Белка, до того с упоением вещавший о виденных в посещенных городах диковинках, встрепенулся удивленно переводя взгляд с Ашту на указанную катастрофу.
— Ух ты, поможем? — в глазах барда загорелся какой-то подозрительный огонек.
— По-моему они и так неплохо справляются, — ехидно заметил Ашту, следя за нетерпеливо заерзавшим пареньком.
— Да ладно, а вдруг на них нападет кто, пока они здесь копаются? — округлил глаза Белка.
— Угу, нападут. В самой безопасной части светлых земель, — осклабился Ашту.
Белка, прекрасно уловив намеки спутника, лишь невинно улыбнулся.
— Помочь-то, все равно придется. Эх, время потеряем, — пробурчал гном, после слов Ашту потеряв интерес к происходящему вдали.
— М-да, — Ашту поморщился недовольно. Гном был прав, придется, таковы правила этой дороги, и время потеряют. Даже если от помощи неизвестные откажутся по все тем же местным правилам придется дождаться окончания починки и дальше составить компанию каравану, а значит снизить скорость до скорости телеги.
— Не грусти, — попытался успокоить его Белка, припомнив, что спутник у перекрестка заявил, что торопится, — зато с девушками поедем.
— Угу, счастье, — буркнул гном, — месяц всего до дома остался. Думал тишина и покой, в чисто мужской компании. Хрыг те!
Тихо посмеявшись со слов недовольного бородача, парни перечислили ему пару плюсов женской компании, но понимания не нашли. Гном только плевался и бурчал недовольно. Судя по его скромному мнению, женщина должна сидеть тихо в своей комнате и не вылезать, пока мужчина сам не заявится.
Пока перекидывались шуточками, незаметно добрались до поломанной телеги.
— Свет вам, — за всех поздоровался Белка, выезжая немного вперед, — помощь нужна?
У телеги, как оказалось, суетились трое. Взрослый, довольно худой пожилой человек с черной бородой, топорщившейся во все стороны и два мальчишки, уже давно прекратившие чинительные потуги и следившие за приближением верховых.
Из-за телеги, радостно гудя и переваливаясь с ноги на ногу, выскочил незамеченный ранее мужик. Низкий, чуть выше гнома, что ехал с ними, бородатый и лохматый. Остановившись перед телегой, он обвел новоприбывших глазами навыкате и, выдохнув, заявил, кивнув так, что макушка чуть земли не коснулась, — нужна, человече, мальцы мелкие совсем, не держат. Да и я так себе помочник.
Пока мужик объяснял Белке, что тут случилось, Ашту тихо шепнул гному, — никак твой родственник, смотри, как смело Белку человеком кличет.
— Ди иди ты, — буркнул гном, отмахиваясь от шутника и сползая со своего конда.
Тварь тут же заинтересованно посеменила к раскатившимся и оставшимся валяться в пыли, мягким, летним яблочкам. Злобно мемекнув, когда гном, привыкший к таким шуткам, рванул за повод, вспоминая родословную скакуна, и потянул его от телег, привязать у обочины, подальше от ценных вещей. Пускай скотина была в наморднике, но иногда даже так умудрялась всосать в себя оставленный без присмотра хлеб, а то и кошель, вместе с содержимым.
Радостно рассмеявшись, Ашту так же спрыгнул со своего коня и, вручив его мальчишке, подступился ближе к телеге, оглядывая пострадавшую часть.
Втроем, с моральной поддержкой двоих коротышек, наперебой советовавших, как правильно и удобно нужно делать, справились достаточно быстро. Даже не успели никого послать. Быстро загрузили обратно на возок добро, аккуратно сложенное на обочине и двинулись дальше, спеша до темноты нагнать хоть немного потерянного времени.
К тяжелому вздоху обоих мужчин, с женщинами у обозников было туго. Их было только две: жена коротышки Тихомира Бояна и его же дочь Кася. Правда девушка оказалась весьма милая. Гораздо выше отца, но все же довольно низкая, красотой она пошла в мать. Живая, веселая, с искрящимися любопытством глазами, курносым носиком и постоянной улыбкой на губах. При этом девица имела весьма аппетитные формы. Место у телеги с той стороны, где сидела Кася, тут же занял Белка, аккуратно оттерев своим конем скакуна Ашту и развлекая девушку во время дороги рассказами и песнями. Вот только, пусть и улыбалась она барду и смеялась его шуткам, все равно бросала косые взгляды на ехавшего чуть в стороне Ашту.
