докрасна.
Сжав от напряжения зубы, Артём прикоснулся к снимку Марины.
Смартфон мелодично звякнул — и точно такой же звук, как эхо, донёсся с той стороны, где сидела девчонка. Её телефон, похоже, принял сигнал.
Артём почувствовал, как земля ушла из-под ног. Неведомая сила подхватила его, словно пушинку, и швырнула сквозь безлунную темень.
Он потерял сознание.
***
Очнулся он на полу в квартире.
Осторожно повернул гудящую голову, огляделся.
Да, так и есть — это его привычная двушка, а не московское жилище Кеши с Алисой. Он вернулся домой.
— Артём?
Пошатываясь, он встал и добрёл до кухни. Марина сидела на потёртом линолеуме у холодильника и непонимающе озиралась. За окном уже рассвело — прыжок снова сопровождался сдвигом во времени.
— Всё нормально, не бойся. Ты у меня в гостях.
Он помог ей подняться, пересадил на стул. Аккуратно отобрал шубу, в которую она судорожно вцепилась, как в спасательный круг. Налил минеральной воды в стакан, пододвинул его к Марине. Та кивнула, сделала пару жадных глотков. Руки у неё заметно дрожали. Зато на шее не было никаких «стерегущих рун» от Ушкуйника. Перо, очевидно, стёрло их своей непонятной магией.
— Ты нас вытащил… — сказала Марина. — Но как ты смог? Я не понимаю…
— Мне повезло. Использовал один читерский артефакт.
— А этот Ушкуйник… У него не получилось с порталом?
— Не знаю. Я ожидал, что я там останусь и попробую разбить зеркало. Но оказалось, что нас обоих выбросило сюда.
— Ой, ну и хорошо… Ведь если бы ты… У него же этот жуткой кинжал и всякое колдовство…
Она всхлипнула. Он поцеловал её в разлохмаченную макушку, погладил по плечу:
— Тише-тише. Всё кончилось.
— Это он меня, получается, трое суток там продержал… Хорошо ещё, что мои родители не узнали. Они за границей, в отпуске… А то бы с ума сошли…
— Считай, что у тебя теперь тоже отпуск. Побудешь у меня пару дней, отдохнёшь немного.
— А до Москвы потом долго ехать?
— Нет, не волнуйся…
Кто-то позвонил в дверь.
От испуга Марина чуть не выронила стакан. Артём тоже дёрнулся, рефлекторно потянулся за плетью — но не обнаружил её за поясом. Выпала, видимо, во время прыжка. А может, реал отторг её на сей раз…
Дальше, значит, без магии.
— Ладно, — сказал Артём, — пойду гляну…
— Не надо!
— Вряд ли это Ушкуйник. Он бы сразу дверь высадил, без всяких звонков.
Артём вышел в прихожую, подкрался к входной двери, посмотрел в глазок.
За порогом обнаружился Бакенщик в неброской куртке-аляске.
— Марин, — сказал Артём, — не пугайся, это свои. Ну, я надеюсь, по крайней мере…
Он впустил гостя.
— Благодарю, — сказал тот. — Новолуние наступило, и теперь я могу говорить открыто. Думаю, нам надо закончить наш разговор.
— Согласен. Проходите на кухню.
Артём представил Бакенщика Марине. Некоторое время все помолчали, сидя за столом и разглядывая друг друга, потом гость заговорил:
— Вы, вероятно, хотите знать, чем всё кончилось у портала. Я расскажу вам. Точнее, покажу — так будет удобнее.
Он сделал короткий жест, будто бросил горсть песка через кухню, и в противоположном углу замерцали серебристые искры. А через мгновение в воздухе появилась картинка — слегка размытая, как мираж, но детали всё же просматривались.
Артём с Мариной опять увидели речной берег. «Фильм» начинался с того момента, как они оттуда сбежали.
Ушкуйник «в кадре» застыл, уставившись на то место, где только что был Артём. Потом выругался (мимика не оставляла сомнений), обернулся к одному из подручных и подозвал к себе. Тот, похоже, заранее получил инструкции на подобный случай — быстро подскочил к раме зеркала, выхватил нож и полоснул себе по ладони. После чего мазнул кровью по письменам, размахнулся — и вогнал в раму раскалившийся нож.
Зеркало над рекой к этому моменту окончательно затемнилось — исчез даже тончайший проблеск, который прежде виднелся слева, вдоль края рамы. Визуальная метафора новолуния стала полной и совершенной.
А затем появился новый просвет — теперь у правого края. Нарождалась молодая луна — но она была уже не серебряной, а желтовато-красной. В следующий миг гигантское зеркало раскололось и перестало сдерживать реку. Тёмная вода хлынула сквозь него, унося осколки, и наполнила ту часть русла, которая раньше была сухой.
— Портал открылся по-настоящему, — прокомментировал Бакенщик. — Теперь через него могут ходить не только сильные маги, но и обычные люди. Задержки во времени тоже больше не будет.
— Погодите… — сказал Артём. — Значит, Ушкуйник и без меня управился?
— Да, вы же видели. Он перешёл к запасному плану. Вас подменил один из его помощников.
— А этот помощник — он кто вообще? Я с ним впервые столкнулся.
— Просто игрок из вашего реального мира. Тоже колдун, хоть и слабее вас.
— Но, блин… Если у них и так получилось, зачем нужен был я?
— Если бы лоцманом стали вы, то… гм… пропускная способность открывшегося канала была бы выше. Сформулируем это так, в привычных вам терминах…
— Да сколько ж можно! — возмутилась Марина и даже пристукнула кулачком по столу. — Голова уже пухнет! Я запуталась совершенно! Вы можете нам толком сказать — откуда взялся этот Ушкуйник? И вы вместе с ним? И эта река, и магия…
Она, смутившись, сбилась на полуслове. Но Артём поддержал:
— Действительно. Можно всё с самого начала и по порядку?
И наконец-то они услышали.
Бакенщик говорил не спеша, размеренно. Тайны, способные вызвать оторопь, преподносились так, словно это была рутинная университетская лекция. А тот факт, что читалась она на кухне, лишь усиливал ощущение ирреальности.
— Кроме вашего варианта Земли есть ещё и другие. Соседние, скажем так. Я и Ушкуйник — тоже оттуда. Но нельзя перейти из мира в мир напрямую, сразу. Нужен промежуточный шлюз — примерно как в судоходном канале с перепадом высот. Шлюз этот — нечто вроде особого, детализированного сна. В моём мире подобный сон создаётся с помощью магии. В вашем — с помощью техники…
— Я, кажется, поняла, — сказала Марина. — Сон-шлюз — это виртуальность? Ну, например, компьютерная игра?
— Совершенно верно. Несколько лет назад наши маги установили, что в вашем мире появляются сны соответствующей плотности. А конкретно ваша игра заинтересовала нас сильнее всего. Наши разведчики проникли в неё.
— Без техники? — уточнил Артём. — Через магию?
