- Идиот! Ты хоть понимаешь, во что влезаешь?! - негромко, но крайне эмоционально, прошипела она. По мне так лучше бы кричала - так хоть появившиеся на шум сиды помогли бы ее успокоить.
- Конечно, Льдинка, как же иначе? - невольно произнес я и, только заметив, как от удивления округлились глаза сестры, понял, какее обозвал. Давненько я уже так не прокалывался… Все-таки двуликие действительно очень традиционны и далеко не всегда принимают посторонние прозвища. И Маруке никогда не нравилось это своеобразное имя.
- Ты меня уже лет тридцать так не называл, - негромко произнесла она, пряча взгляд под кружевом ресниц - знакомая привычка. Не так давно я сам нередко прибегал именно к этому способу, чтобы закрыться - спрятать свои мысли и чувства от посторонних глаз.
А ведь действительно - не называл. По крайней мере, вслух. Но это не значит, что перестал восхищаться тобой, сестренка. Ты, Альбьер и Вейрин - все, что у меня есть. И как бы там ни хотел это изменить, как бы ни хотел перечеркнуть все и вся - это неизменно.
Но я пытался - действительно пытался - порвать эти узы и забыть. Возможно, кое-что у меня даже получилось - ведь окружающие все-таки поверили в мое… безразличие? Да, наверно это слово наиболее полно отображает мое состояние.
- Извини, - невольно вырвалось у меня.
Миг - и вся ее растерянность прячется за привычной ледяной маской.
- И за что же ты сейчас извиняешься? За то, что три десятка лет выкидывал меня за порог, стоило только мне сделать шаг на встречу? Или за то, что сейчас непроизвольно сам сделал этот самый шаг?
И что мне на это ответить? Льдинка, Льдинка, прости меня, глупого. Ты же сама знаешь, что я идиот. Ты же не раз и не два повторяла это, так чего же сейчас ты ждешь от убогого? Понимания? Так нет его. Совсем-совсем. Только мешанина из образов и чувств, с которым в одиночку просто невозможно справиться.
- Я не думал…
- Вот это уж точно! - влезла с комментарием она, - Ты не думал! Тебе вообще это не свойственно! Да и зачем? Ведь тебе всегда и все безразлично! Боги, Алес, где тот мальчишка, что ночами прибегал в мою комнату и в поисках тепла и утешения заползал ко мне под одеяло? Что с ним стало?! - Искры слез бриллиантами блеснули на ресницах. - Идиот! - и Марука, развернувшись на каблуках, поспешила скрыться за ближайшим поворотом.
Хм… и как мне расценивать эту сцену?
Великие боги, сестренка, неужели ты так меня ненавидишь? Но почему? Не могли же мои детские выходки так тебя разозлить! Мне же тогда еще и пяти-то не было! К кому еще мне было тянуться, если матери у меня не оказалось? К Вейрину? Так он был холоднее снежной бури. А остальным я был не нужен уже тогда, чего уж удивляться, что мне не рады сейчас.
Почему-то перед глазами возникло давно погребенное воспоминание. Не самое болезненно, но, наверно, самое горькое… последняя встреча с Марукой, встреча, произошедшая уже после отречения…
Лето вышло душным. Хотя, может, это мне, привыкшему к северной прохладе, так казалось. В поисках хоть какого-то подобия комфорта, я забрался далеко на запад. Так как мориды предпочитали жить непосредственно под водой в многочисленных озерах, то земли на поверхности заселялись преимущественно людьми, а значит, и опасаться здесь мне было нечего. Так я думал, к сожалению, действительность на поверку оказалась совсем не такой, как мне казалось.
В то время я просто бродяжничал, перебиваясь от заработка к заработку, зачастую по несколько дней голодал, но это почти не трогало моего сознания, впервые окунувшегося вреальнуюжизнь.
Морайи оказался городом не таким и большим, как о нем говорили. По сравнению с тем же Каленаром, деревня деревней, но вот среди прочих приозерных поселений он действительно выделялся богатством и размерами. Озеро, вблизи которого расположился городок, было одним из крупнейших и самым северным, что позволяло мне надеяться на более-менее приемлемый климат.
На последние деньги, оставшиеся с предыдущей подработки, я снял на пару недель комнату в таверне, а сам принялся оказывать населению, преимущественно фермерам и ремесленникам, услуги - кому документ официальный составить надо было, кому письмо отписать. Люди здесь, как и во многих маленьких городах, в большинстве своем были неграмотными, читали-то с трудом, а уж писать и вовсе не умели: если кто свое имя правильно нацарапать мог - уже ученым считали.
Реже приходилось заниматься переводами. Эльфы, хоть и знали все поголовно общий (он же человечий) язык, переписку предпочитали вести на своем, тем более официальную. Вот и приходилось купцам или держать штат переводчиков (а это дорого и не всегда окупается) или искать тех, кто знает язык и за сравнительно небольшое вознаграждение не только переводом обеспечит, но и растолкует, что к чему.
Я как раз занимался таким переводом, а потому не особо смотрел по сторонам - все-таки один такой заказ вполне мог меня обеспечить на месяц вперед. Так что момент ее появления в полупустом зале таверны я пропустил.
- Вот, значит, на что ты променял нас! Тебя не устроила жизнь в сытости и довольстве! Вместо этого ты подался в бродяги?! - едва заслышав этот голос, я испуганно вскинулся. Неужели нашли? Я ведь нигде надолго не останавливался, да и точка выхода с тропы была задана произвольно…
И все-таки нашли, - это я понял, едва взглянув на стоящую напротив меня Леди. Марука. Когда-то давным-давно я звал ее Льдинкой. За холодные синие глаза, за резкость, за колкость и - за хрупкость. Она, едва заслышав это прозвище, всегда недовольно морщила носик и бросала что-нибудь едко-насмешливое, так что, в конце концов, я перешел к вежливо-нейтральному "danely".
Вспомнив о ее последних словах, я как можно равнодушнее произнес:
- Вы не поверите,danely, но меня действительно все устраивает. Нет больше неусыпного контроля, нет вечных ненависти и неприятия во взглядах окружающих. И никто от меня не ждет сверх того, что я готов дать.
- Да?! - резко выкрикнула она, привлекая к себе внимание немногих посетителей, решивших в столь ранний час пропустить стаканчик-другой. - Ну, тогда можешь быть доволен, - на порядок тише произнесла она. - Алесан Двуцветный мертв и похоронен. Ты теперь - отрезанный ломоть, безымянный, - бросила она и покинула зал еще до того, как я смог осознать произошедшее…
Понимания обрушилось на меня лишь через пять минут после ее ухода…