Гном не желая изменять себе и своим планам на тихое путешествие, ехал у первой телеги, предпочитая соседство двух не менее шумных мальчишек женщинам.
К вечеру, когда пришло время искать место для стоянки, трое верховых выехали вперед, выглядывая подходящий ручей или родник, должный быть где-то рядом.
— Вот объясни мне, — возмущался Белка, допрашивая ухмыляющегося Ашту. — Как так, я ей и песни, и стихи и истории всякие, а она все равно на тебя поглядывает?
— Достал ты ее, — искренне заявил Ашту под гогот гнома, как раз ткнувшего в подходящую высокую и сочную растительность — скорее всего там и был искомый родник. Свернув к месту, не обращая внимания на возмущенное бульканье барда, Ашту продолжил, — сказки ты ей потом рассказывать будешь, когда расставаться станете, а пока щупать надо, где не надо, вот тогда быстрей пойдет.
— Угу, вот прямо перед мамкой и батькой под юбку ей полезу, — возмутился Белка, осторожно разглядывая землю под копытами коня.
Ручей был. Правда добраться до него по болотистой земле сложновато будет, но искать другой времени нет.
— Зови их, станем по ту сторону, — ухмыльнувшись на ворчание барда, велел Ашту, выворачивая коня обратно к дороге.
— А где друг ваш, белый? — громогласно вопрошал подпитый Тихомир. Под сытный ужин, сваренный женщинами в благодарность за спасение, он достал бочечку браги, чудом уцелевшую во время происшествия, и щедро угощал новых знакомых, рассказывая, как решились они покинуть приграничье и перебраться поближе к морю. Подальше от темных.
— По нужде отошел, — буркнул недовольный Белка, — живот прихватило.
Судя по кислому выражению лица барда можно было подумать, что спутник сперва не добежал, осквернив самого Белку.
Гном лишь ехидно хмыкнул на это заявление.
— Там Кася купаться пошла, — взволновано зашептала Бояна, поглядывая в непроглядную темень за освещенным кругом костра, — не напорются?
— Нет, он в другой бок пошел, — едва сдержавшись от ехидства про «напороться» успокоил Белка.
— Тогда ладно, — улыбнулась женщина успокаиваясь.
Первым явился Ашту, весьма довольный жизнью, но к своему счастью всегда бледный.
— Палехче? Может травок тебе заварить, вон, бледный какой стал, — добросердечно предложила Бояна.
Ашту недоуменно свел брови на переносице, пытаясь найти объяснение в лицах спутников. Нашел. Ехидную ухмылку на лице гнома и кислую мину у Белки. — Ннет, спасибо, прошло, — осторожно ответил он, усаживаясь рядом с бардом.
Еще через сколько пришла и Кася. Такая же довольная, но к счастью мокрая, со сложенным полотном — помыться ей все же пришлось, пускай и вылезла она из грязи хуже, чем туда влезала.
Скорость с телегами упала до зубовного скрежета спешащих гнома и Всадника. И если у Ашту появилось хоть какое развлечение в лице Каси — только это помогало удерживать себя в спокойном, добродушном настроении. То гном вздыхал до того горько и многозначительно, что рядом с ним даже мальчишки ехать отказывались, предпочтя пересесть на самый край телеги и слушать страшные рассказы Ашту о Темной империи. В результате дорога, на которую Несущий хаос отпустил недели две, ну может три, тянулась месяц.
Лишь в Фарене и обе телеги и гном свернули на юг к Гемез онол или по-простому Коорнским горам. Кто домой, кто чуть дальше, к морю.
Еще через три дня Белка задержался в Траене. Его попросили остаться на некое празднование в качестве развлечения. Облегченно выдохнув, Ашту дал шпор коню нагоняя потраченное на спутников время.
Пробраться в эльфийский «замок» оказалось гораздо легче чем Ашту себе представлял. Остроухие, несмотря на проблемы с Темной империей, чувствовали себя в своем лесу неуязвимыми.
Патруль стоял лишь на въезде в лес, и редко когда проходил по чистым залитым светом улицам.
