Утром, позавтракав, пока ещё солнце не взошло, полезли в горы. Правда и горами это назвать было нельзя. Так череда повышающихся всё время холмов. Холмы были все поросшие лесом. Сначала деревья были лиственные южные – почти джунгли. Но по мере повышения местности менялся и лес. Всё чаще стали попадаться хвойные деревья. Сначала сосны, а к вечеру вступили в еловую чащу, пробираться стало совсем тяжело. Широкие нижние лапы елей полностью перегородили дорогу. Решили сделать привал пока ещё светло. Тем более что к вечеру на землю упала роса. И трава, и ветки елей сразу намокли. Костёр дымил и гореть не хотел, еле ужин приготовили.
Утро встретили нудным мелким дождём. Когда и тучи понагнать успело? Всё вокруг настолько отсырело, что с костром провозились больше часа. Даже очередь пришлось устанавливать, кто на него дуть будет. Толстун разбушевался, набросился на эльфов после очередного «раздувания».
–Золт, ты, что не можешь по нему молнией шарахнуть, чтобы эти ветки проклятые горели, а не дымили. Куда не плюнь маг, а как до дела дошло, так обычный костёр зажечь не можем, – кричал гном, усердно размазывая на физиономии слёзы и сажу.
–Может на самом деле попробовать, – поддержал боцмана капитан Линь.
Эльф подошёл к одному из своих сородичей посоветоваться, но тут в мозгу у Ивашки неожиданно пробудился Астадамус.
–Останови их. Пещера уже рядом, и Ураниус может почувствовать магию. Лучше бы ему не знать о нашем приближении.
–Золт, – сразу позвал мага Ивашка.
–Хорошо, я сейчас его раскачегарю, – по-своему растолковал порыв шкипера маг.
–Нет, нет. Иди сюда, – и когда колдун подошёл, шепнул ему то, что сейчас услышал от квартиранта.
–Ты прав, брат Вандермаст! – Золт Вейрин уважительно и одновременно подозрительно глянул на него и, покачивая про себя головой, отошёл к эльфам.
Общими усилиями воду всё-таки вскипятили, заварили кофе и, перекусив под непрекращающимся дождём, двинулись вверх по склону очередного холма.
Вскоре лес кончился. Путешественники прошли ещё немного и оказались на плоской вершине. Дальше был пологий спуск, но не длинный, а ещё дальше начинались скалы. Глянув на ручной компас, Ивашка сверился с картой.
–Правильно идём. Вот на эту скалу и надо залезть, – сообщил он итог своих вычислений.
–Далеко ещё? – Колотушка дышал как кузнечные меха.
– Перевалим через вот эту вершину, и на обратном склоне будет пещера, – похлопал великана по плечу капитан, – через несколько часиков будем на месте.
Но так быстро не вышло. Когда спустились с холма, то обнаружили, что перед ними глубочайший овраг, почти пропасть и по дну его бежит быстрая горная речка. Ширина оврага здесь вверху достигала метров ста, и перебраться на ту сторону можно было, только спустившись вниз.
–Спускаться надо, – выразил общее мнение Канатик и стал разматывать снятую с плеча неразлучную верёвку.
–Там ведь река, – зябко поёжился Колотушка.
– Ничего, мокрее уже не станем, – выжал рукав комбинезона Ивашка.
–А если там глубоко, – остановил их Золт.
– Что здесь-то гадать, – резонно заметил Канатик и, закрепив, попробовал верёвку на прочность, – спустимся, померяем глубину.
Канатик перелез через край оврага и, перебирая руками быстро-быстро, мигом спустился до воды. Место скалолаз выбрал удачно, прямо под ним из воды высовывался большой плоский валун. Раскачавшись немного на верёвке, канатик оттолкнулся от стенки оврага ногами и, ослабив верёвку, приземлился прямо на мокрый и скользкий, конечно, валун. На ногах он не устоял, но и в воду не свалился, остался лежать на камне.
–Эгей, ты жив? – окликнул его Толстун.
Канатик вместо ответа встал, потирая колено, видимо всё-таки ударился.
–Мне так не суметь, – сокрушённо вздохнул Колотушка.
Гном внизу меж тем уже мерил глубину речки, текущей по дну оврага. Он вынул из-за спины палку, которую любовно выломал ещё в лесу из усохшей молоденькой ели, и стал тыкать ею вокруг камня. Палка была в длину метра полтора и до дна достала. Но и только. Глубина реки получалась у самого берега полтора метра, а дальше…
–Глубоко! – заорал снизу Канатик, но путешественники это и без него видели.
