— Да.
Из земли всплыла поленница кедровых бревен.
Я склонила голову.
— Гастон составит вам компанию во избежание происшествий.
Шаман одарил меня тяжелым взглядом.
— Сейчас я стою на земле моих предков. Есть вещи, которых я боюсь в этой жизни, но вампиры к ним не относятся.
— И все же, я хотела бы, чтобы Гастон остался с вами. Пожалуйста, дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится.
Я пошла прочь. Мне еще нужно было кое-что подготовить. Гости лорда Робарта из дома Миир нуждались в собственных покоях. Поселение их со Святой Анократией грозило неприятностями.
* * *
Красные портьеры или голубые? Я разглядывала номер для «наемного работника» Нуан Сее. Когда я попыталась выпытать из него подробности касательно его гостя, он отмалчивался. Сначала я пыталась делать скрытые намеки, затем более очевидные, и, в конце концов, спросила напрямую, какую мебель мне нужно поставить для прибавления в его делегации. Его ответом было «большую», после чего он сообщил мне, что слишком устал для дальнейших разговоров и нуждается в отдыхе.
Большого размера для человека? Большого для вампира? Большого по меркам Нуан Сее? О какой величине шла речь? Сначала Софи, теперь это. Появление гостей, не утруждающих себя сообщением своей расы или хоть какие-то предпочтений, уже начинало раздражать.
Я вовремя спохватилась, пока мое раздражение не перекинулось на комнату. Я расположила самый основной набор мебели, светлый бамбуковый пол и бежевые стены. Комната отчаянно нуждалась в цвете, но я смогу добавить его по ходу дела. С моим везением, гостем, как пить дать, окажется равелианский слизняк, и всю комнату придется покрывать сырой нефтью.
— Должно сойти, — сказала я Чудовищу.
В голове у меня зазвенел сигнал. Гости лорда Робарта должны были вот-вот прибыть. Я проверила время. У нас оставалось меньше пятнадцати минут до начала празднования.
Время — забавная штука. Когда у тебя головная боль, пять минут кажутся вечностью. Когда же ты пытаешься подготовить отрокарский праздник, дополнительные гостевые покои — одни для вампиров, а другие для Торговцев, и параллельно успокаиваешь двухметрового ежа-повара, что его рыба не испортится, если постоит лишний час в холодильнике — глазом не моргнешь, как пролетают три часа.
Я поспешила в гостиную. Солнце село, и день догорал тлеющими угольками на западе. Сумерки захватили улицы, раскрашивая половицы в прихожей холодным голубым и фиолетовым. У нас оставалось меньше пятнадцати минут до начала празднования. Я поняла это, как только по лестнице спустился Джордж, одетый в дублет цвета индиго, оттенявший его светлые волосы. Джек следовал за ним, облаченный в темно-коричневую кожу.
— Дом Миир пребывает через десять минут, — сообщила я им.
— Хорошо, — Джордж улыбнулся недоброй улыбкой.
Меня потревожила магия гостиницы. Что-то происходило напротив дома. Я подошла к окну — снаружидо самого поворота простиралась длинная улица Камелот Роуд, а на углу, наполовину скрытая огромной колючей грушей, которую Хендерсоны наотрез отказывались спилить, притаилась полицейская машина. Прекрасно.
— Проблемы? — спросил Джордж.
— Интуиция офицера Мараиса никогда не подводит.
Джордж посмотрел на брата. Джек пожал плечами и стянул рубашку, обнажая мощную, мускулистую грудь.
— Джек о нем позаботится, — сказал Джордж.
Этого-то я и боялась.
— Пожалуйста, не навредите ему.
— Парень портит вам кровь, а вы переживаете за его здоровье, — Джек скинул штаны. Он продолжил раздеваться, а я старалась не сводить взгляда с его лица.
— Офицер Мараис не пытается мне насолить. Он пытается выполнять свою работу и оберегать покой соседей.
— Ладно, ладно. — Последний предмет одежды приземлился на пол. — Я вернусь как раз к фейерверкам.
Джек потянулся и его тело разошлось. Выплеснулся мех. На мгновение он, казалось, завис в воздухе, затем его тело скрутилось, хрустнуло, завязалось узлом, и на моем полу приземлилась большая рысь.
Ладно. Это уже любопытно. Кем, черт возьми, он был? Никак не котолаком Солнечной Орды, это уж точно.
— Не могли бы вы открыть заднюю дверь? — попросил Джордж.
Задняя дверь распахнулась, и рысь промчалась через кухню, скрывшись в ночи. Что-то хлопнуло, и по гостинице эхом прокатился визг.
— С собакой я уже смирился, теперь еще кошачью шерсть искать в еде? — взревел Орро.
Он упустил свое призвание. Какого актера потеряли шекспировские драмы!
Чудовище тявкнула, явно обидевшись.
— Прошу прощения. — Я повернулась к стене. — Экран, пожалуйста. Вид с передней камеры, увеличение на триста процентов.
На стене развернулся экран, демонстрируя детальный вид на полицейскую машину и ее хозяина, развалившегося на сидении.
Что-то с глухим стуком ударило в патрульную машину, так что она качнулась на колесах.
Офицер Мараис сел прямо.
Еще удар.
И еще.
Офицер распахнул дверь и вылез наружу под свет уличного фонаря, придерживая руку на пистолете. Он обошел машину и проверил ее сзади.
Что-то зашуршало в миртовых кустах по другую сторону дороги.
Офицер Мараис плавно повернулся и отошел от машины. Кусты снова зашуршали, задрожав, словно что-то двинулось от автомобиля в сторону фонаря.
Мараис осторожно двинулся следом.
Из кустов вынырнула рысь и уселась на тротуаре.
Офицер Мараис замер с рукой на кобуре. Судя по выражению лица, он подсчитывал свои шансы — слишком уж далеко он отошел от машины. Если он повернется и побежит, рысь его нагонит.
Ну-ну. Если Джек нападет, Мараис выстрелит — в этом я не сомневалась.
— Вашего брата могут подстрелить.
— Джек- весьма талантливый парень, — сказал Джордж.
Мне это ни о чем не говорило.
Рысь вытянула перед собой лапы, повернулась и брыкнулась на спину на дороге, как игривая домашняя кошка.
Плечи офицера опустились, и он слегка расслабился.
Джек потерся головой о тротуар и попытался поймать воздух лапами.
— Эй, — неуверенно позвал Мараис. — Кто у нас хорошая киса?
Джек подбежал к ближайшему кусту и потерся об него.
— Хорошая киса. Ты большой мальчик, да. Сбежал у кого-то со двора? Лучше бы твои хозяева обзавелись мозгами, чем диким животным. — Офицер осторожно сделал шаг назад.
Джек развернулся к Мараису пушистой задницей, задрал хвост и брызнул струей мочи прямиком ему в грудь.
О нет.
— Ааа! — Мараис отпрянул назад и схватился за пистолет, но Джека уже и след простыл.
— Сукин сын! — Мараис отряхнул левую руку, с которой капала кошачья моча. — Да пропади оно все пропадом!
