— Слезь Всадник, и проверим! — зло прошипел демон, выходя из себя.
Анвар лишь усмехнулся, поднимая и поворачивая меч, лежащий рядом. Любуясь отражением розовых облаков в металле. — Проверим, — внутренне поморщился Анвар, проклиная вредную старуху вместе с ее осторожностью. — Проверим, — громче заявил он, отдавая жестом условную команду.
Легонько фыркнув, пронеслись три стрелы, впиваясь каждая в назначенную цель. Заплясали, испугавшись посыпавшихся наездников кони, подтверждая, что не приспособлены к битве, куплены с этой стороны реки.
— Что за? — оставшиеся в живых демоны тщетно пытались успокоить лошадей и заставить их подойти к все так же спокойно сидящему и улыбающемуся Всаднику. Один из них потянулся за шиворот, к спрятанному медальону, заставив Анвара напряженно застыть. Но фыркнули еще две стрелы, сбивая с седла ретивого темного.
Оставшийся верхом демон все же сумел успокоить коня и попытался с него спрыгнуть, но кочевник прицелился хорошо.
Рука подстреленного воина запуталась в поводьях, придержав падение. Правая нога осталась в стремени, и тело повисло, пнув коня по ногам. Испуганное животное, мотнув головой, кинулось вперед, в сторону табора.
— Демон, ладно потом подберем, — буркнул Анвар, провожая взглядом уносящего труп скакуна.
— Шер, что с мертвяками делать, — один из кочевников подошел к Всаднику, пока двое других, спустившись со своих мест, ловили лошадей.
— Затяните их наверх, птицы сожрут, — бросил Анвар, наблюдая за тем, как нервные кони старательно пятятся от воркующих с ними мужчин. — Обещание выполнено, я даже не поднялся, — шепнул он весело вслед уходящему Папушу.
Кочевникам понадобилось полчаса, чтобы затянуть темных на верхушку скал, спрятать между камнями. И кавалькада двинулась обратно, разбогатев на четырех коней.
Пятый нашелся на середине пути до стоянки. Нога демона выпала из стремени и застряла между камней, дернув лошадь, судя по всему в это время безоглядно несшую вперед. Из ее губ тонкой струйкой текла кровь. Животное мотало головой, пытаясь избавиться от такой неприятной ноши, и нервно фыркало, пока не показались его товарищи. Тонко заржав в последний раз, лошадь замерла, тяжело дыша и просительно глядя на приближающихся.
Понадобилось еще минут пятнадцать, спрятать последнюю улику.
— Я выполнил обещание, — вместо приветствия бросил Анвар встречающей Беренике.
Та, фыркнув ехидно, развернулась и побрела к своему вардо. Вернулись и хорошо.
Когда рана приняла более-менее приличный вид Анвара отправили все в тот же памятный фургон с серым пологом и теплыми шкурами, покрывающими мягкое ложе. К полному счастью Всадника Сауле ушла с ним.
Несмотря на слова старухи Береники и к Киту, и к его жене с дочерью отношение было хорошим. Девочка нашла себе друзей и днями пропадала с ними на морском берегу, разыскивая красивые, ровные камни и разноцветные ракушки. Моргану развлекали женщины табора, позволив отдохнуть от забот и научиться кое-чему новому. А Кит нашел себе занятие сам. Разговорчивый, любопытный квартерон успел перезнакомиться со всем табором, сунуть свой нос во все дела и исследовать все изобретения кочевников. Но, как заметил Анвар, всерьез его никто не воспринимал, не сближаясь достаточно сильно, держа дистанцию. И старуха постоянно ворчала, вселяя недоверие к веселому квартерону.
Береника сидела, медленно выпуская кольца дыма, и смотрела на Анвара, а тот в свою очередь наблюдал за Сауле игравшей с детьми в салочки. Сейчас девушка выглядела такой беспечной и радостной, что Анвар сам невольно начинал улыбаться.
— Оставь ее с нами, — прервала молчание старуха, пытливо глядя Всаднику в глаза.
— Вот еще, — Анвар фыркнул, отводя взгляд от разошедшейся ребятни.
— Тогда в чем дело? Что за мысли гуляют в твоей голове, Несущий смерть.
Поморщившись, Анвар оторвал травинку и сунул ее в рот решая, стоит ли говорить со старухой на эту тему.
— Она слишком слаба для темных земель, — наконец поделился он своими переживаниями.
