— Понятия не имею. Если не ошибаюсь, о ее нахождении в городе никто не объявлял. Возможно, она путешествует инкогнито? — Принц мысленно похвалил себя за дурацкую формулировку. При всем маразме, насквозь пропитавшем высказанное предположение, подтекстов в ней можно прочитать ой как много. Пожалуй, для нынешнего разговора — самое то.
— В таком случае, неплохо бы ее найти и… хм… убедить отречься от прав наследования.
— Отречение не будет принято Торговой Ассамблеей. Без ее санкции оно останется всего лишь нелепой бумажкой.
— Ну так надо убедить ее отречься так, чтобы у Ассамблеи и выбора не осталось, — кажется, Кесиану постепенно начинала надоедать эта игра в намеки и недосказанности. По крайней мере, двусмысленному толкованию эта реплика уже не подлежала. Лишить Ассамблею выбора можно лишь одним способом — оставив вместо двух наследников одного.
Попробовать показать еще больше откровенности? С одной стороны — опасаться в этом вопросе следует исключительно Торговой Ассамблеи. Остальным кандидаты на роль наследника либо неинтересны, либо интересен в таковом качестве именно Сейнарис — например, отцу или тем самым таэтис. Шпионом Ассамблеи Кесиана можно счесть лишь с очень большого перепоя…
— Для того, чтобы отыскать настолько, гм, убедительные аргументы, у меня на данный момент недостаточно возможностей, — неохотно признался Сейнарис.
— Ну вот мы и подошли к вопросу, действительно достойному обсуждения. — Кесиан откинулся на спинку кресла. Изящные пальцы вертели кубок, из которого за все время разговора таэтис не сделал ни единого глотка.
После возвращения со злополучной дуэли его свалил жуткий озноб, с которым не смогли справиться ни лекарства, ни целительские способности Веты. Кое-как осилив обратную дорогу, Ройвис, чувствуя себя выпотрошенной рыбой, залез под пуховое одеяло, немало переполошив окружающих. Даже Торвейд, хоть и бросал на него весь путь до резиденции грозные взгляды, от взбучки воздержался. В конце концов, пригрозив рыцарю трибуналом, буде он вздумает помереть от неведомой хвори, командор оставил друзей наедине.
Вета, конечно, пыталась ему как-то помочь — без толку. Как объяснила девушка, болезнь оказалась странным побочным эффектом таэтисского целительства, и излечить его было способно лишь время.
Встать он смог лишь на следующий день — и, несмотря на возражения Веты, потащил ее на давным-давно обещанную прогулку.
Веканис встретил их напыщенной и равнодушной отчужденностью. Пешие прогулки по небольшим купеческим лавкам и чайным не относились к излюбленным развлечениям вельсийской знати. Ну а обычным горожанам попросту неоткуда было узнать, что за парочка в добротной, но не слишком бросающейся в глаза одежде дефилирует по Ласточкиной улице.
— Ты точно хорошо себя чувствуешь? — в сотый раз встревоженно поинтересовалась Вета.
— Честное слово, — фыркнул Ройвис. — Хочешь, дальше понесу тебя на руках?
— Не надо, народ глазеть будет. — Губы девушки тронула улыбка.
— Ну и что?
— Засмущаюсь!
— Тоже мне, проблема, — усмехнулся рыцарь, немедленно получив тычок в бок. — Кажется, Дойвего рассказывал, что где-то здесь есть тахаданская чайная.
— А чем тебя обычная не устраивает? — Удивилась девушка.
— Тахаданцы совершенно особенно готовят это варево. В Ровандис их нет?
— Вроде ни разу не видела. Зачем они так пестро раскрашивают дома? — Улицы в Веканисе и впрямь были очень серьезным испытанием для неподготовленных путников. Приземистые домики, тщательно раскрашенные во все цвета радуги, неизменно наводили оторопь.
— Видимо, считают это красивым? О, наверное, это она и есть!
Внимание Веты привлек однотонный бледно-желтый домик, над которым красовалась вывеска «Чайная Чегдраха». Неведомый мастер столь обильно украсил надпись хитрыми завитками, будто старался елико возможно затруднить ее прочтение.
Внутри оказалось тепло и уютно. Обшитые красным деревом стены ненавязчиво намекали: хозяин заведения, мягко говоря, не бедствует — и едва ли посетителям, чьи кошели не набиты под завязку золотом, здесь будут рады. Впрочем, Вета и Ройвис относились именно к тем самым гостям, которых в подобных заведениях встречают с радушием и почетом.
— Сердце мое цветет при виде дорогих гостей! — Из-за низенькой стойки поднялся улыбчивый дедушка, облаченный в роскошный бордовый халат с золотым шитьем. Из-под тяжелого одеяния проглядывали лихо закрученные носки шелковых туфель. Руки старичка — видимо, того самого Чегдраха — коснулись ярко-зеленой чалмы. Диковинный головной убор чудовищно дисгармонировал с остальной одеждой.
— Позволено ли мне будет предложить отважному воину и прекрасной деве лучшие сорта чая и поведать их историю, ублажая вкус и слух, о самоцветы моей души?
— Э… — Оторопело выдавила из себя Вета.
— Конечно, мастер, — Ройвису пару раз уже доводилось видеть выходцев из халифата. Все они отличались некоторой цветистостью речей, но старый Чегдрах играючи заткнул бы за пояс любого южанина.
Гостям предложили разуться: вся комната была устлана роскошным ковром, ступни мгновенно утонули в нем по щиколотку. Затем — усадили на огромные подушки, после чего на горевший в центре комнаты очаг был торжественно водружен небольшой чайник. Затем старикан отточенным жестом бросил в огонь щепотку неведомого порошка, отчего воздух наполнился едва уловимым манящим ароматом.
— Первый раз вижу, чтобы в подобном заведении вместо чаепития устраивали театр, — шепотом поделилась с Ройвисом Вета. Старикан и впрямь не просто готовил чай, но при этом ухитрялся еще и изображать странное подобие дикарского танца. Двигался он, несмотря на почтенный возраст, легко и грациозно. Седая бородка при этом топорщилась со столь значительным видом, будто его заведение почтила присутствием королевская чета.
— Тебе не нравится?
— Напротив, он забавный. И картинки красивые. — Вета успокаивающе погладила забеспокоившегося рыцаря по руке. Ей и впрямь все происходящее казалось смешным и красивым ритуалом. Может быть, Лиардис себя чувствовала так же, находясь на Высшем Суде? Тогда понятно, почему у нее было такое любопытное лицо. Изображенные на стенах павлины строго взирали на явившихся причаститься к тахаданскому чайному таинству.
Тахаданец с торжественным видом подошел к чинно сидевшей парочке с крохотным подносом, на котором, помимо чайника, стояли две крохотные пиалы. Ярко-янтарная жидкость наполнила одну из чашечек, каковая с поклоном была презентована Вете. Девушка удивленно хлопнула ресницами: раньше ей доводилось слышать, будто женщины в Тахадане по своему статусу и общественному положению стояли где-то между рабами и скотом. Тем не менее, седобородый Чегдрах вовсе не демонстрировал никакого предубеждения, с поклоном протягивая девушке напиток.