–Эльфы может, и пройдут, – задумчиво проговорил Золт и почесал кончик носа.
–А мы переплывём, что мы не моряки, – решительно встрял Толстун.
–Сильное течение, – окликнул он Канатика.
Гном сунул руку в поток. Вокруг неё не сильно, но забурлила вода.
–Так себе. Плыть, наверное, можно, – успокоил он спутников.
–Тогда давайте спускаться, и так столько времени потеряли, – скомандовал шкипер.
–Давай, Толстун, спускай Канатику тюки.
Толстун связал всю поклажу в один большой узел, чтобы не унесло по отдельности водой, и стал с помощью Колотушки спускать её вниз. Потом одного за другим спускали эльфов, а за ними гномов. Последним спустился сам Толстун.
Ивашка потрогал воду. Холодная. Не ледяная, скажем так, но всё-таки купаться в такой не тянуло.
–Охо –хо, – потрогал воду и Толстун, – может нас магией на ту сторону перебросить.
–Нельзя, – отрезал Ивашка, и первый бросился в воду. В одной руке он держал веревку, и плыть было не удобно, верёвка всё время захлёстывала руку, к тому же, его начинало сильно сносить вниз по течению. К счастью, речонка была неширокая, и через пару минут шкипер вылез на противоположный берег. Вода в этом месте подмыла стену оврага, и над головой получался как бы навес. Под него, от холода, не попадая зубом на зуб, забрался Ивашка. Скорчился, согреваясь, и помахал спутникам рукой – «перебирайтесь мол».
Остальным переплывать речушку было уже проще – перебирать себе рукою по натянутой верёвке и всё. Последними пустились в путь Колотушка и Толстун – вдвоем держа над головой всю поклажу экспедиции. Добрались и они. Теперь надо было подниматься по крутому склону вверх. «Канатик», зацепив за пояс неразлучную свою веревку, пошёл первый.
По сравнению с противоположным, этот склон был более пологим, но, тем не менее, гному потребовалось всё его мастерство, чтобы добраться до края оврага. Склон был глинистый и размок от непрекращающихся дождей. Глина скользила под ногами, и Канатик перемазался ей с головы до ног, падая несколько раз и сползая на животе или спине эти непослушные несколько метров, которые он только что с таким трудом преодолел.
Ну да всему плохому приходит конец. И через час все участники похода, перемазавшись глиной, выбрались, наконец, из оврага. Тут на них набросился ветер. После купания в холодной воде и ползания в грязи по склону оврага, ветра как раз и не хватало. Дождь, начавшийся ещё утром, тоже не собирался стихать. Гномы и эльфы вымотались так, что, отойдя несколько метров от края оврага, все без команды повалились к подножию большого валуна, хоть как-то предохраняющего от пронизывающего ветра.
–Давайте перекурим, – стуча зубами, предложил Толстун.
–Давайте, – поддержали остальные чуть не хором. Все стали рыться по котомкам, извлекая на свет еду. Эльфам было легче всего, их фрукты и овощи от купания ни грамму не пострадали. Обтёр тряпкой, да и ешь. А вот гномам досталось от холодной речки. Как не берегли они свои узлы, но вода была и сверху, и снизу. Хлеб размок. Жареное мясо пропиталось водой и на вкус стало очень напоминать старую подошву от башмака. Удовольствие этот обед гномам особенно не доставил.
–Сейчас бы к камину да кофейку горячего, – мечтательно потянулся Ивашка, разминая онемевшие руки и ноги.
И тут же сам себя отдёрнул:
–Ладно, перекусили, и будет. Пора в путь, а то мы и до вечера не доберёмся. Придётся в горах ночевать, прямо на голых камнях.
И отряд тронулся дальше. Дождь стал потихоньку стихать и, когда скалолазы, наконец, добрались до вершины скалы, совсем прекратился. Зато ветер выл как в трубе. Гномы и эльфы так окоченели в мокрой одежде на холодном ветру, что едва не падали. Гномы, ладно, знали, на что шли, никто не жаловался, а вот оба эльфийских мага, высланных конклавом наблюдателями за экспедицией гномов в горы, стали, открыто выказывать недовольство, и предлагали развести костёр, обсушиться, обогреться.