— Она? — старуха, сперва удивленно распахнув глаза, вдруг весело фыркнула. — Вы, темные, замечаете только одну грань силы.
— И что в этом плохого?
— А то, что для вас сильными являются Шакита Кровавая, захватившая треть светлых земель и Таурия Мученица, вырезавшая сотни демонов. Так?
Анвар согласно кивнул, отрицать здесь было нечего.
— Так, — удовлетворенно повторила старуха, — только вы забываете, что их сила не очень-то им помогла, когда Шакиту разрывали лошадьми, а ту же Таурию тогдашний Несущий боль разделил на тысячу частей.
— И к чему это, — Анвар и так знал, чем закончили обе эти личности, а также остальные похожие на них.
— А мы светлые, — как ни в чем не бывало продолжила старуха, выпуская особо ровное кольцо дыма, и замолчала, не обращая внимания на недовольство Всадника, — ценим не только физическую силу. Сауле сильная, очень. Как жрица Вессана, спрятавшая сотни детей от вторгшихся темных, или мать Элиза, помогавшая больным во время двухлетней эпидемии и основавшая больницу в Лооне.
— Угу, и закончит так же? — мрачно глянул Анвар на старуху, — Вессана на костре, так? А Элиза, в одиночестве, замурованная в собственном доме потому как заразилась от одного из своих пациентов ветряным ожогом и больница ее что? Сгорела, в тот же день.
— Ты много знаешь, Всадник, — недовольно пыхнула трубкой старуха, да только главного не уловил. Я о том тебе дурню говорю, что Сауле отнюдь не слаба. Сколько она пережила, пока не познакомилась с тобой?
Анвар лишь головой покачал, отсутствие учтивости к сильнейшим у старухи только раньше злили, теперь вызывая к ней что-то вроде уважения. Да и вообще Всадник признавался себе, что вредная старуха стала ему достаточно близка.
— И все же жизнь в Темной империи не то, что я бы для нее желал, — признался Анвар Беренике в своих опасениях.
— Что-то подсказывает мне, — глубокомысленно начала старуха, — что твои мысли далеки сейчас от верноподданнических, так? — закончила и посмотрела на Всадника внимательным взглядом, казалось достававшим до души.
Анвар не выдержал, отвернулся, вперив взгляд в цветастый фургон, стоящий напротив. — Все-то ты знаешь, — буркнул недовольно.
— Темный не простит предательства, — задумчиво шепнула старуха.
— Я не собираюсь его предавать, — вскинулся Всадник, — верну ему Сердце и попрошусь на покой…
— Только ты не уверен, отпустит ли он тебя?
— Нет, то есть, уверен, — печально усмехнулся Анвар, взглянув на старуху, и вновь переведя взгляд на Сауле, продолжил, — я не уверен в себе. Я не смогу жить мирно, в этом я уверен. Да и на светлых землях я все равно останусь темным, изгоем.
— Знаешь, мальчик, — вдруг ласково заговорила Береника.
Анвар не ожидавший от вечно язвительной старухи такой перемены удивленно уставился на нее, поймав добрую, нежную улыбку.
— Ты не волнуйся. Все решится само-собой, — договорив, Береника отвернулась, как-то осунувшись, опустив плечи.
— Что ты видишь? — тихо спросил Анвар, почему-то не сомневаясь, отчего изменилась старуха.
— Не нужно тебе это знать, — отрезала Береника, взяв себя в руки.
— Скажи мне одно. Она будет в порядке?
— За нее не беспокойся, — промолвила женщина и, хлопнув по коленям руками, поднялась, позвав, — пойдем-ка мы к костру, время обеда.
И как эхо ее слов по табору пронеслось: «обед!»
Анвар лежал, глядя в серый полог фургона, прямо как тогда, в первый раз. Только теперь девушка была рядом с самого начала. Лежала у него на плече, вцепившись рукой в ворот рубахи, как будто боялась, что стоит отпустить руку и Всадник исчезнет, сбежит.
— Сауле? — Анвар позвал тихонько, надеясь, что девушка уже спит и не услышит этого робкого вопроса.
— Мм? — не спала. Услышала и слегка повернула голову, чтобы видеть его лицо.
Сглотнув, Анвар попытался подобрать слова, чтобы начать разговор, с досадой сообразив, что нужно было этим озаботиться заранее.
