разглядишь, но я пытался отыскать живых. Переворачивал каждого, прикладывал пальцы к горлу и шел дальше. Наверное, все это было бессмысленно, но я хотел удостовериться, что сделал все, что возможно. Я хотел найти ее. Соню.
Что-то шевельнулось, и я отбросил очередное тело, рванул вперед.
Жрица зашипела, вцепилась мне в штанину. Нет, это было совсем не то, что я искал. Пнул ее голову, как футбольный мяч. Седая бошка откинулась назад, и тут она начала выкарабкиваться целиком.
Вот же падла!
Я прыгнул на ведьму раньше, чем она вылезла из-под трупов, и ткнул пальцем в глаз. Она заверещала, попыталась вырваться, но я успел выдавить второе око этой твари. Некоторое время она все еще дергалась.
— Да сдохни ж ты, сука! — заорал я.
Послушалась. Сдохла.
— Кто здесь? — донесся до меня едва слышный возглас. — Помогите!
— Соня! — заорал я и поспешил на звук голоса.
— Меня придавило! — ответила она.
Соня так и осталась здесь, в траншее. Голос доносился откуда-то снизу. Я стал перетаскивать тела. Мертвые, они почему-то намного тяжелее живых. Наконец, показалась тонкая девичья рука. Я отбросил еще один труп, и вызволил девушку.
— Цела? — спросил, не веря своим глазам. Ее даже не ранило.
— Я пыталась их лечить, — произнесла Соня. — А они все падали, падали сверху. Но я же медик, я должна была помочь им, — в ее глазах блеснули слезы. — Здесь совсем никого не осталось…
— Надо уходить отсюда, — произнес я.
— В город? — спросила она.
— Нет, точно не в город.
— А куда?
— Мы пойдем в Хурсаг. Будем царапать небо и дальше, — у меня вырвался нервный смешок. — Туда, где восходит солнце.
Эпилог
Год спустя
Земля здесь каменистая и неплодородная. Скалистые гребни некогда были просто асфальтом. Мир изменился. И наш, и чужой. Да и какая теперь разница, чей он? Лично я к этому миру уже привык. И поэтому считаю его своим.
Город. Я привык звать эту местность именно так. Потому что за пределами города мы так и не нашли людей. Кажется, там, вообще, ничего нет.
Исчезла ли наша цивилизация? Или я оказался там, где ее никогда не было? Теперь едва ли кто-то найдет ответ.
Но мы живем. Мы приспосабливаемся. Как приспособились выходить из дома не более, чем на сто метров, как приспособились закрывать лица масками, так и к новому миру постепенно привыкаем. Он не хуже и не лучше прежнего. Просто другой.
Теперь мы живем внутри скал. Они оказались полыми внутри, как пещеры, только никакой сырости, холода. Почти квартира. Впрочем, мы и раньше жили в каменных глыбах, в таких же пещерах, если посудить. Только теперь у нас глыбы побольше, а людей в них поменьше.
Фронт попросту исчез. Не осталось ни убитых, ни военной техники. Будто и не было ничего. Теперь там везде растет трава. Мы так и не сумели отыскать ни раненных, ни похоронить погибших. Макса я также больше не видел. Но отчего-то мне кажется, что он спасся. Ну, не мог он так легко и просто сдохнуть.
Исчезла и жрица Дилинэ, и лугаль Хурсага Диир. А мать с сестрой обнаружились внутри одной из скал. С ними все было в порядке. А с Алисой — даже более, чем. Правда, теперь у нас не было никакой возможности сделать тест на онкомаркеры или же сдать еще какие-нибудь анализы. Но чувствовала она себя отлично. Бегала целыми днями на улице, как и другие дети. Лишь временами на нее находило что-то. Она вспоминала камешки и смотрела на небо. А еще спрашивал, когда же Диир к нам придет? Я-то привык. Ну, мало ли, что ребенок может болтать. А, вот, мама каждый раз пугалась.
А еще довольно необычно обстояли дела с продуктами. У нас ведь больше не было никаких магазинов, а про натуральное хозяйство никто даже не заикался. Да мы бы просто передохли все, если б рассчитывали на земледелие и животноводство. Ну, некоторые, конечно, пробовали, только здесь все равно ничего съестного не росло. Зато были другие, так сказать, особые места. Почти в каждой скале можно было найти нечто подобное. Этим местом служило углубление в стене. Стоило сунуть туда руку, загадать желаемое и почувствовать, как касаешься этого желаемого пальцами. При этом работала система только с простыми продуктами, мясо там, овощи, зелень. Все свежее, возможно, даже натуральное. Но никаких круассанов на завтрак достать не удавалось. Такие дырки прозвали холодильниками. Пожалуй, если б не этот феномен, нам бы пришлось здесь туго.
